предложение Билла, она покачала головой.

– Пожалуй, нет. Много работы. И так опаздываю. Увидимся на празднике.

Она повернулась и заметила, как Рой идет по причалу, садится и спускает в воду ноги.

– Что это с ним? – спросила Дарби у Ральфа.

Тот, по обыкновению, хмыкнул и пожал плечами:

– Грустит, наверное, что надо работать в субботу.

– Можете заканчивать и идти. В понедельник займемся террасами.

Закатывая глаза, Дарби подошла к Рою и села рядом.

– На сегодня все. Хватит дуться.

– Я не дуюсь. Люблю смотреть на воду. Хотя у меня жуткая морская болезнь.

– Не повезло.

– Но воду я люблю. А еще – смотреть на то, что сделано при моем участии. Здорово получается.

Дарби и сама оглянулась.

– Да, возможно.

– Сижу здесь, смотрю на воду, гляжу на ступеньки и, черт возьми, даже не представляю, что ты планируешь сделать с дурацким склоном. Если бы ты спросила меня год назад, я бы сказал: «Ну, я вижу крутой обрыв, заросший сорняками». А теперь гадаю, как его можно украсить.

Рой легонько стукнул ее кулаком по бедру.

– И, знаешь, в голову приходят кое-какие идеи. Удивительно. Сижу, дышу свежим воздухом – и лезет в мысли всякое. Совсем на меня не похоже. Разве не странно?

– У тебя крепкая спина, Рой, а еще сильные руки и меткий глаз. Это неплохо для начала. Если думаешь о том, чтобы уйти и открыть свое дело, то вперед.

Он опустил голову и хмыкнул.

– Я в тебе не сомневался. Нет, мне нравится моя работа. Меня все устраивает. И зарабатываю я неплохо. Просто, может… пора сделать предложение Адель?

– Обалдеть. Рой! – Дарби стукнула его по плечу, обняла, расцеловала, отчего он снова опустил голову и рассмеялся. – Это же чудо!

– Знаешь, в чем настоящее чудо? Она не пытается меня изменить. Любит таким, какой есть. Хотя мне кажется, я по твоей милости стал другим. Но она все еще любит меня.

– Цени, что у тебя есть, дружище.

– Стараюсь.

– И давай, езжай к своей девочке. В понедельник увидимся.

Дарби снова обняла его и встала.

– Ой, я уже опаздываю!

Она бегом поднялась по ступенькам, радуясь тому, что камни – крепкие и ровные – надежно ложатся под ноги. Всю дорогу до дома Зейна Дарби улыбалась.

Там уже хозяйничали Эмили и Бритт.

– Простите. Мне очень стыдно! Заработалась. Исправлюсь. Что надо делать?

– Они хотят, чтобы я повесил гирлянды, – пожаловался Зейн. – И говорят, нужно еще как минимум два стола с навесами.

– Конечно. Обязательно!

Зейн обреченно прикрыл глаза.

– Знаешь, я по глупости надеялся, что ты будешь на моей стороне.

– Мы наняли местных музыкантов, – объявила Эмили.

– Живая музыка? Круто!

– У меня есть динамики, – напомнил Зейн. – И огромный плейлист.

– Живая музыка лучше. – Бритт похлопала его по руке. – Еще надо устроить для детей игры. С призами.

– Здорово. У меня где-то завалялся лист фанеры. Можно вырезать отверстия, покрасить и кидать в них мячики. А еще бросаться водяными бомбочками или устроить поиски клада. Есть много вариантов.

– Вообще-то я планировал пожарить мясо на гриле, купить напитков и заказать всяких салатов.

Все три женщины уставились на него с жалостью и насмешкой.

– Ладно, – продолжила Дарби. – Я могла бы нарезать тазик салата, но если избавите меня от готовки, лучше займусь детскими играми и призами.

– Договорились, – сказала Бритт. – Я тебе помогу. И, наверное, понадобится ваша помощь с освещением.

– Дарби, мы заплатим твоим ребятам.

– Эмили, давай не будем…

Эмили осадила Зейна одним взглядом.

– Может, это и твой дом, Зейн, однако праздник общий для Уокеров, Келлеров, Нортенов и Макреев. Как я уже сказала, гости принесут угощения, но остальное мы купим сами, а также разделим между собой обязанности.

Зейну, оставшемуся в меньшинстве и потерпевшему сокрушительное поражение, пришлось ретироваться с поля битвы.

После встряски он сидел с Дарби во дворе и задумчиво разглядывал свое пиво.

– О чем я только думал?..

– О том, чтобы закатить шикарную пирушку, – напомнила Дарби.

Он придирчиво на нее глянул.

– Мое представление о празднике, похоже, немного отличается от вашего.

– Будет весело. Нельзя иметь такой дом и не устраивать шумные вечеринки. – Она улыбнулась тому, как у него вытягивается лицо. – Может, макарон с сыром?

Зейн одарил ее еще одним взглядом, уже не таким мрачным.

– С нуля, как в прошлый раз?

– Надо же тебя успокоить.

– Конечно. Более того… – Он ткнул пальцем в листок со своими поручениями. – Одних макарон будет мало. Не помешало бы добавить к ним что-нибудь еще.

– Знаю два безотказных способа: открыть банку оливок или полить сырным соусом.

– У меня есть другая идея.

Зейн встал и рывком поднял ее на ноги.

Поняв, куда ее тащат, Дарби лукаво улыбнулась.

– Что-то мне подсказывает, ты думаешь совсем не про еду.

– Не знаю, не знаю… Ты выглядишь очень аппетитной.

– О да, я такая. – В подтверждение своих слов она толкнула его на диван в гостиной. – И это хорошо, потому что ужин будет не скоро.

Зейн хотел напомнить про открытые во двор двери, однако Дарби опрокинула его на спину и уселась сверху.

Он решил, что дом мужчины – его крепость.

– Давай проверим, возбуждает ли секс аппетит или, напротив, утоляет.

С этими словами она сняла футболку. Хотела прижаться к нему, но Зейн провел пальцами по тусклым синякам на плече.

– Все еще болит?

– Не особо, почти прошло. – Заметив тревогу в его глазах, Дарби обхватила лицо Зейна ладонями. – Не думай о них, – прошептала она. – Лучше думай о нас.

Она прижалась к его губам, делая поцелуй глубже.

«О нас, – мелькнуло у нее в голове, когда по спине заскользили мужские руки. – Где только ты и я, и вечерний ветер, обдувающий кожу, и золотые огни с улицы».

То, что задумывалось как мимолетное веселье, превратилось в медленное, нежное утешение. Когда зачастил пульс, они не стали спешить, упиваясь моментом, ласками, касаниями и вкусом.

Дарби расстегнула Зейну рубашку, распахнула ее, провела ладонями по груди и прижалась губами к области сердца: доброго, великодушного и открытого, вопреки всему, что довелось пережить. А может, благодаря этому? О Зейне хотелось заботиться, залечить его старые шрамы.

Зейн привстал и, смотря ей в глаза, медленно стянул бюстгальтер, касаясь синяков губами. Ему тоже хотелось поскорее их исцелить.

Она сильная женщина, свирепая, но внутри ее живет боль. Надо доказать ей, что он всегда будет рядом: беречь, защищать и огораживать от всех бед.

А пока, в данный момент, он может подарить ей покой и радость.

Зейн обхватил ладонями ее грудь, поглаживая соски большими пальцами, отчего у Дарби закрылись бездонные глаза. Руки