больше с учетом изгибов береговой линии. Хорошая зацепка — устье реки. Но рек там, к сожалению, слишком много.

— Что вы, Паганель, планируете сделать? — спросил майор. — Начнете перетолковывать документ? Тогда надо будет побыстрее избавиться от Айртона, вернуть его в Пертскую тюрьму, пока он что-нибудь не учудил.

— Нет… Ни истолковывать заново документ, ни расставаться с Айртоном мы пока не будем. Надо учитывать возможность ошибки. Признаю, что я мог слишком произвольно истолковать пьяные каракули нашего ирландца, подгоняя задачку под ответ. Поступим иначе…

Географ растолковал свой план, над обдумыванием которого провел почти весь остаток ночи, толком не выспавшись. И майор сразу же обнаружил в плане слабое звено:

— Лавиния не сойдет на берег, если Остин поведет «Дункан» за ее мужем. Может сотворить что-то глупое. Раскрыть свое инкогнито, например. И у капитана и Эдуарда сразу же возникнет множество вопросов, на которые мы, дружище Паганель, не сумеем ответить.

— Значит, пусть она останется на борту! Придумайте что-нибудь, вы сильнее меня в практических вопросах, дорогой майор. Пусть с ней внезапно приключится болезнь, делающая невозможным участие в путешествии по Австралии.

— Лучше травма… Перелом ноги, например. Вы сумеете наложить шину, Паганель? Приглашать врача со стороны было бы неосмотрительно.

— Наложить на такую очаровательную ножку? — разулыбался географ. — Конечно же! Хоть на обе!

…Позже, когда все прошло как по маслу и был утвержден план сухопутного вояжа по Австралии, убирающего с борта яхты всех лишних людей, эти двое снова остались наедине.

— Надо подготовить самые подробные и точные письменные инструкции для Остина, — сказал Мак-Наббс.

— Они уже почти готовы. Если Нью-Хайленд там есть, Том его отыщет. Но я отнюдь не уверен, что он найдет капитана живым. Края там для европейцев самые гиблые.

Майор лишь вздохнул. Паганель уже растолковал ему, что за «райское» место присмотрел Грант для ирландского и шотландского поселений.

— Нью-Хайленд… Нью-Эрин… — произнес географ медленно, словно пробуя названия на вкус. — Правильнее было бы назвать их Новый Керибюз и Нуэва-Вилькабамба. По-моему, майор, это очень мерзко.

Мак-Наббс не понял, что за тарабарские названия упомянул Паганель, но общий смысл уловил. Он долго молчал, и географ уже решил, что не услышит ответа, когда майор произнес:

— Согласен, Паганель, это чрезвычайно мерзко.

Впервые за пятьдесят лет жизни (включавшие четверть века службы) майор Алан Мак-Наббс произнес такие слова о том, что совершила его страна. Но всё когда-то случается впервые.

Комментарий к реконструкции №2

Без сомнения, эта реконструкция вызовет множество вопросов. Попробуем ответить если не на все, то на большинство.

Как «Дункан» мог отправиться к неведомому Берегу Гранта, если он должен был плыть в Мельбурнский порт и чинить там погнутый гребной винт?

Как, как… Под парами он туда отправился, разумеется.

Кто вообще сказал, что была погнута лопасть винта? Информация об этом шла вот по какой цепочке: когда шторм утих, один из матросиков нырнул, осмотрел винт, доложил об увиденном помощнику Остину, тот капитану Манглсу, тот Гленарвану, а уж лорд рассказал всем остальным.

Опять, как и в случае с бутылкой, мы выходим на Тома Остина. С ним разберемся чуть позже, а пока задумаемся вот над чем: чтобы лопасть гребного винта согнулась, она должна столкнуться с чем-то твердым. Однако беда с винтом случилась в открытом океане, задолго до австралийских берегов и береговых рифов. Что там могло удариться о лопасть винта и согнуть ее?

Какой-нибудь дрейфующий в океане обломок? Не годится, винт находится значительно глубже поверхности воды, где плавают обломки, и никак с ними не столкнется.

Айсберги в такие низкие широты не заплывают, их подводные части винту угрожать не могли. Теоретически, под винт «Дункана» могло подвернуться крупное китообразное животное. На практике такого не случалось, но вдруг? Потерял какой-нибудь горбач или полосатик инстинкт самосохранения и схлопотал лопастью по спине. Но и это не подходит. Твердый хребет кита прикрывает слишком толстый слой жира, субстанции мягкой. Кит получил бы обширную рубленую рану, но лопасть не пострадала бы.

Мы перебрали все возможности, и осталась последняя: винт повредился при столкновении с подводной лодкой. В то время в океанских просторах можно было встретить одну-единственную субмарину: «Наутилус» капитана Немо. Вероятность пересечься с «Дунканом» у «Наутилуса» ничтожная, микроскопическая, но все же надо признать: в антинаучно-фантастической вселенной Жюля Верна возможность погнуть лопасть винта в океане существовала.

А в реальной жизни — нет.

И тем не менее винт прекратил вращение, из паровой машины торопливо сбросили пар, погасили топку, и дальше яхта боролась со штормом лишь при помощи парусов.

Ерунда какая-то… В описании «Дункана», приведенном в пятой главе, ясно сказано: у судна было два винта. А паровая машина одна. Такая комплектация предусматривает непременное применение разобщительных муфт (они же соединительно-разобщительные), их к тому времени уже изобрели и активно использовали.

Чтобы не вдаваться в технические тонкости, поясним попросту, на пальцах: эти муфты некий аналог сцепления в автомобиле. Если один винт по какой-то причине не может вращаться, муфта размыкается, вращающий момент от силовой установки больше не подается на поврежденный винт.

При этом паровая машина продолжает работать и исправно вращает винт второй. Скорость судна упадет, но ход под парами оно сохранит. Почему же «Дункан» не сохранил?

А у него остался один винт. Второй потеряли. Утопили и не заметили. Или еще в порту Глазго второй винт умыкнули местные маргиналы и оттащили в пункт приема цветных металлов. Потому что далее по тексту винт везде упоминается в единственном числе.

Отплытие из Глазго: «Заработал винт, и "Дункан" двинулся по фарватеру реки».

Плавание по Магелланову проливу: «Винт взбивал воды в устьях больших рек, вспугивая диких гусей…»

У берегов Чили: «"Дункан" снимался с якоря, и лопасти винта уже пенили прозрачные воды бухты Талькауано».

Там же, чуть позже: «И в ту секунду,