грудь. Время от времени очки, висевшие на цепочке, ударялись о деревянную поверхность, и по комнате разносился глухой стук, смешанный с мягким шорохом.

– Вот! – торжественный полушепот привлек внимание Морозова. – Может, это поможет?

Даниил протянул следователю тетрадь в невзрачной крафтовой обложке без каких-либо опознавательных надписей. Края ее были обуглены. Вопрошающий взгляд скользнул вверх по дневнику, минуя изящные кисти, и встретился с напуганным, полным надежды взглядом серых глаз.

– Откуда? – сухо поинтересовался Морозов и осторожно забрал тетрадь. – Хотя нет. Догадываюсь. Лучше спрошу: зачем?

– Это мой способ выжить, – Даниил глубоко вздохнул. – Чужие секреты открывают пути к отступлению или, наоборот, позволяют пробиться вперед.

– Чужие секреты, Даниил, – лишь бремя. – Морозов опустил взгляд на обложку тетради и тихо повторил: – Тяжелое, практически неподъемное бремя.

Следователю не составило труда сложить дважды два. Это был дневник Сони Василевской. Без сомнений.

Морозов сидел за рулем старенького «фольксвагена», уставившись на блеклую обложку с обугленными краями. Ему следовало оформить изъятие тетради, как положено по закону, чтобы впоследствии приобщить ее к уголовному делу в качестве вещественного доказательства. Но кулуарное признание Меркулова повлекло за собой ряд неофициальных действий. Морозову требовалось время, чтобы все обдумать и взвесить все за и против.

Приглушенный рокот двигателя смешался с тихим шелестом бумаги. Листы слева были исписаны красивым аккуратным почерком, а справа наполнены впечатляющими эскизами. Подушечки пальцев неосознанно скользнули по жирным кривым линиям. Морозов находился в немом восхищении. Он был далек от искусства во всех его ипостасях: не любил музыку, в особенности классическую; не посещал музеи, картинные галереи и различные выставки. Процессуальные документы и материалы уголовных дел давно заменили ему книги. По возвращении домой он редко находил силы, чтобы поужинать и принять душ, а о хобби и речи не шло. Последний раз он был в кинотеатре на третьем курсе в компании Марины Волковой с красивыми зелеными глазами и аппетитной фигурой. Однако на тот момент сюжету он не придал никакого значения. Впрочем, она тоже. Они были заняты более интересными вещами.

Меж тем, рассматривая наброски Василевской, Морозов не смог сдержать искренней улыбки. Красивые, вдохновляющие, наполненные чувствами и искренними эмоциями. Они были особенными. И стихов в тетради, как предполагала Колычева, не оказалось.

Недолго думая, следователь открыл первую запись.

30.08.2021

какая это по счету тетрадь? кажется я веду дневник с тех самых пор как тебя не стало. я повзрослела а твой возраст не изменился. с каждым годом все острее осознаю что начала лучше понимать тебя. мне жаль что тогда я была слишком мала чтобы сказать тебе все то что я чувствовала на самом деле.

предыдущая тетрадь исписана лишь наполовину но я решила завести новую. первый учебный год. самостоятельная жизнь. новая. с чистого листа.

дом без тебя в присутствии этой ненасытной и алчной женщины стал совсем чужим для меня. я не узнаю отца. после твоей смерти он сильно изменился. впрочем может он просто открыл свое истинное лицо? тебе лучше знать.

не могу смотреть на брата. знаю что он ни в чем не виноват. такая же жертва как и я. но перебороть свои злость и ненависть не в силах. смотрю на него – вижу ее. они очень похожи. глаза. черты лица. все. но я пыталась правда пыталась с ним дружить… иногда я даже скучаю по нему… но теперь я живу одна. надеюсь ты несильно разочарована?

завтра поеду в академию.

люблю тебя и прости меня Мам.

01.09.2021

вчера не писала тебе. очень устала. сегодня была приветственная встреча первокурсников. мне было не совсем комфортно: не люблю большое скопление людей. хотя… кому я рассказываю. ты тоже всегда предпочитала уединение.

академия очень красивая. тебе бы здесь понравилось. я уверена. дисциплина строгая но меня это не пугает. так даже лучше. у меня не будет времени думать о чем-то другом помимо учебы. как я и планировала. как я и хотела.

спасибо что не оставила меня с пустыми руками. этого хватило. хочу изменить свое будущее и хочу чувствовать что ты к нему причастна. ты и только ты. мне больше никто не нужен.

я так по тебе скучаю. до сих пор помню тепло твоих рук…

10.09.2021

привет Мам. долго не писала тебе – подобное происходит редко. прошло чуть больше недели с начала учебы но я уже очень устала. слишком много впечатлений и новой информации. расписание достаточно плотное. преподаватели требовательные. студенты моего факультета чрезмерно общительные. а старосты строгие.

не волнуйся. к новому темпу жизни я привыкну. нужно чуть больше времени. проблема в другом. сейчас нахожусь в растерянных чувствах. в неком глубоком замешательстве. отчего-то я не рассказала тебе обо всем сразу. на приветственной встрече первокурсников встретила одного человека. старосту моего факультета. боже только не злись. я и сама знаю что он не лучший выбор. однако никогда прежде я не чувствовала то что испытала в тот момент. и испытываю сейчас.

ты же знаешь я отрицательно отношусь к любви. видела что она сделала с тобой. возможно ли разочароваться в ней еще больше? как считаешь? хотя… можешь не отвечать. мне ответ твой хорошо известен.

13.09.2021

Мам мне очень плохо.

не могу избавиться от мыслей о нем. неужели это то о чем ты писала в своих записях? ты бы не поняла меня. я знаю. поджала бы свои тонкие губы в бледную линию. посмотрела бы так словно я тебя предала. на твоих нижних веках выступили бы слезы и тяжелыми каплями скатились по щекам. а губы? они бы даже не дрогнули. ты всегда плакала беззвучно где-то внутри себя. не знаю как отцу но на такую тебя мне невыносимо было смотреть. лучше бы ты кричала. лучше бы рыдала сдирая горло. лучше бы распускала руки и ломала вещи.

иногда я рада что тебя больше нет. я бы не смогла вынести твоего глубокого разочарования во мне.

Морозов торопливо переворачивал страницы, пробегая глазами по тексту. Брат Василевской не ошибся, когда говорил о том, что покойная использовала дневник в качестве «самого лучшего собеседника». Вместе с тем она говорила не с собой, а со своей матерью, которую давно потеряла. Прошло столько лет, а она все еще не отпустила. Перевела свои воспоминания и горечь утраты во что-то более осязаемое. Впрочем, подобная привязанность следователю отчасти была знакома.

Несмотря на то что показания Дубовицкого достаточно правдивы, проверить их было необходимо. Для проформы и собственного спокойствия.

11.10.2021

в целом я в порядке. не волнуйся Ма.

учебой я более чем довольна. моя соседка по комнате – Вероника Бунина – учится на