Очевидно, коль скоро подобная структура семейных отношенийбыла целителю доверена, столь скоро он этой очень уверенной в своей абсолютнойправоте даме достаточно резко должен был порекомендовать: не уподоблятьсяГосподу Богу в своем безгрешном и безграничном чувстве собственной правоты! Ипораздумать: нужно ли работящего, творчески активного, непьющего человекаревновать к его делу? И еще: кто же повинен, кроме нее самой, в том, чтоинтерес к работе так сильно превышает у него интерес к ней, и почему с годамиэта дистанция увеличивается? И чего она в таком случае добьется своимикрикливыми сценами и попреками, помимо стойкого отвращения к ее обществу?

Много тут было сказано: не в его оправдание, но в прояснениереального положения дел и ее собственной роли в нарастании конфликта, темболее, что изначально она сама гордилась его увлеченностью работой иверноподданно отваживала его от робкого стремления поучаствовать в домашнихделах... Короче говоря, на основе подобной психологической диагностики былодано ей весьма горькое и многофункциональное психологическое же"лекарство", т.е. линия осознания сути вещей и адекватного ейповедения. А уж после этого справиться с физическими аномалиями в головноммозгу и в женской сфере было делом относительно несложным: всегда лучшевытащить сорняк с корнем, чем щипать-трепать одну только его верхушку надземлей.

Понимаю, что эта дама, перебывав в руках многих и многихвысокопрофессиональных гинекологов, могла и далее идти по таким же рукам (прошупрощения за соленый каламбур), но состояние ее матки продолжало бы ухудшатьсяэкстремально. И вот вопрос: а не пришла ли пора при подготовке будущих медиков,исцеляющих человека, профессионально готовить их к широкому воздействию наодушевленного человека?

Но! Серьезный врачеватель, который в процессе исцелениябольного человека сближается с ним теснее, чем кровные родственники, ибо в немвоплощаются самые заветные их мечты и желания, в то же время просто обязансохранить между собой и пациентом некий качественный барьер. Упаси его Бог отдопущения амикошонства со стороны больных, от забвения знаменательногоизречения: "Для камердинера нет великого человека". Подобные мне неприятныевоспоминания связаны именно с подобным лжедемократизмом. Несколько примеров.Вот приехал ко мне из средней России юноша 17 лет с экзотическим именем(условно назову его Жорес) и не менее экзотическими замашками. Страдая весьмаредким гормональным расстройством и в течение двух лет подробно изучивабсолютно всю литературу, относящуюся к этой теме, он решил провести первуюнашу с ним встречу в амплуа профессора- экзаменатора. С сарказмом инескрываемой насмешкой на лице принялся он меня допрашивать, что я думаю отаком-то или таком-то научном труде (в том числе и опубликованном в давнихУченых записках провинциальных вузов). Не желая ставить его на место, ибо яотчетливо видел болезненно- страдальческий комплекс неполноценности у этогохуденького, недоразвитого физически юнца, я попытался мягко объяснить емууниверсальный принцип того энергетического воздействия, которое должно былоподнять на новый уровень всю его эндокринную систему. Скрививстрадальчески-скучающую физиономию и нетерпеливо морщась, Жорес 2-3 минутыкое-как слушал меня, но затем раз за разом принялся перебивать, возвращаясь ктем частностям, в которых и видел суть вопроса. Тут бы мне с ним и расстаться,но я со всем возможным терпением предложил, раз уж он сюда явился, мнедовериться. Каждый из трех последующих сеансов был испытанием для моейвыдержки, так как Жорес насмешливо доказывал мне каждый раз тщетность моейработы. И вот тут-то мне все это надоело резко и окончательно: я предложил емуубираться незамедлительно и забыть навсегда мой адрес. О Боже, что тутначалось!.. Рыдания, попреки, сообщение о том, что на самом деле ему ужегораздо лучше, многозначительные цитаты из моих давних книг, попытка втянутьменя в новые диспуты... Это была тягостная прощальная сцена, но кто же, кромеменя самого, был повинен и в ней, и в том, что она оказалась возможной впринципе?..

А вот поистине "комплексный" пример, ибо, как ведином узле, в нем переплелось все недопустимое для отношений целителя спациентами. Так случилось, что я разрешил издалека нагрянувшим страдальцамлетом поселиться у себя на даче. И пошло-поехало! Две женщины оказалисьнесовместимы по характеру между собой, они не только не смогли участвовать всовместном приготовлении пищи, но и, незамужние, повели активно- беззаветную, сискрами ненависти, борьбу за мое предпочтительное к ним внимание... Вдобавок,одна из них решила отблагодарить меня за свою поправку ремонтом всего первогоэтажа, для чего пригласила рабочих, которых я тоже должен был по-серьезномулечить. Взамен я получил хаос на всем участке, засохшую глину и штукатурку введрах для чистой воды, испорченные отношения с соседями, которым почему-то непонравилось, что строительный мусор был высыпан в общую дренажную канаву,утрату почти всех домашних инструментов и много других "радостей", врезультате которых мне стоило потом немалых трудов восстановить крайненеобходимое душевное равновесие. Если к этому добавить, что обе они единодушноневзлюбили молодого иностранца, который два года штурмовал меня из-за рубежапросьбами помочь ему одолеть бесплодие и, наконец, приехал, привезя с собоюсовершенно чуждый россиянам эгоцентрический, индивидуалистский менталитет, томожно себе представить атмосферу в этой "общаге". Что касается меня,я должен был оберегать зарубежного пациента от их злобных и ироничных нападок,хотя меня и самого "с души воротило" от его безразличия к общимтрудностям, возникшим в результате инициативы с ремонтом: его спокойствие былоодним из важных условий его мужского возрождения. Не буду продолжать эту трагикомическуюновеллу, скажу лишь, что отъезд оной выздоровевшей троицы (через полтора месяцапосле довольно кучного их прибытия) позволил мне по-настоящему осознатьнеобходимость бытовой и личной дистанции между целителем и пациентами -при всейродственной теплоте их отношений. Особенно она необходима при разнополостиврачевателя и пациентки (или пациента и врачевательницы). Кажется, можно этудраматическую тему не развивать, точность и ясность отношений, их дистанциядолжны выдерживаться неукоснительно, Доверительность, демократизм - да, ноамикошонство с наместником Бога пациентам противопоказано -ради их же блага.

Когда выше я цитировал профессионального медика Ю. Каменеваи народного целителя А. Бабича, вывод из их слов напрашивался сам собой:врачеватель должен обладать особым талантом, специфическим даром. Теперь я хочуэтот вывод развить и детализировать: дар этот должен быть многообразен.

Сначала продолжу проблему благодатного воздействия целителяна дух и поведение болящего. Речь пойдет о необходимости научить пациента общимпринципам и конкретным поступкам во благо собственному здоровью. Это обучениево имя исцеления определяет фундаментальное несходство задач истинноговрачевателя с теми, которые решают все без исключения ветви современнойофициальной медицины. Так называемой бесплатной медицине глубоко безразлично, вконце концов, насколько будет здоров человек после ее вмешательства. Поправится- хорошо, уйдет к праотцам -тоже ничего особенного (конечно, за исключениемкриминальной халатности, допущенной врачом, за которую родственники могутпривлечь его к уголовной ответственности, впрочем, вряд ли что-нибудь серьезноеу них получится).