Она невольно усмехнулась.

– Забавно – точь-в-точь мой фирменный рецепт.

– Давайте приготовлю, вы сделаете перерыв, а Дарби примет таблетки.

Заходя на кухню, Зейн решил – надо позвонить в офис и предупредить, что сегодня он работает из дома, а потом пожарить отбивные и сладкую кукурузу с картофелем.

Потому что, нравится это Дарби или нет, он будет о ней заботиться.

Глава 20

Мокрая, уставшая, но ужасно довольная собой, Дарби принялась щелкать камерой телефона, фотографируя водопад.

Она знала, что Зейн сидит на заднем дворе с ноутбуком, колой и бейсбольным мячиком, который вечно с собой таскает. Из-за этого Ральф весь день над нею насмехался:

– За вами, босс, приглядывают.

Дарби мучительно терпела: и подначки, и когда Гейб каждый час приносил ей свежий пакет со льдом и велел сделать перерыв, чтобы приложить компресс к плечу.

В конце концов, она не дура. Она имеет право злиться, но при этом способна ценить заботу.

Когда рабочий день подошел к концу и ребята разъехались, Дарби мысленно настроилась на то, что придется терпеть внимание Зейна.

Она подошла, взяла у него банку колы и отпила пару глотков.

– Знаешь, тебе не обязательно сидеть весь день дома. За мной и без того было кому присматривать. Гейб и Ральф, кажется, выучили предписания врача наизусть.

– Угу… – Зейн поставил точку в последнем письме. – Знаешь, я и сам был рад поработать на свежем воздухе, в окружении красивого пейзажа, созданного руками моей девушки. Не мешает иногда сменить обстановку.

Он махнул подбородком в сторону водопада.

– Почти готов?

– Да. Вот доработаешь остаток недели в офисе, как полагается, – в субботу вечером увидишь результат. Если дождей не будет.

– Правда? Здорово, потому что я планировал, если ты управишься до конца месяца, пригласить гостей на Четвертое июля.

– Серьезно?

– Отсюда откроется шикарный вид на фейерверки, которые запускают с озера.

– Хм-м. – Опустив солнечные очки, Дарби прищурилась. – Кажется, ты в хорошем настроении.

– Да.

– Неожиданно.

– Я так весел, что готов пожарить мясо на гриле. Что скажешь?

Надо же, никакой суеты… Дарби не знала, что и думать о причинах его хорошего настроения.

– Круто. Пойду приму душ.

Она вошла в дом, но тут же вышла обратно.

– Ты решил открыть на кухне цветочный магазин?

– Что? Ой! – Покачав головой, Зейн рассмеялся и встал. – Совсем забыл. Это тебе.

– Мне? Уокер, там цветов больше сотни!

– Я не знал, какие лучше выбрать, поэтому купил разных. И вазы заодно, – добавил он, заходя вместе с ней в дом. – Хотел сам их расставить, потом решил, что у тебя получится лучше.

– Ну… – Дарби старательно подбирала слова, но кроме «вау» в голову ничего не лезло.

– Открытку вкладывать не стал – сомневаюсь, что в магазине нашелся бы подходящий вариант. Только всякая банальщина вроде «Удачи и здоровья». Я хотел что-нибудь о том, как ты для меня важна… А ты важна, Дарби.

Она поняла, что «вау» не годится, поскольку не передает всей полноты ее эмоций: от того, как Зейн на нее смотрит, от запаха цветов и яркости красок, заполнивших кухню.

– Я грязная, да ладно.

Дарби подошла к Зейну и обняла его, пытаясь передать все испытываемые ею чувства через поцелуй.

– Очень красиво, Зейн. И ужасно заботливо. – Не спеша отойти, она обхватила руками его лицо. – Буду рада расставить их в доме.

– Давай, пока ты этим занимаешься, выпьем шампанского.

Она заморгала.

– Шампанского?

– Я купил пару бутылок. – Зейн достал одну из холодильника и принялся открывать. – Правда, совсем забыл спросить, любишь ли ты игристое.

– Люблю… Зейн, куда ты ездил утром?

– Потом расскажу. – Пробка вылетела с негромким хлопком. – Посмотри это.

Он протянул ей небольшую коробку с бантом, а сам достал бокалы для шампанского.

Ошеломленная и даже немного встревоженная, Дарби уставилась на подарок.

– Зейн, у меня всего пара синяков. Я не собираюсь впадать в кому.

– В таком случае мы не стали бы пить шампанское. Открывай. Если не понравится, оставлю себе, потому что эта штука заставляет о тебе думать.

Как ни было тревожно на душе, любопытство пересилило, и Дарби потянула за ленточку, раскрывая упаковку. Она невольно улыбнулась, обнаружив в коробке подвеску в форме книги с известной цитатой: «И хоть мала, она душой свирепа»[18].

Крутя ее в пальцах, Дарби посмотрела на Зейна.

– Во мне сто семьдесят три сантиметра. Не так уж я мала.

– Все относительно. И бог знает, насколько ты свирепа.

– Мне очень нравится, поэтому тебе не отдам. – Она надела цепочку через голову. – Кажется, теперь я начну лелеять каждый свой синяк и царапину, что получу на работе, – мало ли какую выгоду удастся из них извлечь.

Зейн не стал улыбаться.

– Это другое.

– Хорошо. Давай сядем, выпьем, и ты объяснишь, куда ездил утром злой и расстроенный, а вернулся в хорошем настроении?

– Ладно. Поставим точку. А потом я пожарю мясо, а ты разбирайся с цветами.

Зейн решил не тянуть, лучше рассказать сразу, чтобы раз и навсегда закрыть тему.

– Ты уже знаешь, что утром я разговаривал с Бритт, а затем ездил к Эмили. Ну, об этом потом… После них я поехал в Эшвилл, чтобы увидеть Грэма.

– Я так и думала.

– Он словно побывал на ринге. Что, в общем-то, недалеко от истины. Оба глаза подбиты, нос вдребезги. Челюсть обмотана проволокой. Про яйца не скажу, но говорят, они тоже всмятку. Ты только не расстраивайся. Не надо.

– Я никогда не била людей, по крайней мере сильно. На тренировках совсем не то. Даже с Трентом было по-другому.

Зейн потянулся и задрал ей рукав футболки, выставляя напоказ синяки.

– Считаешь, он остановился бы на этом?

– Нет. Я знаю, что по-другому было нельзя.

– Ли разрешил мне присутствовать во время допроса в больнице. Они отыскали его машину, номер в отеле. Нашли уйму доказательств. В конце концов, как я и думал, Грэм не вытерпел моего присутствия. Не сумел вынести, что я сижу рядом и смотрю на него, поэтому выплеснул всю свою ненависть и злобу.

Зейн говорил как есть, ничего не смягчая, словно резал наживую.

– Значит, признался?.. – Дарби в полном изумлении сцепила под столом руки. – В убийстве жены и в том, что планировал убить тебя…

– Хотелось бы сказать, что он изменился со времени нашей последней встречи, но это не так. – Зейн достал мячик и уставился на него, задумчиво вертя в пальцах. – Кажется, будто тюрьма содрала с него маску. Он больше не способен притворяться. Теперь он такой, как есть.

Зейну становилось легче от того, что он сидит рядом с Дарби, чувствует