– Дудки, киса. За что боролся, на то и напоролся. – Невыпуская демона, она резко подалась вверх, свирепо сосредоточенная на леденящемхолоде внутри своего тела. – Ща, милок, я твою сосульку растоплю… токо что жты, бедолага, без нее делать станешь? – Ее бедра поднимались и опускались,поднимались и опускались. Она безжалостно стиснула ляжки, закрыла глаза, глубжевпилась пальцами в невидимую шею и взмолилась: живей, Эдди, живей.

Она не знала, на сколько ее хватит.

Задача, подумал Джейк, проста: где-то в этом сыром жуткомдоме есть запертая дверь. Та самаядверь. Нужно лишь отыскать ее. Однако что-топодсказывало Джейку: это будет непросто. Он чувствовал, как крепнет витающая вдоме незримая сила. Бессвязный ропот множества голосов сливался в единый звук –басистый скрипучий шепот.

И он приближался.

Справа была открытая дверь. Возле нее кнопки удерживали настене выцветший дагерротип, изображавший повешенного: сухое дерево, а на нем,точно одинокий гнилой плод, висит человеческая фигура. Комната за дверью внезапамятные времена была кухней. Плита куда-то подевалась, но у дальнего краябугристого вытертого линолеума, зияя раскрытой настежь дверцей, стоял дряхлыйхолодильник – ископаемое, увенчанное круглым барабаном охладителя. Внутризапеклась корка чего-то черного, вонючего; эта же дрянь лужей натекла на пол.Лужа давно застыла. Распахнутые кухонные шкафчики; в одном Джейк увидел,вероятно, самую старую в мире жестянку "Морских моллюток Сноу". Издругого торчала голова дохлой крысы. Глаза у крысы были белые и словно быживые, и мгновение спустя Джейк понял, что пустые глазницы кишат личинками мух.

Что-то мягко шлепнулось ему в волосы. Вскрикнув отнеожиданности, Джейк схватился за голову и нащупал нечто схожее с дряблым,поросшим короткой щетиной резиновым шариком. Вытащив загадочный предмет изволос, мальчик увидел, что это паук – жирный, сине-багровый, как свежийкровоподтек. Паук с тупой недоброжелательностью уставился на Джейка. Тотшвырнул его о стену. Паук лопнул. На стене осталась клякса в обрамлении слабоподергивающихся лапок.

За шиворот мальчику упал еще один паук. Внезапно Джейкощутил болезненный укус чуть ниже того места, откуда начинали расти волосы.Мальчик бегом кинулся обратно в коридор, споткнулся о рухнувшие перила, тяжелорастянулся на полу и почувствовал, что раздавил паука. Внутренности гадкойтвари – влажные, горячие, слизистые, как подогретый яичный желток – скользнулиу Джейка между лопаток. Тут мальчик заметил в дверях кухни и других пауков.Одни, словно отвратительные гирьки, висели на едва различимых шелковинках;другие просто сыпались на пол – плюх! плюх! плюх! – и, проворно перебираялапами, спешили к нему.

Оглашая коридор истошным криком, Джейк отчаянно замахалруками и вскочил, Ему почудилось, будто что-то в его сознании начинаетподаваться, лопается, рвется нить за нитью, точно истершаяся веревка. Вот оно,я схожу с ума, резанула мысль, и едва Джейк со всей ясностью понял это, егонемалое мужество было, наконец, сломлено. Неважно, каковы были ставки – силымальчика иссякли, происходящее стало для него невыносимо. Он стрелой сорвался сместа, рассчитывая удрать, если еще возможно, и слишком поздно спохватился, чтосвернул не туда и бежит не назад к крыльцу, а в глубь Особняка.

Он влетел в просторную комнату – чересчур просторную дляприхожей или гостиной; похоже, это был бальный зал. На обоях, поглядывая наДжейка из-под зеленых островерхих колпачков, резвились, откалывая дурашливыеколенца, эльфы со странно хитрыми улыбками на личиках. К стене был придвинутзаплесневелый диван. Центр покоробленного паркета занимала разбитая люстра –спутанная ржавая цепь среди раскатившегося стекляруса и пыльныхподвесок-"слезок". Джейк обошел обломки, исподтишка бросив черезплечо полный ужаса взгляд. Никаких пауков мальчик не увидел; если бы немерзость, все еще сбегавшая тонкой струйкой по спине, он, пожалуй, решил бы,что они ему померещились.

Джейк вновь посмотрел вперед и внезапно резко затормозил –так резко, что поскользнулся. Впереди, за полуразъехавшимися на утопленных впол направляющих застекленными створками французской двери простирался еще одинкоридор. Этот второй коридор заканчивался закрытой дверью с круглойпозолоченной ручкой. На двери было написано – или, возможно, вырезано – всегоодно слово: "МАЛЬЧИК".

Под дверной ручкой поблескивала филигранной работысеребряная пластинка с замочной скважиной.

"Нашел! – возликовал Джейк. – Наконец-то нашел! Есть!Та самая дверь!"

За спиной у мальчика возник низкий глухой скрип, словно домначинал разваливаться. Джейк обернулся и окинул взглядом зал. Дальняя стенавспучилась и пошла выпячиваться, толкая перед собой дряхлый диван. По старымобоям пробежала дрожь; эльфы замельтешили, пустились в пляс. Местами обоилопались, и длинные полоски бумаги взлетали вверх, стремительно скручиваясь,как слишком быстро отпущенные жалюзи. Штукатурка вздулась, повторяя беременнуюокруглость стены; под ней Джейк расслышал сухой и звонкий прерывистый треск –ломалась, перестраиваясь во что-то новое, еще скрытое от глаз, дранка. А скрипзвучал все громче. Только теперь он больше походил на рычание.

Загипнотизированный зрелищем, Джейк смотрел, не в силахотвести глаз.

Штукатурка не трескалась, чтобы затем кусками извергнутьсянаружу. Она сделалась как будто бы пластичной, податливой, и, покуда стенапродолжала взбухать асимметричным белым волдырем, с которого еще свисали клочьяобоев, на ее поверхности сами собой стали появляться бугры, округлости и впадины.Вдруг Джейк сообразил, что смотрит на выдвигающееся из стены гигантское лепноелицо – как будто кто-то въехал головой в мокрую простыню.

Послышался громкий треск; это из покрывшейся рябью стенывыломался кусок дранки. Возник зрачок с рваными краями. Стена под нимискривилась оскаленной рычащей пастью, полной неровных острых зубов. Джейкразглядел прилипшие к губам и деснам куски обоев.

Из стены вырвалась штукатурная рука, намертво окольцованнаятолстым жгутом потянувшихся следом спутанных гнилых проводов. Рука ухватиладиван и отшвырнула в сторону, оставив на темной поверхности призрачно-белыеследы пальцев. Опять полетела дранка – штукатурные пальцы согнулись, скрючилисьострыми иззубренными когтями. Лицо к этому времени успело полностью выбратьсяиз стены. Единственный деревянный глаз в упор смотрел на Джейка. Повыше,посреди лба, отплясывал эльф с обоев – он напоминал странную татуировку.Раздался такой звук, будто что-то выворачивали или выкручивали, – чудовищезаскользило вперед. Дверь в коридор, вырванная из рамы, превратилась всгорбленное плечо. Ручища, которую чудо-юдо выпростало из стены, скребла пополу, разбрызгивая стеклянные капли с упавшей люстры.

Паралич Джейка как рукой сняло. Развернувшись, мальчиксорвался с места, юркнул во французскую дверь и побежал по второму отрезкукоридора, нашаривая в кармане ключ. Ранец за плечами подпрыгивал, сердцепревратилось во взбесившийся фабричный станок. За спиной взревел выползший изстен Особняка монстр, и Джейк без слов понял, что тот говорит; страшилищеприказывало ему стоять на месте, замереть, оно втолковывало, что бегствобесполезно и спасения нет. Теперь, казалось, ожил весь дом; в воздухе стоялпронзительный скрип и треск – лопалось дерево, ломались балки – и все заполнялбезумный гудящий голос привратника.