Надеюсь, что это угощение не заставит Кардана встревожиться. Внешне он остается спокоен, даже смеется, глядя на то, как расхватывают куски мяса его придворные.

– Ешьте, ешьте. Я всегда подозревал, что окажусь очень вкусным, – приговаривает он, но при этом я обращаю внимание на то, что себе на тарелку он змеиное мясо не кладет.

Я вновь представляю себе, что ныряю под стол и прячусь там, как в детстве. Или, как сделала после той кровавой коронации, не одна, а вместе с Карданом.

Однако я иду к столу и нахожу свое место за ним. Оно, как и следовало ожидать, находится на другом торце, напротив Кардана, так что мы с ним можем смотреть прямо друг на друга через длинное пространство, застеленное скатертями, уставленное столовым серебром и зажженными свечами.

Затем Кардан поднимается с места, и все в тронном зале мгновенно замолкают.

– Завтра мы подведем итог всему, что случилось с нами за последнее время, – произносит он, высоко поднимая свой кубок. – А сегодня давайте просто вспомним наш триумф, нашу хитрость, нашу победу и порадуемся друг другу.

Мы все охотно пьем за это.

Одна за другой звучат песни, одно за другим приносят новые блюда, их достаточно для того, чтобы даже проголодавшаяся смертная вроде меня смогла наесться до отвала. Замечаю, как Хизер и Виви пробираются между столами, направляясь танцевать. Вижу Таракана и Бомбу, они вдвоем сидят в тени заново перестроенных тронов. Таракан бросает в открытый рот Бомбы виноградинки и ни разу не промахивается. Грима Мог что-то обсуждает с лордом Ройбеном, ее тарелка наполовину наполнена змеиным, наполовину каким-то другим мясом – не знаю чьим, и, если честно, знать не хочу. Никасия сидит на почетном месте, неподалеку от нашего стола, рядом с ней пристроились ее подданные. Вижу возле музыкантов Тарин, она что-то рассказывает им, широко размахивая руками. Замечаю Призрака, который тоже наблюдает за ней.

– Прошу прощения, – произносит чей-то голос, и я вижу стоящего за плечом Кардана министра ключей Рандалина.

– А, советник, – говорит Кардан, откидываясь на спинку своего кресла с той ленцой, которая обычно приходит к человеку после нескольких кубков вина. – Хотите попробовать вон те маленькие медовые кексы? Могу попросить, чтобы их передали.

– Я хотел бы спросить, что нам делать с пленными – Мадоком, его армией и тем, что осталось от Двора Зубов, – отвечает Рандалин. – Кроме того, есть еще целый ряд вопросов, которые Совет надеялся обсудить с вами.

– Завтра, – отмахивается Кардан. – Или послезавтра. А может, на следующей неделе.

С этими словами он встает, отпивает большой глоток из своего кубка, ставит его на стол и направляется вдоль стола ко мне.

– Потанцуем? – спрашивает он, предлагая мне руку.

– Возможно, ты помнишь, какая я никудышная танцовщица, – отвечаю я, поднимаясь со своего места. Последний раз мы с Карданом танцевали в день коронации принца Дайна, прямо перед тем, как все вдруг пошло кувырком. А сам Кардан был тогда беспробудно пьян.

«Ты меня по-настоящему ненавидишь. Не так ли?» – спросил он.

«Почти так же, как ты меня», – ответила я.

Он ведет меня туда, где скрипачи заставляют танцоров двигаться все быстрее, все быстрее, кружиться и подпрыгивать. Ладонь Кардана накрывает мою руку.

– Не знаю, с чего мне начать извиняться в первую очередь, – говорю я. – За то, что я снесла тебе голову, или за то, что заставила слишком долго ждать, когда сделаю это. Я не хотела терять то немногое, что от тебя оставалось. И не могу не думать о том, как это чудесно, что ты жив.

– Ты не представляешь, как долго я ждал этих слов, – говорит Кардан. – Услышать, что ты не хочешь, чтобы я умер.

– Если ты собираешься отпускать шуточки на этот счет, то я…

– Убьешь меня? – спрашивает он, поднимая сразу обе свои черные брови.

Нет, мне кажется, я его все-таки ненавижу.

Затем Кардан берет меня за руки и отводит от остальных танцоров в сторону потайной комнаты за стропилами, куда он уже затаскивал меня однажды. Комната осталась в точности такой, как я ее помню – с густо поросшими мхом стенами и низким диваном, примостившимся между двумя матово светящимися грибами.

– Я умею быть жестоким или смеяться только тогда, когда расстроен, – говорит он, присаживаясь на диван.

Я отпускаю руки Кардана и продолжаю стоять. И делаю то, что поклялась сделать сразу же, как только представится такая возможность.

– Я люблю тебя, – говорю я, и эти слова вылетают в какой-то непонятной для меня самой спешке.

Кардан ошеломлен. А может быть, эти слова были произнесены так поспешно, что он просто не уверен, правильно ли понял, что я сказала.

– Ты не должна говорить так со мной из жалости, – очень осторожно произносит он, наконец. – Или потому, что я был под заклятием. Когда-то именно в этой комнате я просил тебя лгать мне, но умоляю не делать этого – сейчас.

При воспоминании о той лжи у меня вспыхивают щеки.

– Мне было нелегко полюбить тебя, – добавляет он, и в этих словах я слышу эхо слов его матери.

Я представляла, что сказать эти слова будет для меня словно сорвать повязку с раны – больно, но быстро. Но я никак не думала, что Кардан станет сомневаться во мне.

– Впервые ты мне начал нравиться, когда мы отправились на переговоры с правителями Нижних Дворов, – говорю я. – Ты был забавным, и это было странно. А потом мы пришли в Холлоу-Холл, и там ты показал себя умным. А еще я помню о том, что это именно ты вытащил нас обоих из тронного зала после коронации Дейна прямо перед тем, как я приставила нож тебе к горлу.

Он не пытается меня прервать, поэтому мне остается только продолжать:

– После того как я обманом заставила тебя стать Верховным королем, я думала, что коль скоро ты будешь ненавидеть меня, то и я тебя смогу ненавидеть, – говорю я. – Но ты ненавидеть меня не стал, и я почувствовала себя очень глупо. Думала, что у меня сердце разобьется. Думала, что это та слабость, которую ты сможешь использовать против меня. Но затем ты спас меня из Подводного мира, хотя логичнее было бы оставить меня гнить там. После этого я начала надеяться на то, что мои чувства могут быть взаимными. Но потом было изгнание… – Я прерывисто вздыхаю. – Я долго сдерживалась. Думала, что если сделаю это, если позволю себе любить тебя, то сгорю, как спичка. Как целый коробок спичек.

– Но сейчас ты мне все объяснила, – говорит он, – и ты действительно меня любишь.

– Я люблю тебя, – киваю я.

– Потому что я умный и забавный, – улыбается Кардан. – Но ты забыла упомянуть о том, что я красивый.

– И очаровательный, – добавляю я. – Хотя это похожие качества.

Кардан притягивает меня к себе, и теперь мы оба лежим на диване. Я смотрю сверху вниз в бездонную глубину его черных глаз, на мягкий изгиб его губ. Стираю с верхнего кончика его заостренного уха засохшую капельку крови.