Теперь уже не выдержал македонец и повторил пассы с Печатью. Водил штатной меткой долго, тщательно, особенное внимание уделяя углам и прочим закоулкам. Даже в шкафах пошарить не поленился.

— Где?! — ничего не обнаружив, требовательно бросил он.

Иванов вместо ответа внимательно посмотрел на своё руководство и, удостоившись лёгкого кивка, ответил.

— Возле лампочки. И вытяжки. Ну и в комнате в нескольких местах. Даже в подъезде есть. Спецы провода в стенах пропустили, чтобы ремонт не делать. Денег взяли!.. Вспомнить страшно.

Александрос встал на табурет, придирчиво осмотрел старенькую люстру на три плафона.

— Это? — его палец ткнул в едва заметную чёрную точечку.

— Угу. Видимость так себе, если честно, зато звук есть. Те, что с хорошим разрешением — по деньгам кусаются...

Снова взмахи Печатью, удивлённое хмыканье.

— Хорошая работа. Ничего не чувствую. Если лёгкие токи и есть, то в пределах нормы. Не знаешь — не найдёшь! Ваш план, Иванов, из обычного фантастического скелетика начинает обрастать реалистичными костями. Надеюсь, дело и до мяса дойдёт.

После этих слов Антон гордо расправил плечи, с удовольствием посматривая на толкового подчинённого. Его так и тянуло авторитетно, с глубокомыслием протянуть: «Мой пез..юк!», но делать он этого, разумеется, не стал.

Помощник кивнул головой, соглашаясь с выводами македонца.

— Третье — я тут прикинул, есть пара сомнительных нюансов... Их надо вместе решать.

— Какие?

— Боязно мне, что колдунья душу мою подчинить себе сможет или опять мороком из квартиры вывести. Или стенку снова рвануть, как тогда — люди погибнут могут! Это же не частный дом, тут по четыре квартиры на площадке. Та ещё кровавая баня получится... А если вырвется, если успеет силу в себя перекачать?!

Вопросы были не праздные. Все снова задумались.

— А сам как мыслишь? — боярин рассеянно почесал бороду. — Твои варианты?

— А чего сразу я?! — взбеленился Сергей. — У вас и чины, и опыт, и полномочия — вот и действуйте! Не могу же я за всех мозгами ворочать?! С меня хватит и того, что про камеры с засадой придумал! А то вы всё с магией своей носитесь, а про научно-технический прогресс и позабыли!

Неожиданно все вздрогнули от тонкого, мелодичного звона, хлёстко зазвучавшего прямо в кухне. Все, словно по команде, повернулись к источнику шума и упёрлись глазами в... Машкину спину.

— Что?! — обернувшись на тишину, недовольно ответила кицунэ, размешивая сахар в Серёгиной кружке. Именно звук ложечки, задевающий фарфоровые стенки все и услышали. — Я при чём? Я вообще — домовая без права голоса. Чай вот всем делаю...

В доказательство девушка показала на пять исходящих паром чашек, рядком выстроившихся на кухонной тумбе.

— Ваши вкусы я не знаю, — продолжила домохранительница, обращаясь к боярину и македонцу. — Сколько вам? — и замерла с ложечкой, полной сладких кристаллов, в ожидании ответа.

— Три. И зря ты, девка, отмалчиваешься, — ответил Фрол Карпович. — В твоём доме ведь изловить Бездушную собрались. Потому не лишняя ты здесь.

— Две, — поддержал Александрос. — Присоединяюсь к вышесказанному. Незаурядные ситуации требуют... эмм... незаурядных решений. Так что да, интересно ваше мнение услышать.

Девушка аккуратно, с бережливостью истинной хозяйки расставила напиток на столе, взяла свою чашку и только тогда заговорила.

— Серёжа прав. Всем готовиться надо, сообща и тщательно. От себя скажу, что стенки взрывать колдунья не посмеет — так и её зацепить может, да и на обряд времени не останется, коль она его тут проводить соберётся. Если сама ведьма ещё сможет прыгнуть в другое место, спасаясь, то с ним, — кивок головы в сторону Иванова, — никак. Он ведь не колдун, а подготовить перенос такого откормленного молодца — слишком сложно и муторно. Я об этом в деревне слышала, старшие болтали. Там ведь зимой делать нечего — вот и перемалывают минувшее, вспоминая всякое... Но и тут подстраховаться можно. Мало ли, какая дурь ей в голову придёт?

— И как же? — в унисон уточнили Швец с Сергеем.

— Я бы поступила так, — польщённая всеобщим вниманием, разоткровенничалась кицунэ. — В квартире бы не стала устанавливать никаких суперхитроумных придумок и иных премудростных пакостей. Наоборот, сделала бы максимально мощную стандартную защиту, но тупую. И ловушку тоже сильную, и тоже тупую. Можно с идиотской маленькой ошибкой, даже лучше. Типа охрану сняли, других дел полно. Но не бросили, замагичили жильё. Это чтобы вошла она спокойно. Поверила, что от неё всерьёз береглись, только неумело. А вам всем спрятаться, чтобы не учуяла. Ну наведёт она Полог Тишины какой-нибудь или иные, отводящие глаза, чары — так камеры есть, да и сами мы не законченные идиоты. Я, к примеру, в подъезде встану, если она Серёженьку увести решит, и такое ей устрою!.. — маленькие кулачки сжались до побелевших костяшек. — Не пройдёт! Да и в доме не спущу!!! Мой дом! — а потом домовая неожиданно расплакалась навзрыд. — Это я сейчас такая смелая... А как представлю — жуть жуткая... Я не хочу... не хочу... Можно же без этого обойтись... спрятаться наконец на этот несчастный месяц...

Стало неуютно, все почувствовали себя виноватыми. Помощник с усилием поднялся с табурета, подошёл к расклеившейся Маше, встал перед ней на колени (так они оказались одного роста) и ласково обнял её, успокаивая.

— Ну что ты... Всё будет хорошо, сама говорила — среди нас идиотов нет. К тому же и ты не допустишь, чтобы меня обидели, правда?

— Д-да, — еле смогла ответить домохранительница, захлёбываясь слезами. — Не позволю...

— Вот и хорошо, вот и не реви, а помогай нам, — Иванов погладил её по голове. — Успокоилась?

Вместо ответа последовала порция охов, ахов, вздохов, сложносочинённых невнятных звуков, призванных изобразить всю вселенскую глубину Машиных страданий. И только в конце прозвучало знакомое, угрожающе-шипящее:

— Да. Порву, если она хотя бы подумать посмеет...

У всех без исключения от этих слов бодрыми табунами забегали мурашки по коже. Стало понятно — не шутит, если что не так — угрозу выполнит и перевыполнит.

Антон преувеличенно-радостно хлопнул в ладоши и бодро взял инициативу в свои руки.

— Вот и хорошо! С одним вопросом разобрались. Осталось три — всё меньше!

— Да, — вступил Карпович. — За морок и душу не бойся — не подчинит. Мы тебе Печать временно усилим. На свой страх и риск, конечно, но согласовывать некогда. Не прошибёт Бездушная защиту, чем хочешь поклянусь! Да и за домом приглядим. Когда она войдёт — сразу все умения применим, не сдюжит паскудница... И хитро ты, девка, придумала с охранными знаками! По уму сделаем, сам прослежу, без некоторых...

... Обсуждение мелких деталей затянулось надолго. На целых полторы пачки чаю. Разошлись лишь под утро. Иванов — спать, набираться сил, а остальные — готовиться...