– Напомните мне убить вас за то, что вы используете мою дочь в своих грязных играх, ― усмехнулась Кэрри, а затем положила малышку на одеяльце на полу между нами.

– Один, два… время детского поворота! ― Махнул рукой Рик, и мы с Терренсом одновременно закричали:

– Лив, милая, иди к тете Сэм!

– Детка, посмотри сюда, давай, иди к дяде Тео!

– Вишенка, переворачивайся ко мне!

– Оливия, не слушай её, переворачивайся ко мне!

Малышка смотрела на нас поочередно и улыбалась, периодически угукая.

– Кажется, вы не нравитесь ей оба, но её забавляет, что вы за неё воюете, ― усмехнулся Рик, получая от происходящего ничуть не меньшее удовольствие.

Это действительно напоминало какую-то войну, а больше ― бой с перетягиванием каната. Мы кричали, пытаясь склонить семимесячную малышку каждый на свою сторону. А она смеялась, смотря на нас своими маленькими болотно-зелеными глазками.

– Лив, милая, иди к тете Сэм!

– Принцесса, иди к дяде Тео!

– Ливи…

И вот эти глазки как-то по-особенному посмотрели на Терренса. И я тут же ощутила, как мои деньги вместе с моим достоинством медленно ускользают сквозь пальцы.

– Нет-нет-нет, Оливия Грэйс Хоуп, ты не можешь так со мной поступить!

Терренс поманил Лив пальцами и улыбнулся ей своей фирменной я-сведу-тебя-с-ума-детка улыбкой. И, как и большинство девочек этого мира, моя племянница сдалась.

Она перевернулась в его сторону и звонко рассмеялась, когда Терренс подхватил её на руки и подбросил вверх.

– Да! Кто у нас умная девочка? Кто сладкая конфетка?

Он кружил Лив по комнате, а та заливалась и уже почти давилась со смеху.

– Он будет чудесным отцом, ― прошептала мне на ухо сестра, подходя к столику, чтобы налить себе ещё сангрии.

И мужем, ― внезапно мелькнуло в моей голове, и я ошарашенно уставилась на Терренса, не понимая, откуда в моей голове вообще взялись подобные мысли. Словно почувствовав мой взгляд, он повернулся. И я ощутила, как сердце вновь пропустило удар.

– Мне нужно выпить.

Я отвернулась и, точно уловив моё настроение, Кэрри не без иронии поставила на столик ещё один стакан.

– Если ты станешь пить каждый раз, когда будешь замечать в этом парне его многочисленные достоинства, то станешь хроническим алкоголиком.

– Заткнись, ― усмехнулась я, и плеснув мне сангрии, Кэрри разразилась хохотом.

― Я буду очень скучать по тебе, милая, ― прошептала мама, крепко меня обнимая, когда, прощаясь, мы стояли у крыльца, ― не забывай звонить, ладно?

– Ладно, ― пообещала я, последние секунды наслаждаясь её теплом.

– Ты ведь ещё приедешь, дядя Тео?

– Конечно, милая, ― он опустился на корточки рядом с Ханной, а затем коснулся пальцем кончика её носа, ― если пообещаешь, что вы с Минди позовете меня на чай.

Ханна бодро кивнула, а затем бросилась Терренсу на шею, сжимая в руках куклу, которую он ей подарил.

Перед долгой дорогой мы ненадолго заехали к Морису.

А когда, наконец, снова сели в машину, я подумала о том, что по приезду в Нью-Йорк мне придется о многом поговорить с Элиотом. Все эти дни он писал мне. Я не говорила об этом Терренсу, не говорила об этом вообще никому. Отвечала максимально вежливо и старалась, чтобы мои сообщения не выглядели слишком сухо, но и надежду на что-то большее между нами старалась не давать.

Понятия не имела, справилась ли я, но напомнила себе, что узнаю это завтра.

Я задремала буквально через двадцать минут. Слышала, как звонил Оливер. И они с Терренсом болтали по громкой связи ― что-то насчет бара и некоторых трудностей, которые предполагали необходимость его присутствия

Затем позвонила Джойс. Вообще-то сначала она написала мне, спросив, могу ли я говорить, а затем почти час трещала без умолку. Вчера вечером они с Максом собирались пойти в клуб, но он внезапно отменил встречу, сославшись на неотложные дела. Вообще-то Джойс не казалась мне ревнивой ― по крайней мере, до этого момента ― а ещё я думала, что она самоотверженная и наивная, но ошиблась и в этом. Так вот целый час она делилась со мной своими переживаниями и подозрениями, придя к мнению, что Макс ей изменяет.

Я бы успокоила свою новую подругу, убедив её в том, что она ведет себя, как параноик, если бы она не рассказала мне о других странностях в его поведении. Поэтому я согласилась с тем, что основания для волнения у неё всё-таки были. И в конце разговора мы договорились встретиться сегодня вечером в баре, чтобы всё подробнее обсудить.

Закончив болтать с Джойс, я не заметила, как снова уснула. Проснулась, ощутив теплое дыхание на своей шее, а затем знакомые руки вокруг талии.

– Прости, ― прошептал Терренс, когда я открыла глаза, ― не хотел тебя будить.

– Ничего, ― выдохнула я, оглядываясь, и понимая, что мы приехали.

Я слабо улыбнулась, а затем вылезла из машины. Терренс донес наши вещи и, когда я открыла дверь, ласково развернул меня к себе.

– Прими горячую ванную и постарайся ни о чем не думать. ― Он поцеловал меня в макушку, а затем спросил. ― Ты встречаешься с Джойс в восемь?

Я кивнула.

– Мне нужно будет решить кое-какие дела в баре, думаю, это займет несколько часов, а затем я заберу тебя из клуба.

– Хорошо.

Он ещё раз поцеловал меня, а затем направился к себе. Я закрыла дверь и, как Хардинг и советовал ― пошла набирать ванную. Повернула краники, отрегулировав комфортную мне температуру, включила музыку на телефоне и скинула на пол пропахшую дорогой одежду. Перекинула через бортик сначала одну ногу, затем другую, а затем погрузилась в воду всем телом. Затем выдохнула и закрыла глаза. Горячая вода расслабила, помогла набраться сил и остановить, казалось, нескончаемый поток мыслей.

Мне стало так спокойно и хорошо, что в какой-то момент я даже не заметила, как начала засыпать. Проснулась от прорезавшего слух звука и посмотрела на экран айфона.

«Как дела?»

Элиот.

Несколько секунд медлила, размышляя, а затем взяла в руки телефон и ответила:

«Всё хорошо, недавно вернулась. Как прошла сделка?»

Сегодня Элиот должен был подписать договор с Питером Бруком. Я знала об этом, и должна была присутствовать на встрече. И, когда просила своего босса о паре лишних выходных не думала, что он согласится. Но он согласился, сказав, что ему поможет Джойс.

Я успокоилась, потому что Джойс, несмотря на болтливость и милую внешность, была превосходным юристом. Возможно, в чем-то даже превосходное меня. На работе она принимала решения исключительно холодной головой и могла быть безжалостной.