Богдан резко остановился, но повернулся не сразу. Медлил. Разжимал и сжимал кулаки. Соня сделала шаг вперед и коснулась напряженного плеча.

– Слышишь меня? – вновь обратилась к Вишневскому и потянула за плечо. – Нам не удалось поговорить в прошлый раз, но я хотела бы.

Вишневский развернулся лицом к Соне и вцепился в нее колючим непроницаемым взглядом. Он спешно натянул широкий ворот свитера, скрывая подбородок и рот. Но Соня успела заметить, как губы напряженно поджались. На чуть выступающих скулах заходили тугие желваки.

– Послушай, – Соня не стала дожидаться ответного шага, – я не должна была тогда говорить всего того… – она на мгновение прикрыла глаза и тихо вздохнула: – Была не права. Каюсь. Глупостей наговорила. Очень жалела потом. Но все так завертелось… Я поступила в академию и потеряла с тобой связь. А с Матвеем… Ты ведь знаешь, что мы общались только благодаря тебе, – Соня говорила невпопад, мысли путались, она жутко нервничала. – И твой брат…

– Что?! – глаза Богдана расширились.

– Та ситуация с твоим братом… Я никому не говорила, но…

– Мы можем делать вид, что не знакомы? – резко перебил ее Богдан.

– Прости?..

– Прошлое в прошлом. Проходи мимо, когда видишь меня.

Вишневский ответной реакции дожидаться не стал. Развернулся и поспешил в сторону общежития, оставляя Соню одну – растерянной, опустошенной и с множеством вопросов, оставленных без ответа.

[Конец воспоминаний]

было больно это слышать. неожиданно. конечно у него есть причины злиться на меня но черт… ладно… я спать.

Морозов скептически хмыкнул и перелистнул страницу. На фотографии, столь аккуратно вклиненной меж исписанных листов, были изображены Матвей Зиссерман, Соня Василевская и Богдан Вишневский. Они выглядели моложе. Очевидно, фотография была сделана в школьные годы. Но Богдан выглядел совсем иначе: ежик коротких рыжих волос, пирсинг над верхней губой, взгляд открытый, дерзкий. Лицо озаряла широкая белозубая улыбка, что открывала глубокие ямочки на щеках.

Морозов отложил фотографию на пассажирское сиденье и вновь пролистнул несколько страниц.

09.02.2023

сегодня я увидела приказ об отчислении Вероники. она ничего мне не рассказала. выселилась пока я была на занятиях. даже не попрощалась. но не это главное… главное то, что она лишила меня этой возможности. лишила выбора.

я жутко расстроена и зла. но чувствую себя дико виноватой. мне следовало бы поступить так как я считала правильным и не вестись на ее просьбы молчать. мне следовало бы быть более внимательной но я слишком погрязла в собственных проблемах. в Игоре… который по сути того даже не стоил. он не заслуживал ни меня ни мои чувства. жаль что я поняла это слишком поздно.

если бы у меня был выбор любить кого-то другого, я бы выбрала кого угодно, только не его…

11.02.2023

в последнее время мне все чаще хочется говорить здесь не с тобой а с ним. ты знаешь почему я стала говорить с тобой… так? это моя попытка чувствовать твое присутствие в своей жизни. мне всегда было слишком тяжело двигаться вперед в одиночку. казалось ты рядом. я взрослею меняюсь но ты все равно со мной. поддерживаешь осуждаешь любишь и наблюдаешь. твои записи помогли мне лучше узнать тебя. понять, что бы ты думала и говорила в той или иной ситуации ведь ушла слишком рано. я была совсем ребенком. многое не понимала и просто не видела. но знай: я никогда не осуждала тебя. ни за одно написанное тобой слово. но сейчас четко осознаю что хочу двигаться дальше без тебя. и казалось бы это своего рода свобода. но дело не во мне и не в тебе. дело в нем и в моем отношении к нему. я снова слепа глуха и нема. не могу его отпустить.

15.02.2023

Мое первое и последнее письмо для тебя, которое ты никогда не прочтешь.

не могу больше находиться здесь. мне хочется уйти. я потеряла голову в тот же день когда впервые встретила тебя. ты занял мои мысли и полностью овладел мной сам того не ведая. я знаю что мои чувства – бремя для тебя. знаю что тебе тяжело день ото дня. прости. но я поняла кое-что важное для себя: твои чувства мне дороже своих. я отпускаю тебя любовь моя

Последняя запись. Морозов с тихим вздохом закрыл дневник. Устало окинул взглядом наручные часы – стрелки на циферблате перевалили за полночь. Небрежно бросил тетрадь на пассажирское сиденье и прикрыл потяжелевшие веки.

– Не знакомы, значит, да, Вишневский?.. – тихо пробормотал он, слепо выуживая мобильный из кармана куртки. – Извини, Алешка, но придется поработать…

Март. Год поступления Колычевой

[17.03.2023 – Пятница – 22:15]

Василиса сидела на кровати, наблюдая за Горским из-под полуопущенных ресниц, и лениво перелистывала страницы книги «Мадонна в черном». Она находилась в комнате старосты уже более получаса и старательно делала вид, что увлечена чтением. Но взгляд упрямо соскальзывал с пожелтевших листов, не пытаясь прочесть и строчки. Прошло более получаса, а Горский перекинулся с ней лишь парой фраз: впустил без лишних вопросов, поздоровался и продолжил реанимировать макет многоэтажного жилого здания.

Василиса ругала себя за бесконечные метания. Она сделала выбор, пошла по намеченному пути. Казалось бы, после того вечера в библиотеке обратной дороги нет. Тогда почему она здесь? Почему ее волновали истинные мысли и чувства Святослава? Следовало просто быть умнее, более сдержанной и разумной. Здравый смысл шептал без умолку, подкидывая новые аргументы, словно сухие поленья в пылающий огонь. Жар разрастался и намеревался спалить все сомнения дотла, превратить любые зарождающиеся чувства в прах. Но…

– Тебе помочь? – первой нарушила тишину Василиса и сглотнула тугой ком.

– Я почти закончил, – сухо отозвался Святослав, не отвлекаясь от работы.

Василиса тихо вздохнула и виновато поджала губы. Староста вел себя достаточно холодно и отстраненно. Словно и не было их поцелуя. Или был, но ничего не значил для Горского. Меж тем, пока она находилась в его комнате и остро ощущала царившее напряжение, у Василисы где-то на периферии сознания промелькнула мысль о том, что именно она являлась безусловной причиной такого поведения и отношения.

Она аккуратно закрыла книгу и отложила на поверхность прикроватной тумбочки. Тихий шорох одеяла. Мерный стук каблуков. Колычева встала по правую руку от старосты и прислонилась плечом к стене, скрестив руки на груди. Взгляд ее блуждал по четкому профилю, небольшому бугорку нахмуренных бровей у переносицы, напряженно поджатым губам.

Горский ее словно не замечал.

– Ни о чем не хочешь спросить?.. – вопрос вырвался раньше, чем Василиса успела его обдумать.

– Нет, – без промедлений отозвался Святослав и провел