Шаг, шаг, шаг...

— Вот он!!! Давай!!!

Мощные руки безжалостно выдернули равнодушного ко всему парня, потащили в сторону.

— Ты как?! Успели...

Помощник удивлённо затрусил головой и почти поглотившее его сущность умиротворение словно спало. А здоровые эмоции обычного человека, напротив, вернулись.

Он будто впервые, с интересом, осмотрел счастливого Антона и двоих триариев, державших его за руки и довольно улыбавшихся.

— Успели... — повторил инспектор и, не сдерживаясь, по-мужски крепко обнял подчинённого. — Успели...

— Как там?.. — прокашлял Серёга. Дружеские чувства приятеля были слишком крепки, аж рёбра затрещали, хоть и покойник. — Отпусти... те...

Объятия разомкнулись, руки почувствовали свободу. Дышать стало легче.

— Нормально, Серёж, нормально. Приняли тварь, спасибо тебе... Подробности потом, сейчас не до этого... Дай закурить! — инспектор с мольбой в глазах уставился на подчинённого.

Иванов развёл руками.

— Нет у меня.

— А, ну да, ну да... — Швец понятливо закивал. — Тут же нельзя... — при этом автоматически хлопал себя по карманам, словно не верил сам себе. — И у меня пусто... А у вас?

Последний вопрос был обращён к древнеримским воинам. Они синхронно переглянулись и повторили движение помощника. Триарии хоть русский и не знали, но язык жестов — он международный.

— Ладно, пошли, — и Антон первым шагнул в материализовавшуюся из ниоткуда дверь...

***

... Они сидели на кухне, кое-как уместившись впятером за стандартным для хрущёвки столом. Присутствовали чай, пироги, пара бутылок с чем-то тропически-пахучим, извлечённым запасливой кицунэ из недр кладовки; имелись и фрукты разные в нарезке, и лимончик. В воздухе попахивало матёрыми посиделками культурных людей.

— Про посмертное проклятие сам додумался или подсказал кто? — употребив со вкусом крепенькое, словно бы невзначай поинтересовался боярин. — Ить только этим и спас наше бестолковое мероприятие.

— Сам. Вспомнил голову в холодильнике, ну... это... когда в ней беса заперло. Мощная штука. Давно вспомнил, ещё когда идея на живца ловить в голову пришла. Только не озвучивал — страшно было даже вслух проговаривать. А потом и попробовать пришлось, тем более что вариантов у меня не оставалось.

Дослушав Серёгино «откровение», все усиленно и немного смущённо стали отдавать дань Машкиному кулинарному искусству. Вспоминать прошлое в таком ключе не хотел никто, дабы не омрачать радость победы.

Забулькало в рюмках, захрустели фрукты.

— Оно ведь как получилось, — взял слово инспектор. — Эта тварь хитрее оказалась. Смогла заблокировать комнату, где волшбу творила, даже от нас. Научили её граждане-фашисты на нашу голову...

— С этим мы разбираемся, — уточнил Александрос. — Интереснейшее заклятие. Неожиданное, надо признать. И Фрол прав — если бы не ваша инициатива, Сергей, даже не знаю, чем бы всё закончилось.

— Вы хоть расскажите, что произошло, — взмолился сгорающий от любопытства помощник. — Я же не видел толком ничего. Она меня ведь без всяких пояснений того... кокнула.

— Что произошло, что произошло... — провёл рукой по усам Карпович. — Когда она вломилась — ты дрых, как пёс обожравшийся. Камеры, спасибо, не подвели, всё показали. Полезнейшая вещь! Ты мне потом напиши, чего и сколько надобно для полной комплектации; есть куда поставить... Не суть! В общем, когда она тебе Знак колдовской на груди малевать стала, мы бросились ловить поганку. Да только войти не смогли. Никак! При всей нашей мощи! Словно туман чёрный мешал. Печати, ясное дело, растворять его стали, но медленно, медленно... А тут ещё и Машка твоя, дура...

После последних слов домовая взвилась в праведном негодовании. Табурет с грохотом отлетел в сторону, ударившись об мойку. Ручки упёрлись в бока, пушистый хвост с силой застучал по ногам девушки, ногам соседей и ножкам стола. Однако ей до этого не было никакого дела.

— Дура, значит?! То есть, по-вашему, я должна была спокойно смотреть, как Серёженьку моего под нож, как поросёнка, пускают?! И приплясывать, может?! — воздух вокруг кицунэ начал заметно уплотняться, запахло как перед лютой грозой. —Да я! Я!... Сами вы дураки, старые и не очень! Вот! — и топнула ножкой, будучи не в силах от захлестнувшего её возмущения найти достойную отповедь на такие голословные обвинения.

— Ну тихо, тихо, чего расходилась, — примирительно поднял руки боярин. Пошутил я. Как есть пошутил. Она, Сергей, как нож увидала, наших красавцев латных разбросала и первой прорвала Стену Мрака. Смогла, представляешь! С кошкой наперевес! А уж что потом творила!.. Срам один. Бездушной всю рожу расцарапала, волосья повыдергала да ещё и кусок уха откусила. Еле оттащили...

Македонец неожиданно, чуть ли не впервые с момента знакомства, расхохотался.

— Точно! Я до сих пор в серьёзных раздумьях — может, девушку к нам взять на службу? Для самых крайних случаев, так сказать? Даже римляне впечатлились, а у старшего, не поверите, шрамы на физиономии разгладились от удивления!

Теперь уже засмеялись все. Задорно, искренне, прогоняя пережитое. А домохранительница смутилась. Подняла табурет, придвинула на место, уселась.

— Да ну вас, — уже совершенно беззлобно пробормотала девушка, закидывая в рот кусочек яблочка. — Главное, закончилось всё хорошо.

— Так а случилось-то что? Дорасскажете? — дождавшись, пока всеобщее веселье стихнет, напомнил Иванов. — Интересно ведь.

Ответил Швец.

— Ты её своим проклятием обездвижил. Когда мы ворвались — она словно марионетка в неумелых руках дёргалась. Пересиливала подарочек. Потому и ритуал не закончила, и сбежать не смогла. Так и спеленали, гадину паскудную...

— Стоп! — прервал помощник. — Получается, сила Яги всё ещё во мне?! Да ну нафиг... Не хочу! Уберите! Я — против!

Неожиданно Фрол Карпович взял чистую рюмку, набулькал в неё из бутылки и пододвинул к Иванову.

— Употреби! Тебе полезно сейчас.

— Издеваетесь? — угрюмо прорычал Сергей. — У меня аллергия...

— Да нет у вас никакой аллергии. И изжога больше беспокоить не станет, если не будете в рот что ни попадя совать в непонятных закусочных, — влез Александрос. — Мы, когда организм ваш, Иванов, латали, смогли избавить его от этих мелких неудобств. Но сами понимаете — меру надо знать.

Парень неверяще взял предложенную рюмку, покрутил в руках. Понюхал, со страхом выпил. Затем долго сидел молча, вслушивался в себя. Ничего...

Боярин подлил ещё.

— Знаете, а не хочется! — тряхнул от удивления головой помощник. — Вот раньше хотелось почти всегда, потому что не мог. А теперь могу, но не хочется! Не интересно! — и решительно отодвинул напиток. Но недалеко. А вдруг передумать блажь найдёт?