Авалова многозначительно хмыкнула.

– Просто и верно не слова синонимы – философски заметила девушка – но в данном конкретном случае я с тобой согласна, попробовать можно.

Кирсанов просиял. Он был весьма доволен своим предложением.

* * *

Кристина Левонова перебирала пальцами по рулю «Ситроена» так усердно, как будто её мануальные движения способствовали решению той загадки, которая всё время крутилась у неё в голове, откуда её нервные окончания передавали тревогу и озабоченность каждой клеточке её тела. Она явно просматривала какую-то глобальную игру, которая выходила за привычные рамки и каким-то образом объединяла самые необъединяемые факторы в единую строгую схему и вот эту схему Кристина как раз разгадать и не могла.

Девушка на секунду закрыла глаза, восстанавливая дыхание. Её всегда успокаивала эта нехитрая процедура. Во время неё, окружающий мир становился терпимее и устойчивее, хотя она знала, что это не так. Трудно в эти времена было найти баланс. Его не было ни вокруг неё, ни в ней самой. Но баланс не может возникнуть просто так, из ниоткуда, потому что он уже есть в природе, а раз мы его утратили, то должны не искать его где-то, а сами становится этим балансом. Той переменной, кою мы видим в окружающем нас мире. Мир на самом деле идеален и гармоничен, и лишь темная часть человеческой природы извращает его. Многие считали, что человек в принципе неспособен понять и принять гармонию. Она считала не так. Она верила, что можно изменить этот мир к лучшему, ну или хотя бы не сделать его хуже. Она старалась нащупать ту удивительную музыку мира, которая обеспечивала гармоническую связь между человеком природой и далекими звездами. Но меняя мир, меняешься не только сам. Ты должен быть готов держать ответ за эти перемены перед теми будущими поколениями, которые будут после тебя. В конце концов, ведь ты в большей степени создаешь мир для них, нежели чем для себя. Борьба за этот мир есть борьба за явление более глубокое и мощное нежели, чем вся человеческая история, потому как никогда прежде человечество не было ещё так объединено, как объединено теперь и лишь сейчас мы подошли к той точки выбора дальнейшего пути, когда человечество станет новой планетарной силой, научится понимать то как оно связанно с миром природным и миром космическим. Но как человек будет использовать эти знания? Будет ли он совершать добро или погрязнет в зле? Ох и вопросы, вы себе задаете, барышня, усмехнулась Кристина, мне ли решать их? Как, однако много всего нам хочется в жизни успеть, добиться, получить, а, в сущности, для счастья так мало надо… Власть? Слава? Нет! Маленький домик с уютным садом, свежий кофе с хрустящей булочкой. Такие вот мелочи и делают нашу жизнь по-настоящему счастливой. И за эти мелочи она будет бороться, потому что очевидно, что так должно. А дальше… будет не будет… Пусть оно будет так как будет. Есть сила та, что разумом зовётся. И взвесить мы способны на весах. Добро и зло.

Девушка открыла глаза и заметила, что Анна пристально на неё смотрит. Надеюсь, я это всё не вслух говорила, засмеялась про себя Кристина.

– Вы что-то говорили? – спросила девушка – я просто задумалась.

Ворох реальности вновь выдернул из гармонии.

– Меня интересует один вопрос – заметила Анна – если вы правы и каждый наш шаг ведут, то почему он нас не останавливает, выходит, они заинтересованы в том, чтобы мы нашли медальон? – девушка осеклась.

Ей сложно признавать, мелькнуло в голове у Кристины, любому было бы сложно.

– Я думала об этом – флегматично сказала девушка – скорее всего так и есть. К тому же так ему гораздо проще нас контролировать.

Анна тяжело вздохнула.

– Если мы идем в колее, которую для нас создали, на что мы тогда рассчитываем?

Кристина усмехнулась.

– Исключительно на удачу – сказала она – если нам очень повезет, то мы сумеем разгадать замыслы раньше, чем он откроет его нам.

– Звучит обнадеживающе – улыбнулась Анна – послушайте, а куда мы приехали?

Кристина окинула легким взглядом через ветровое стекло маленький желтый домик постройки 30-х годов прошлого века с мощными чугунными решетками на окнах, которые препятствовали неожиданным визитёрам, если те захотели бы влезть в окно.

– Я хочу проверить последнюю вещь – сказала девушка, выключая двигатель – на кого оформлен твой дом.

– На меня – удивленно сказала Анна.

– Это мы знаем – заметила Кристина – мне нужно знать, на кого он был оформлен раньше.

Анна молча кивнула, хотя она, признаться, не очень поняла, что Кристина имела в виду.

Протиснуться куда им было нужно оказалось не слишком просто, местное отделение нацреестра было, подобно бочке с сельдью было набито разномастными посетителями, которые бегали из кабинета в кабинет пихая и толкаясь, одновременно изрыгая в лицо друг друга самые приятные слова. Иными словами, это здание ничем не отличалось от тысяч других присутственных мест страны. Народа было столько, что было даже бесполезно махать удостоверением, только потеряешь его в этой толпе, единственное что оставалось это тоже локтями расталкивать множественных просителей и пробиваться к искомому окну, благо в нём хоть очереди не наблюдалось.

Подойдя к окну вплотную, девушки сумели разглядеть того, кто сидит по другую сторону перегородки: это был щуплый старикашка лет под сто, у него начисто отсутствовала шея, вернее она где-то была, естественно, но была закрыта обвисшими щеками, на потрепанном от времени пиджаке качалась медаль «За освобождение Ольвии» и ещё два каких-то памятных знака, времен Второй мировой войны. Лицо венчали очки в толстой оправе с заклеенными скотчем душками. Завидев визитёров, старик окинул их таким взглядом, который литературным языком можно назвать мрачным.

– Вам чаво? – спросил он квакающим беззубым голосом.

Кристина продемонстрировала жетон секуритаты.

– Нам нужна кое-какая информация о доме, расположенном вот по этому адресу – девушка пододвинула старику листок бумаги – точнее нам нужно знать полную историю этого дома, если она у вас есть, конечно.

Служащий кряхтя расправил плечи.

– Есть девушка – сказал он – у нас всё есть. Только вот никакой истории у этого дома нет.

Анна бросила на мужчину недоуменный взгляд.

– Как это? – спросила девушка.

Старик криво усмехнулся, закашлявшись.

– А вот так – сказал он – самым естественным манером. На месте этого дома еще два года или три года назад санаторий стоял, а потом он сгорел. Ну естественно, сами понимаете какое время, было, бунты, понимаешь, поэтому расследование спустили на тормозах, а позже,