рыбками обнаружились грязно-белые стены. Их предстояло покрасить в бледно-зеленый, а потолок – в кремовый, как в спальне.

Сделав разметку из ленты, Дарби застелила полы брезентом. Под барабанный дождь, случайные вспышки молнии и раскаты грома она достала из шкафа одежду для малярных работ. Переодеваясь, задумалась о том, какую включить музыку. Наверное, подойдет классический рок с тяжелыми басами.

Дарби открыла верхний ящик комода, чтобы достать бандану, и снова застыла.

– Стоп, – пробормотала она, сделав пару осторожных вдохов. – Вещи лежат неправильно.

Она медленно отошла от комода и с бешено колотящимся сердцем распахнула дверцы шкафа.

Внутри обнаружилась только одежда. В ушах застучала кровь – еще громче, чем дождь снаружи.

Здесь вещи тоже лежали неправильно.

Дарби вытащила из кармана ключи, зажала один между костяшками пальцев и обошла весь дом.

Удостоверившись, что одна, достала телефон.

– Ли, здравствуйте, это Дарби. Кажется, кто-то залез ко мне в дом. Да, я сейчас здесь. Нет, уже проверила. Никого. Но… Спасибо. Да, спасибо.

Она сунула телефон обратно в карман и, пока ждала полицию, осмотрелась более тщательно.

Ли приехал через несколько минут. Дарби к тому времени успела составить целый список странностей.

Под завывания ветра она впустила шефа полиции в дом.

– Спасибо, что приехали так быстро.

– Работа обязывает. Есть ли признаки взлома?

– Я не заметила.

– Давай гляну. – Стоя на коврике и капая водой на пол, Ли осмотрелся в гостиной. – Почему ты решила, что в дом залезли?

– Может, прозвучит глупо, только… Давайте начнем отсюда. У меня своя система хранения. Вещи рассортированы по разным кучкам.

– Вижу. Ты, как понимаю, аккуратистка, да?

– Да. Вдобавок придерживаюсь принципов тайм-менеджмента. Если вещи находятся на заранее отведенном месте, не надо тратить время на их поиски. Однако сейчас многое было вперемешку. Я приехала домой, хотела покрасить ванную, зашла за брезентом с малярной лентой и увидела, что часть садового инвентаря лежит среди красок. Я никогда так не делаю. Понимаю, каждый может закрутиться и забыть, поэтому сперва не придала значения, но…

Она услышала, как звенит от напряжения голос, и постаралась успокоиться.

– Когда снова зашла проверить, то увидела, что рабочие инструменты лежат вместе с садовыми. А эта коробка стоит открытая. Я ее точно не распаковывала, там занавеска для душа и всякие мелочи для ванной.

– Ясно. Ты заметила, чего-то не хватает?

– Кока-колы. Знаю, дико звучит, но у меня должно быть четыре бутылки в холодильнике, а теперь только три.

– У тебя одна в кармане, – заметил Ли.

– Она из тех, что остались. – Дарби вытащил колу, сняла крышечку и снова надела, чтобы хоть чем-то занять руки. – Ли, если у меня остается меньше четырех упаковок, я добавляю эти продукты в список покупок. Автоматически, уже привычка. Сперва я не придала значения. Пожала плечами. Но вот наверху…

Сунув бутылку в карман, девушка вздохнула.

– Давайте я покажу.

Они поднялись в спальню, и Дарби продолжила:

– Я хотела взять бандану, прикрыть волосы, прежде чем грунтовать стены, чтобы не пачкать краской бейсболку с логотипом. Но когда открыла ящик…

Она жестом указала на распахнутый комод.

– Видите, я храню белье, носки и банданы в верхнем ящике?

Ли подошел ближе и заглянул.

– Да, вижу.

– У меня восемь пар нижнего белья, восемь спортивных бюстгальтеров, два парадных – один черный, один белый, – восемь пар рабочих носков, восемь пар обычных и восемь бандан. Я стираю белье раз в неделю, один комплект держу на всякий случай, если вдруг пропущу день стирки. Запасные вещи лежат в машине. К Зейну я перевезла два комплекта. Ну, не считая парадных бюстгальтеров, я их практически не ношу.

– Так, дальше…

– Один комплект сейчас на мне. То есть в ящике должно лежать четыре. В корзине пусто – там сегодняшние штаны и футболка, потому что я последние пару дней здесь не ночевала, только забегала на пять минут. Но здесь всего трое трусиков, причем свернуты они неправильно.

Ли кивнул.

– Что-нибудь еще?

– Шкаф. Там все на месте, хотя такое ощущение, будто в нем рылись. У меня на полке стоит коробка. В ней мамины вещи. Ничего ценного, просто сувениры. Очки, рабочие перчатки, ожерелье из бисера, которое я сплела ей в двенадцать лет, открытки с соболезнованиями от знакомых. Все на месте, но их явно трогали.

Это было самое мерзкое. В вещах ее матери копались чужие руки.

– Наличные в доме есть?

– Что? А, простите, да. Двести долларов мелкими купюрами в тумбочке возле стола. Сейчас только сто. Половину зачем-то оставили.

– Возможно, чтобы ты не заметила пропажи.

Дарби украдкой выдохнула. Кажется, ей верят.

– В аптечке тоже рылись. Там ничего особенного, самые простые препараты, только в коробке все перевернуто.

– Дверь была заперта?

– Да. Я всегда запираю, это тоже привычка. Зашла через кухню. Открывала ключами.

– Когда ты была здесь в последний раз?

– Вчера меня вообще не было, позавчера заезжала ненадолго после работы. Буквально на пять минут. Искала лист фанеры – мы у Зейна мастерим детскую игру, – и кормушку для птиц. Думаю, я заметила бы, если бы что-то лежало не на месте.

– Хорошо. Давай проверим окна и двери.

– Спасибо.

Дарби спустилась вместе с Ли. Он открыл переднюю дверь и осмотрел замок.

– Видишь эти маленькие царапины?

– Теперь вижу. Вскрывали?

– Скорее всего, карточкой. На отмычки не похоже.

– Черт-черт-черт… Ничего не понимаю. Сто баксов и трусики? У меня одних инструментов на пару тысяч. А телевизор на кухне? Взял его под мышку и вынес.

– Может, дети?

Дарби выдохнула, но тут же снова напряглась.

– Вы так не думаете. Дети забрали бы все деньги и не стали бы осторожничать.

Ли пропустил ее слова мимо ушей.

– Пойду осмотрюсь снаружи. Проверю, не получится ли снять отпечатки с двери и прочих поверхностей в доме. Ты хотела остаться здесь на ночь?

– Теперь уже нет. Покрашу ванную в другой раз.

– Направлю сюда патрули, пусть поездят пару дней. Присмотрим за домом.

* * *

Отпечатков не нашлось. Ни на двери, ни на ящиках. Злоумышленник, видимо, надел перчатки и протер все поверхности, которые мог трогать.

Слишком осторожный тип для воришки, укравшего сотню долларов и пару трусиков.

Это пугало еще сильнее.

Дарби не могла найти в себе злости и даже неподдельного страха. Куда острее было другое чувство – что в городе, который охотно ее принял, нашелся человек, вторгшийся в ее дом и личную жизнь.

Безо всякой на то причины.

Она объехала озеро: грифельно-серое и мрачное за завесой дождя. Плотное небо окутывало горы, приглушая краски в тон ее настроению.

Дарби уговаривала себя не глупить. В любом