Использовать ирландских сепаратистов французская разведка окончательно прекратила лишь в начале следующего, двадцатого века, после образования Антанты. Однако эстафетную палочку немедленно подхватила кайзеровская Германия. Состоявшееся в 1916 году очередное крупное выступление ирландцев, т.н. «Пасхальное восстание», проходило уже с немецким участием… Причем надо отметить, что инициатива исходила не от германской разведки. Вожаки назревавшего восстания сами искали и нашли на нее выходы.

В итоге Германия оказала лишь моральную поддержку. От идеи высадить десант на Зеленом острове в кайзеровском Генштабе отказались сразу, а пароход с немецким оружием для восставших британцы перехватили. Восстание было подавлено, но Ирландия притихла ненадолго, через три года там снова полыхнуло.

Впрочем, Падди О'Мур едва ли дожил до этих событий, в итоге принесших Ирландии независимость. Хотя, может, дожил глубоким старцем и напоследок порадовался.

Почему Айртон получил такой «детский» каторжный срок, всего-то год?

Здесь надо чуть подробнее растолковать, что такое австралийская каторга. Наверняка многие читатели представляют каторгу как филиал ада на земле: во глубине сибирских руд изможденные декабристы изнемогают от непосильной работы, закованные в тяжелые кандалы, и в чахоточном кашле заходятся, — а из Петербурга спешат на тройках с бубенцами к ним верные жены, приласкать и утешить…

Австралийская каторга функционировала иначе.

Была пара тюрем с очень жестким режимом. Располагались они не на континенте, на близлежащих островах для затруднения побегов, и отбывали там сроки от звонка до звонка либо рецидивисты, кого первая ходка на каторгу не исправила, либо осужденные за тяжкие преступления (относительно тяжкие, — в Австралию не отправляли за убийство, разбой, изнасилование, вешали на месте, в Англии).

В Пертской и других континентальных тюрьмах порядки царили иные. Отбыв год или около того, каторжники переходили в другой статус: их расконвоировали, им предоставляли дома и земельные наделы. До конца срока оставалась обязательная отработка на государство, шесть раз в неделю по 9 часов. Не так уж мало, но пролетарии в Европе вкалывали больше, и когда в 1880-х годах в ведущих странах континента перешли на 12-часовой рабочий день с одним выходным в неделю, это считалось прогрессом и прорывом.

В общем, у каторжников оставалось время, чтобы заняться своим хозяйством и получить какой-то доход. Те же, кто имел востребованную в колонии профессию: портной, мебельщик, ювелир и т.д. — те отработкой не занимались, трудились по специальности и рассчитывались с государством деньгами из своих заработков.

Достаточно гуманная и продуманная система, реально исправлявшая людей и побуждавшая их навсегда остаться в колонии по отбытии срока.

Несколько иные, но по духу схожие порядки сложились во французской Новой Каледонии, там прибывшим предлагали на выбор: или отбываешь свою «пятерку» в кандалах, прикованным к тачке, ночуя на нарах, или получишь дом, землю, будешь заниматься хозяйством и жить почти как свободный человек, лишь без права покинуть остров, — но уже десять лет. Кандалы и тачку мало кто выбирал.

В общем, не стоит удивляться, что Айртон покинул Пертскую тюрьму через год, дольше там никого не держали.

Удивиться можно другому: а отчего Тома Айртона понесло на кривую и преступную дорожку? Ничто, как говорится, не предвещало, и вдруг.

Айртон боцман. Это высшая ступень в корабельной иерархии, до какой может дослужиться простой необразованный матрос. Соответственно, абы кто на эту должность не попадал. Лишь самые дисциплинированные, трудолюбивые, ответственные матросы, обладающие при этом задатками руководителя и авторитетом в матросском коллективе.

Надо полагать, Айртон всеми этими требованиям соответствовал. А склонностей к нарушению дисциплины, и уж тем более к бунту не проявлял, иначе не дослужился бы до боцмана.

Когда «Британия» отплывала из Глазго, Тому Айртону было около сорока двух лет. То есть характер и личность сложились полностью, резких перемен ждать уже не приходилось.

И тем не менее вскоре Айртон как с цепи срывается. Пытается захватить «Британию», а после и «Дункан», разбойничает в Австралии, Гленарвана убить покушается и т.д. и т.п.

Отчего произошла столь резкая смена курса?

Нельзя сказать, что такие зигзаги и виражи совсем уж не случаются на жизненных путях людей зрелых, сложившихся. Случаются. Но должна быть причина, и более чем веская.

В судьбе Айртона она как-то не просматривается. Враги у него родную хату не сжигали, родню не губили. Такая беда случилась у другого жюльверновского героя, у индийского принца Даккара, мирно изучавшего науки, — и он превратился в подводного пирата капитана Немо. У Айртона не было причин для мести и озлобления на все человечество.

Искушение? Громадное, непредставимое богатство может сбить с пути истинного кого угодно, самые благонамеренные люди превращаются в опасных безумцев, не щадящих никого, лишь бы добраться до сокровища. Но «Британия» не фрегат Ост-Индской компании, перевозящий груды золота и драгоценных камней. Судовая касса капитана Гранта не выглядит искушением, способным сломать судьбу человека, ранее не склонного к криминалу.

Так в чем же причина метаморфозы Тома Айртона?

Ответ будет дан в свое время, а пока просто отметим: Айртон внезапно изменился, неожиданно встал на преступный путь, и имелась для того какая-то очень веская причина.

Что за тарабарщину произнес Паганель, удивив майора Мак-Наббса? Керибюз и Вилькабамба, — это о чем?

Керибюз, он же Керибюс (а правильнее всего Керибю, но в русском языке это написание не утвердилось), — замок в Южной Франции, знаменитый тем, что оставался последним оплотом еретиков-катаров в ходе Альбигойских войн. Часто и ошибочно последним оплотом считают Монсегюр, прославленный легендами и романной классикой. Но это не так. Последним пал Керибюз, через одиннадцать лет после Монсегюра. Его долго не осаждали, королевские войска не подступали к нему, о притаившемся в горах Керюбюзе словно позабыли… А в Лангедоке свирепствовала Инквизиция. Прятавшихся катаров разыскивали и сжигали. Маскирующихся, притворявшихся добрыми католиками, — разоблачали и сжигали. Бравшихся за оружие, поднимавших восстания, — разбивали в бою, и попавших в плен тоже сжигали. Жгли, не оглядываясь на пол и возраст. И на дворянское происхождение скидку не делали. После