Ехали долго, углубляясь все дальше в сельскую местность — поля, рощи, дачные поселки и лес. Миновали дом отдыха в живописном месте, за ним начался большой дачный поселок — домики садового товарищества, словно скворечники, выкрашенные в желтый и зеленый цвет, обитые сайдингом, некоторые развалившиеся, заросшие участки, алые гроздья рябин, кривые улочки, стиснутые высокими покосившимися заборами. Подмосковное дачное место — тихое и сонное в октябре.

Машина с Клавдием и оперативниками ехала дальше, показывая дорогу. Поселок вклинивался участками в лесной массив. Дачки ползли, как муравьи, по склону среди елок и берез. Попалось несколько домов побольше, за глухими заборами. Здесь уже не было улиц и планировки. Дачи располагались на расстоянии друг от друга, а не забор в забор.

Остановились возле высокого забора, выкрашенного в синий цвет, облупившегося, вросшего в землю. За забором виднелась крыша двухэтажного дома.

Все выглядело заброшенным и нежилым.

Они остановились у калитки. Полковник Гущин вылез из машины, огляделся.

— Провода, — сказал он.

Катя проследила за его взглядом: провода от покосившегося деревянного столба, тянущиеся к дому, были перерезаны и свиты в узел высоко над кустами.

— Энергокомпания их отрезала от электроснабжения. Так за неуплату поступают, — пояснил Гущин. — Здесь же никого нет.

— Калитка на замке, — Клавдий Мамонтов подергал калитку. — А ворота — мы вчера проверили — не заперты, — он потянул на себя створку ворот, и она со скрипом открылась.

Катя увидела двор и сад, заросший пожухлой желтой травой. Дорожка, ведущая к дому, вся засыпана листьями.

Они вошли. Сразу бросилось в глаза то, что старый дом подвергся ремонту. Сбоку лепилась новая недостроенная терраса. В траве лежали бревна, корыта с окаменевшим цементом, чурбаки, кирпичи, даже какой-то строительный инвентарь — все брошено, все заросло травой и сорняками. Складывалось впечатление, что дом начали приводить в порядок и преуспели, а затем бросили все как есть, даже не убрав в сарай инвентарь.

Подошли к крыльцу. Катя увидела на двери навесной замок.

Полковник Гущин поднялся по ступенькам, потрогал его.

Замок…

— Замок на дверях, калитка закрыта, ворота не заперли, все бросили кое-как, — Гущин огляделся по сторонам. — Замок — защелка, чтобы закрыть его, ключ не нужен.

Катя настороженно смотрела на сумрачные пыльные окна — изнутри на них были закреплены решетки. Так порой поступают владельцы дачных домов, чтобы уберечь свое имущество от воров. Но все равно с этими решетками дом походил на тюрьму.

Так вот где, оказывается, обитал охранник… любовник Пелопеи по имени Артем. Он и здесь все бросил в спешке, ударившись в бега?

— Это место далеко от дороги, где сбили Пелопею? — тихо спросила она у Клавдия Мамонтова.

— Два километра мимо дома отдыха, прямиком через лес, — ответил он.

Гущин топтался на крыльце, даже постучал в дверь.

Нет ответа. Никого нет дома, и электрические провода обрезаны, значит, владелец давно не платит по счетам.

— Будем вскрывать, — объявил Гущин. — Вызывайте экспертов и оперативную группу.

Когда приехали эксперты, дверь вскрыли быстро — никто не запирал внутренних замков на ключ, а навесной замок просто срезали.

Открыли дверь, вошли и…

— О, черт!

Гущин, вошедший первым, сразу отпрянул назад.

На полу, в двух метрах от двери, — большие бурые пятна, заскорузлые от времени, но хорошо различимые. Широкие бурые мазки в направлении комнат.

Пахло в доме пылью, железом и чем-то старым, устоявшимся и одновременно выветрившимся от холодов, дождей, снежных зим, которые этот старый дом пережил в одиночестве, охраняя свою тайну. Эта вонь была смесью запахов — крысиного помета, гниения и мертвечины.

Эксперты сразу положили на пол пластиковые плашки — по ним следовало продвигаться, чтобы не повредить участок будущего сбора улик.

На кухне, на полу, бурое пятно было таким огромным, что это выглядело как лужа. И снова — широкие мазки в сторону террасы.

Что-то волокли по полу кухни — туда, в глубь дома.

Катя со страхом оглядела кухню — небольшое помещение с современным кухонным гарнитуром из сосны, холодильником, новой плитой, подключенной к баллонному газу, обеденным столом, покрытым клеенкой. Все было покрыто бурыми пятнами спекшейся, высохшей крови — кухонная столешница, клеенка на столе, створки нижних шкафов для хранения посуды. Бурые потеки сбегали вниз по створкам дверей и клеенке. На полу валялись сковородки. Одна сковородка все еще стояла на кухонной плите. Здесь было полно крысиного помета и…

Что-то хрустело под ногами.

Черная пыль — останки тысяч и тысяч мертвых мух и прочих насекомых.

Эксперт-криминалист подошел к плите и пальцем в перчатке провел по ее поверхности, затем по поверхности столешницы — на перчатке остался черный след жирной копоти. Он поднес его к носу, понюхал. Лицо его помрачнело.

Катя внезапно осознала: все молчат.

После восклицания Гущина никто не произнес ни слова после того, как они вошли в этот дом, залитый старой кровью.

Из кухни дверь вела в просторную комнату. Там царил дикий кавардак: стулья опрокинуты, с дивана сброшено покрывало, на полу осколки. Здесь тоже имелись бурые пятна — на полу и на диванных валиках, но в гораздо меньшей степени — в форме небольших пятен и брызг, словно кто-то хватал эти вещи окровавленными руками.

Лестница на второй этаж.

Но след широких бурых мазков, след волочения уводил на террасу.

Эксперты и оперативники прошли по проложенным плашкам туда.

— Федор Матвеевич, здесь подвал, — сообщил эксперт.

Терраса — старая, к ней сбоку лепилась новая, недостроенная широкая терраса, заваленная стройматериалами, сайдингом и рубероидом. Все брошено. А тут, на старой террасе, на подоконниках стояли пустые банки, лежали крышки для консервирования. Несколько разбитых вдребезги банок валялось на полу. Из мебели здесь был лишь круглый стол, на котором стояла покрытая пылью соковыжималка и банки, банки. Стол был сдвинут так, что ножки его плотно упирались в квадратную деревянную крышку подвала.

Стол отодвинули.

Эксперты откинули крышку и…

Вонь склепа ударила в нос.

— Что? — хрипло спросил полковник Гущин.

Двое экспертов зажгли фонари и начали спускаться в глубокий подвал по бетонной лестнице.

— Два тела, частично скелетированных, — глухо оповестил один из них. — Мужчина и женщина.

Катя прижала руки ко рту.

— Так, пока всем выйти наружу, примерно на полчаса, — скомандовали эксперты, — нам надо определиться с участками осмотра и зонами доступа.