– Привет чокнутым мамашам! Ну и что будем с тобой делать? – спросил он весело. – От кого защищать?

Птица сделала несколько быстрых движений крыльями. Тане показалось: ее крыло прошло край соломенного гнезда, не повредив ему.

– Ну, защищать всегда есть от кого! – внезапно произнес кто-то.

Между Таней и Ванькой стоял Бейбарсов. На левой ладони он подбрасывал глаз Эринии, в правой – держал тросточку. Кокон невидимости, сизо-прозрачный, чем-то похожий на вареную луковицу, погасал на его плечах. Капюшон пузырился на спине, точно горб.

– Удивительная птица! Огонь, камень, лава или снег – ей все равно, – продолжал Бейбарсов. – Но знаете, что самое приятное? Что сейчас она никуда от меня не денется!

Он сделал быстрое движение тросточкой. Ее острый край пронзил серую птичку насквозь, пригвоздив ее к земле. Ванька вскрикнул, рванулся к птице, но… та лишь тревожно чирикала и заглядывала вниз. Тросточка Бейбарсова, не причинив вреда самой птице, задела яйцо, сдвинув его с места.

– Ага! – сказал Бейбарсов. – Так я и думал: сама ты моей трости не боишься. А яичко-то того… не такое неуязвимое! Как насчет еще одной попытки?

Он снова занес трость. Ударить второй раз он не успел. Ванька, оправившийся от растерянности, вскинул руку с перстнем.

– Искрис фронтис!

Бейбарсов был слишком увлечен птицей, чтобы вовремя вспомнить о Ваньке. Фронтисом его отбросило на полтора метра. Глеб упал. Ванька держал его на прицеле, придерживая кисть правой руки левой. Классическая стойка мага, метающего боевые искры.

– Ты что, заболел? Ты его прикончил! – крикнула Таня, знавшая, что Фронтисом можно просадить кирпичную стену.

Таня бросилась к Глебу и, перевернув его, стала искать оставленный искрой ожог. Не нашла и поняла, что искра была притянута костяным талисманом. Ванька подошел ближе, держа перстень наготове.

– Он шевелится! Уйди! Искрис фро...!

В следующую секунду лежащий неподвижно Бейбарсов подсек Тане руку, которой она опиралась на землю. Таня опрокинулась на Глеба, закрыв его своим телом. Все, что удалось Ваньке, это резко отдернуть кольцо. Боевая искра, миновав спину Тани, врезалась в землю. Бейбарсов махнул тростью, ударив Ваньку по локтю. Треснула кость. Рука бессильно повисла. Ванька со стоном упал.

– Больно? – спросил Глеб сочувственно. – Мне тоже было больно!

Валялкин стонал и пытался снять перстень с пальца сломанной руки. Перстень не снимался. Всякое движение причиняло Ваньке дикую боль. Он пытался привстать и падал.

Убедившись, что снять кольцо Ванька не может, Бейбарсов отпустил Таню, встал и лениво потянулся.

– Неудачник! Он меня даже не добил. Так и быть: пусть полюбуется, как мы с тобой ухлопаем птичку! Эй, Грутти, ты чего?

Таня с яростью смотрела на Глеба.

– Ты заслонился мной!

– Правда? – удивился Бейбарсов. – А, ну да!

– Ты мной заслонился!

– Ты придираешься. В тебя бы он не выстрелил.

Взгляд Тани споткнулся о перстень Эвмеда, лежащий от нее шагах в пяти.

– И Чумья бы меня не повесила? – спросила она медленно.

– Ну да! – расслабленно подтвердил Бейбарсов. – А что?

– НИЧЕГО!

Таня прыгнула к перстню. Пусть косточки его амулета отразят ЭТУ искру. От ЭТОГО кольца. Громадная, как тыква, искра прокатилась по ободу, однако прежде, чем она оторвалась, в землю в центре перстня Эвмеда вонзилась тросточка. Потом туда же вшагнул Бейбарсов. Он наклонился и сверху с интересом наблюдал за искрой. Искра описала пару кругов и погасла.

– Не получилось? – огорчился Глеб. – Попытайся еще раз! Я подожду!

Таня попыталась. На сей раз перстень даже не потрудился выбросить искру.

– А ты не знала? Все боевые перстни имеют общее свойство. Они атакуют только то, что снаружи. И не видят того, что внутри, – пояснил Глеб.

Таня бросилась выталкивать его из кольца, однако Глеб опередил ее. Его трость несильно щелкнула ее по лбу. Тело стало ватным. Таня поняла, что может шевелить только зрачками. Глеб бережно посадил Таню на землю внутри кольца и сложил ей руки на коленях.

– Занятно! Даже не знал этого эффекта! Думал, просто парализует, а ты гнешься, как кукла! Ну-ка сложим из тебя фигурку «умоляющая Танечка»! – Он что-то сделал тростью, и Таня поняла, что стоит на коленях, просяще протягивая к нему руки.

Таня яростно замычала.

– Пожалуй, язык я тебе оставлю! Хочу получать комментарии! – Глеб, вернувшись, осторожно уколол краем тросточки ее щеку.

– Не дождешься!

– А мне кажется: дождусь!

Он достал из кармана глаз Эринии и направился к птице титанов. Та упорно продолжала сидеть на гнезде. Было ясно, что яйца она не бросит. Глеб остановился.

– Не думал, что все окажется так просто. Убить ее, оказывается, не сложнее, чем попасть из арбалета в забор! Стекло Миров даст трещину. Миры станут единым целым.

– Ну так давай! Действуй! Только что за радость жить на помойке? – спросила Таня. Она не надеялась, что остановит Глеба.

Бейбарсов цокнул языком.

– Ну не скажи! Лучше быть первым на помойке, чем вторым в лучшем из миров!

– Первым? – переспросила Таня. – С чего ты решил, что будешь первым? Трон навеки занят! Первой будет мать-опекунша!

Глеб нахмурился.

– Не называй ее так! Ненавижу это противное слово! Никакая она не мать! Она Чуми!!!

– КТО?!

– Чуми! Девушка, которая обманула джинна Абдуллу! Она же молодая Чума-дель-Торт! Моя госпожа и повелительница!

Глеб подбрасывал на ладони глаз Эринии. Зрачок пылал. Когда, переворачиваясь на лету, он случайно задевал ее взглядом, Таня ощущала сухой болезненный жар.

– Не правда ли, странное совпадение, что именно ты изгнала Чуми из этого мира? Ты, так похожая на нее! Ты – это она! Вы одно целое!

– Бейбарсов, очнись! Я не Чума-дель-Торт!

Глеб, не слушая, жадно смотрел на Таню.

– Как ты хороша! Как она хороша! Госпожа займет твое тело, я женюсь на ней и… мы будем править объединенным миром!..

Бейбарсов, наклонившись, поцеловал Таню в лоб.

– Теперь ты все знаешь! Прощай, Танья! Глупая, непоследовательная, бестолковая! Тебя должно радовать, что твое тело будет сидеть на троне!.. Здравствуй, прекрасная Чуми! Умная, властная, беспощадная!

Он выпрямился и, готовый к броску, занес руку c глазом Эринии. Таня зажмурилась, готовясь к последней битве с Чумой, которая попытается захватить ее сознание. Но прошла секунда, другая – ничего не происходило.

Таня услышала, как Бейбарсов удивленно вскрикнул. Таня открыла глаза. Глеб стоял на коленях и нетерпеливо расшвыривал сухие ветки и траву, составлявшие гнездо. Глаз Эринии лежал рядом.