Хрусталь цвет не изменил, значит, энергии потустороннего тут не было. Я сделала отметку в бланке и спрятала артефакт в карман. Вот только возвращаться к дому не торопилась.

– Ну и как вам работается тут, господин Нобль?

– Вполне благополучно. – Тот был рад поболтать с дочкой бывшей начальницы. – Спокойно, вольготно, да и жалование все ж повыше, чем в ратуше. Госпожа Дилингер сад свой любит. И сама не гнушается покопаться с нами на грядках.

– А ее дети?

– Дети? Да нет, сад не по их части.

– Вот как.

– Господина Альберта хозяйка из сада гоняет, – хмыкнул Нобль, понизив голос. – Поймала его как-то раз в любимой клумбе. Цветы там дергал для очередной своей… хм, дамы. Так всыпала по первое число и не посмотрела, что он не мальчишка уже, а здоровый лоб.

– Никак не могу ее осуждать, – усмехнулась я. – А его брат?

– А господин Людвиг тут вообще не живет.

– Правда? – удивилась искренне.

– Он еще несколько лет назад переехал. Сказал отцу, что хочет пожить своим умом.

– И был скандал?

– Да нет, что вы, – махнул рукой Нобль. – Старший Дилингер – мужик суровый, конечно. Только Людвиг все ему по делу разъяснил. Мол, хочет понять, на что сам способный, чему может научиться и к чему еще у него душа лежит. Дилингер поворчал чуток, конечно, да все же отпустил его.

– И где же Людвиг живет?

– Тут же, в Свишене.

– А может, вы адрес знаете?

– Адрес… – Нобдь задумчиво потер затылок. – Красниченская. А дом… То ли третий, то ли пятый.

– Третий, – повторила я эхом.

Перед глазами появился обрывок бумажной салфетки, на котором было написано «…ская, три». Неужели это след?

– Спасибо, господин Нобль, – поблагодарила я. – Мне пора бежать.

Подписав свой бланк у дворецкого, я бросилась в ратушу. А там не только отчиталась за работу, но и забежала в Стефании. У подруги удалось разжиться подробной картой Свишена и окрестностей, прихватив которую, я отправилась в особняк. Такими новостями хотелось поскорее поделиться.

Но сделать это сразу не получилось. Когда я пришла, в гостиной с чашкой чая уже сидели господин Ольстен и моя бабуля. Маг пил чай, а бабушка осматривала ласку, которая без сопротивления пошла ей на руки. Животные мою бабулю любили.

– Привет, – улыбнулась я, откладывая пока карту в сторону. – Не помешала?

– Ты как раз вовремя, – ответил Фрид.

– Да, мы и сами только приехали, – кивнула бабушка и вернула кьюра магу.

– Что скажете, господа Сторна? – с легким волнением спросил у нее Ольстен.

– Ваш кьюр в порядке. С цветом шерсти уже ничего не сделаешь, к сожалению, но в остальном Несса полностью поправилась. Думаю, вы уже можете пробовать магичить, господин Ольстен.

– Благодарю, – вздохнул тот облегченно. – Вы знаете, я за себя так не переживал тогда, как за Нессу. Лекарь говорил, что ее аура выглядит так, словно может порваться от малейшего напряжения.

– Мне сложно сказать, от чего это могло произойти. Никогда с таким не сталкивалась.

– У нас есть шанс выяснить, – заметил Фрид. – Можем начать, если вы готовы.

– Да, пожалуй, – согласился Ольстен, отставляя чашку.

Вернер Манн бесшумно вошел в гостиную. Ольстен машинально выпрямился, завидев менталиста, но тот скупо улыбнулся и качнул головой.

– Не стоит напрягаться. Вам нужно расслабиться. Даю слово, как целитель: мы не навредим ни вам, ни вашему кьюру.

– Да, я уже проходил нечто подобное, – смутился Ольстен.

– Можно немного задернуть шторы?

Фрид выполнил просьбу, гостиная погрузилась в полумрак. Манн поставил напротив Ольстена кресло и сел. Я устроилась на диване рядом с Фридом.

– Расслабьтесь, – повторил Манн негромко. – Сядьте поудобнее и закройте глаза.

Ольстен немного поерзал, выбирая положение, но все же сделал так, как было велено. Его ласка свернулась клубком на коленях и накрыла морду хвостом.

– Слушайте только мой голос, – произнес Манн, и от его тембра пробрало даже меня. – Вы в безопасности. Вы спокойны и расслаблены. Никто и никто не угрожает вам.

Веки Ольстена медленно опустились. Его тело обмякло на кресле, дыхание стало ровным. Ласка тоже как будто бы задремала, растекаясь серебристым ковриком. Я следила за ними во все глаза. Никогда не видела, как работают менталисты. И ведь он обращался именно к магу, но его влияние по невидимой связи зацепило и кьюра. Было ужасно интересно.

– Все, что важно, это только мой голос, – продолжил Манн так же размеренно. – Вы его слышите?

– Слышу, – подтвердил мужчина.

Между менталистом и его пациентом возникло полупрозрачное облачко. В игру вступил туманник. Он подлетел к Ольстену и завис над его головой.

– Сейчас вы в Карендорфе. Вечер, двадцать второе мая. Что вы видите вокруг?

– Я выхожу из квартиры, – немного заторможено проговорил Ольстен. – Перед сном нужно прогуляться, чтобы лучше спать. Я запираю дверь и спускаюсь вниз.

– На улице темно?

– Да.

– Вам не страшно?

– Нет. У нас спокойный район, пусть и не слишком богатый.

– Опишите ваш маршрут, – попросил Манн.

– Я сворачиваю от подъезда налево. Обхожу дом и иду вдоль канала. Я не тороплюсь. Несса сидит у меня на плече.

– Вы видите рядом кого-то еще? Может, кто-то идет следом?

– На другой стороне канала выгуливает свою собаку старик, – ответил Ольстен. – Мы часто видимся вечерами, хотя и не знакомы лично. Мы здороваемся и расходимся, каждый в свою сторону. Я иду дальше. До самого мостика, за которым начинаются склады. Я хочу повернуть, чтобы обойти круг и вернуться к дому, но тут…

Он запнулся. Лицо исказила гримаса. Манн подался ближе и проговорил мягко:

– Помните, вы в безопасности. Сейчас вы – просто зритель, который пересказывает нам историю от первого лица.

– Да-а-а, – вздохнул Ольстен, снова расслабляясь.

Я сидела тихо, как мышь, цепляясь за руку Фрида. Кажется, мы подобрались к самому интересному. Только бы ничего не помешало вспоминать.

– Что было дальше? – мягко поторопил Манн.

– Шаги за спиной. Я слышу их, но не успеваю обернуться. Меня словно бьют чем-то сзади. Не больно, вот только тело сразу перестает слушаться. Я начинаю