— П-ф-ф… — натужно выдохнул Владислав Эдуардович. — Бершев, я не устаю вам удивляться. Вы не человек, а ходячее недоразумение, магнит для неприятностей. Ладно, я сегодня добрый. Выручу вас снова. Избавлю от этой хищницы. Идите работайте.

Проследив за тем, как Дмитрий Николаевич сопровождает подчиненных на выход, куратор посмотрел на Айрин. Положив руки на стол, а на них голову, девушка дремала. Одежда, не смотря на борьбу во время задержания и ночь в камере, выглядела опрятной, потому как материалы дорогие и качественные. Распущенные, пусть и растрепанные, светлые волосы легкой волной спадали со столешницы, на лице безмятежное спокойствие, губы приоткрыты в легкой полуулыбке…

Богатая, ухоженная, избалованная… Могла ли такая куколка вести себя безбашенно, надеясь на безнаказанность? Запросто.

И все равно червячок сомнения глодал Владислава Эдуардовича, мешая безоговорочно принять версию Ильи. Поэтому, дожидаясь безопасника, куратор вдумчиво надиктовал несколько документов и отправил на распечатку. А едва помощник вернулся, поднялся со стула.

— Ну что ж, Дмитрий Николаевич… — Он потянулся, разминая затекшие ноги. — Пойдем проверим, насколько эффективно твое «припугнуть».

— Ринат, ты это… спасибо, не сдал меня куратору, — заговорил Илья, едва офис службы безопасности остался позади и они оказались в обычном коридоре НИИ. — А остальное… Каждый выживает как может. Меня к стенке прижали… Ну что за мир?

— Не льсти себе, я не ради тебя старался, — буркнул ученый.

— Ты чего, обиделся? — забеспокоился было Илья, но тут же привычно принял беззаботный вид, якобы не понимая, в чем суть проблемы. — Брось, дело-то прошлое. Проехали, забыли…

— Знаешь… — Ринат даже не выдержал, остановился, наблюдая, как с недовольной физиономией Бершев вынужденно замедляет шаг и разворачивается к нему. — Не могу бросить! Всегда бросал, плевал на себя, оправдывая тебя и твои поступки, а ты… За столько лет не нашел времени и не собрался с духом, чтобы сказать мне правду? Почему я узнаю о твоем предательстве от куратора? Который сегодня еще и развлекся за наш счет.

— Да какое же это предательство? — изумился Илья. — Просто ты у нас не в состоянии найти общий язык с полезными людьми. Ты бы испортил все переговоры с Владиславом Эдуардовичем. А если бы дело выгорело, я бы сказал ему после. Подумаешь, сразу не успел… А он неправильно понял.

Молча махнув рукой, ученый пошел дальше. Спорить с тем, кто всегда считает себя правым, было бессмысленно.

— Ринат, — догнал его Бершев, — ты только не ляпни никому про… подселенку, — приглушил голос, оглядываясь. — Она вроде как молчит. Иначе бы нас уже… — Здоровая рука выразительно прошлась по горлу.

— Твое счастье, что безопасник не услышал того, в чем тебя обвиняла Нея, когда держала на мушке. Доложил бы Владиславу Эдуардовичу, и не спасла бы никакая твоя ложь, — напомнил ученый.

— Но ведь не слышал, — с радостным облегчением беспечно отмахнулся Бершев. — Живем, друг!

— Хватит! Ты мнеболыне недруг. Оставь меня в покое! — не выдержал Ринат, отворачиваясь.

— Ладно-ладно, буркнул ему в спину Бершев. — Что ты можешь один? Кто тебе новое оборудование выбьет? Кто перед куратором прикроет? Я оправдывал все твои провальные опыты. Неудачник! Долго ты без меня не протянешь. Приползешь еще ко мне прощения просить…

Ринат быстрым шагом отдалялся от своего бывшего товарища. Он не хотел ни одной лишней минуты быть рядом с этим мерзким, изворотливым и наглым типом. На допросе только мысли о судьбе Ней удерживали ученого от безрассудных поступков. Хотя ему хотелось рассказать о всех «подвигах» Ильи.

Но больше всего его раздражало потребительское отношение Бершева к Нее. Из-за Ильи она лишилась родного мира! А он в разговоре с куратором вывернул все наизнанку, выставив девушку жадной маньячкой. Как Бершеву вообще пришло в голову притвориться жертвой насилия? Да какая из него жертва, если он сам хотел переспать с Неей и стереть ей память? Радовался заманчивым перспективам. Сейчас иномирянка для него отработанный материал. Илью даже не заботит, как Нея чувствует себя в камере.

Ученому жутко было наблюдать перемены, которые происходили с Неей. Из милой, нежной, заботливой девушки, мечтающей о семье, она превратилась в хладнокровную убийцу. Она ни на миг не усомнилась в своих действиях, когда хотела застрелить Илью. А самого Рината просто не успела. И не нужно тешить себя иллюзиями, что она могла простить и оправдать. Только не после того, как она украла дневник, наверняка с целью его прочесть.

Это как надо сломать себя, чтобы решиться на подобное преступление? При этом понимать, что месть поставит крест на дальнейшей жизни. И все равно не оставить обидчиков безнаказанными.

Что с ней сделает жестокий и бесчувственный куратор, даже подумать страшно. Девушка не заслуживает наказания за чужие ошибки и нуждается в помощи. Возможно, пока она держит себя в руках, но силы организма не бесконечны. Рано или поздно Нея сорвется, а Владислав Эдуардович воспользуется ее состоянием и…

Айрин Вайс — особа, с которой куратору волей-неволей придется считаться. Статус и благосостояние не пустой звук. Портить себе репутацию арестом богачки он не захочет. А вот бесправная иномирянка Нея, о которой никто не знает, удобный объект для издевательства и агрессии.

Надо ее вытащить из лап Владислава Эдуардовича, да побыстрей! Но как? С Ильей связываться бессмысленно, он дорожит лишь собственной шкурой. Ринат не способен защитить даже себя. Остается единственный шанс — просить Подестова. Если он в действительности испытывает симпатию к Айрин, то не оставит свою женщину в беде.

Эксперименты «Сирены» пока можно сохранить в тайне, Нея сама распорядится этой информацией. Лучше и правильнее, если Ян все узнает от девушки. Ситуация требует иных действий. Достаточно сообщить, что произошло в развлекательном центре и где сейчас держат Айрин.

Пусть мысли о чувствах Яна Карловича к Нее вызывали раздражение, эмоции Ринат отбросил. В данный момент важнее спасти девушку. И совершенно не важно, кто именно это сделает. Поэтому, вместо того чтобы пойти в лабораторию, ученый спустился и вышел на улицу.

Набрав на коммуникаторе номер холдинга «Донат», ждал, пока его свяжут с приемной Подестова. На вопрос о причине визита кратко сказал, что дело касается Айрин Вайс. А через десять минут садился в прибывший за ним аэрокар.

Тихо. Едва слышные щелчки, словно стук каблуков по полу. Снова тишина. Негромкий скрип отворяющейся двери…

Я хоть и дремала, а его услышала. Однако показывать, что проснулась, не спешила, мне было интересно, как поступит вошедший. По логике, время вежливых расспросов кончилось, теперь следовало ожидать иного поведения. Особенно если сейчас им удалось что-нибудь новое выяснить.

И я не ошиблась.

Уверенные шаги, направляющиеся ко мне, ощущение чужого присутствия за спиной, движение воздуха…

— Вставай! Здесь тебе не курорт!