Она совершила очень смелый поступок. Отважный. Леандр восхищался ею и ненавидел её за это. Как можно так бескомпромиссно делать выбор?

Офелия уже спускалась по лестнице к лифту, почти скрывшись из его поля зрения.

Леандр сжал губы. Он не должен был ей лгать. И ему не следовало кричать на неё сегодня днём. Но он не мог смириться с мыслью, что может её потерять. Он пытался переубедить её, и его всё сильнее охватывало отчаяние. Неужели это был их последний разговор? Почему же он вёл себя как идиот? Грета и Вольфганг сыграли последние ноты, дверь лифта открылась и с тихим жужжанием закрылась, и… Леандр снова остался один. Опять в одиночестве, как всегда в жизни, в которой он не мог ничего предотвратить, а только наблюдал за происходящим. Теперь и Офелия его покинула.

– Нет! – услышал он свой крик. – Офелия, подожди!

Вневременны́е, только что восторженно внимавшие последним нотам «Янтарной симфонии», одновременно уставились на него. По рядам прошёл ропот. Кто-то указал на фальшивые Часы смерти, которые не двинулись с места, хотя Леандр приблизился к ним и тыльной стороной руки случайно коснулся их корпуса. Он и сам не заметил, как вскочил.

Леандр поспешно отступил на шаг, подальше от трона и Часов, но слишком поздно.

– Почему они не тикают? – крикнул кто-то с трибуны Июльских. – Разве Часы не узнают нового хозяина?

– Быть может, они выбрали другого перевозчика душ! – воскликнул Дарий, который сегодня по случаю праздника надел форму времён своей молодости, пришедшейся на XIX век. Он покинул своё место на трибуне и подошёл ближе к трону. – Например, кого-то менее странного.

Пан тоже поднялся и широкими шагами пересёк сцену – лично посмотреть, что происходит.

– Я… я просто не совсем готов, – заикаясь, проговорил Леандр. – Вот и всё.

– Не готовы? – Ропот голосов поднимался в стенах древнего амфитеатра.

Пан уже почти добрался до Леандра и Часов, в любой момент он сможет рассмотреть то, что лежит на подушке у трона. Но внезапно по рядам Июльских прошло какое-то движение, и в следующее мгновение Прекрасная Елена пронеслась по арене Колизея в облаке голубого шёлка.

– Мой принц! – позвала она Пана. – Наконец-то я узнала тебя!

Пан обернулся.

– Елена? – недоверчиво спросил он. – К… тебе… вернулся голос? – Он недоумённо заморгал. – После стольких лет!

– Голос и память! Наверное, это из-за музыки, но… у меня так кружится голова. – Она споткнулась, когда Пан спрыгнул с края сцены. Казалось, он совсем забыл о Часах смерти. Забыли о них и Леандр, и зрители, которые заворожённо смотрели, как президент в последний момент подхватил потерявшую сознание Елену.

Этот маленький спектакль тоже придумали Ночные. Леандр сглотнул. Нет, сейчас действительно было не время стоять в стороне, позволяя всему идти своим чередом. Нужно было наконец действовать.

Леандр сделал ещё один глубокий вдох.

И сбежал.

Глава 21

Казалось, что наш полёт по серым волнам длился всего мгновение. Когда я снова открыла глаза, мы уже добрались до цели.

– Ого, да это… – заикаясь, произнесла я. В моих ушах стоял рёв.

– Здорово получилось, правда? – Алексей сиял.

– Иначе и не скажешь. – Я, пошатываясь, поднялась.

– Действительно, нелегко было украсть так много времени в последние несколько недель. Но усилия и хаос последних дней того стоили, – добавил Алексей.

Мы пришвартовались к «Капризу», более крупному судну, стоящему на якоре прямо у обрыва рядом с Концом времён. Дядя Жак и тётя Бланш помогли нам подняться на борт.

Подобно истоку времени, его конец представлял собой огромный времяпад. Он срывался с в невообразимую глубину, насколько хватало глаз, и Река времени уже давно превратилась здесь в бурное море. Мне вспомнились средневековые карты мира, сохранившиеся с тех времён, когда люди верили, что Земля плоская и океаны стекают с её края в неизвестность.

Примерно так всё это должно было выглядеть. Только здесь вместо воды, разбивавшейся при падении с высоты, повсюду были пыль и паутина.

О да, и, конечно же, где-то было спрятано секретное хранилище, а факелы на борту «Каприза» зловеще мерцали, создавая мрачное настроение.

Я прижала Часы смерти к груди. Если честно, конец времени почти не отличался от его истока. Мне даже показалось, что я смотрю на тот же невообразимо большой Ниагарский водопад, что и в день, когда я перевозила душу с Леандром и Повелителем времени. Как будто мы сейчас находились на вершине того же каскада пыли. Возможно, время на самом деле – круг?

– Мешкать нельзя, – напомнила тётя Бланш. Её тюрбан сполз набок, а на щеках вспыхнули красные пятна. – Наш маленький обман раскроют с минуты на минуту. Скоро они будут наступать нам на пятки, наше преимущество не будет длиться вечно. Ты уверена, что хочешь пойти одна, Офелия? – Она посмотрела на меня блестящими птичьими глазами.

– Да, – твёрдо ответила я. – Так надо.

Тётя Бланш кивнула:

– Хорошо.

Я развернула папину карту. Судя по всему, на ней была изображена Река времени. Но поскольку я находилась над потоком пыли, подробностей было не разглядеть. По волнам мне предстояло пройти только до последнего порога, а дальше по обстоятельствам. Алексей хотел было сам отправиться к Концу времён, но я не уступила.

Я должна была завершить начатое папой. Он погиб, пытаясь освободить Вневременны́х пленников, и я искренне надеялась, что мне удастся довести всё до конца. В любом случае я сделаю всё возможное.

– Удачи, – сказал дядя Жак, снова проводя кончиками пальцев по неровному узору моего шрама, как в тот день, когда вёз меня в Париж.

– Спасибо.

Собравшись с силами, я сбросила пальто и стянула через голову вечернее платье. Под ним на мне были джинсы, майка и рюкзачок, в который я уложила Часы смерти.

И тут же, не раздумывая, вцепилась в карту обеими руками и прыгнула в поток.

Пыль заглушила всё: я ничего не видела и не слышала криков родственников, если предположить, что они действительно кричали мне вслед. Я ослепла и оглохла.

Сердце бешено колотилось в груди, рёв в ушах усиливался – это гудела кровь, предупреждая, что я поступаю необдуманно. И действительно, шаг за борт лодки не совпадал с правилами выживания, которые я изучала.

Однако на этот раз я вовсе не пыталась выжить, разве не так?

Река времени поглотила меня. Верх и низ превратились в абстрактные понятия, и я вдруг почувствовала себя медузой, дрейфующей в морских глубинах, в самых неизведанных краях. Течения подхватили меня, проволокли, бросая по кругу, играя мной, будто щепкой.

Я не могла дышать.

Так