капризы. Счастье нужно заработать и служить ему», — ответил герой не моего романа.

В Москве начала свою работу галерея «Дом Нащокина». Открывшаяся выставка последних работ Михаила Шемякина, знаменитого русского художника, ныне живущего в США, привлекла внимание ценителей современной живописи. «Дом Нащокина», благодаря финансовой поддержке банка «Империал», в скором будущем представит произведения Олега Целкова и Эрнста Неизвестного.

ГАЗЕТА УТРО РОССIИ

26.05.1994

Цвет небесный, синий цвет…

Никакой опасности исчезновения старинного русского промысла — гжели нет и в помине. Об остановке производства не может быть и речи. Гжель переживает третью молодость.

655 лет назад в Духовной грамоте Иван Калита завещал своему сыну немало земель, в том числе и «Гжелю». В песчаных, болотистых, неплодородных почвах у села Гжель обнаружили огромные залежи глины — белой, красной, зеленой. С XVII столетия гончарное занятие становится промыслом.

Однако прародительница гжели — майолика, завезенная в XVIII веке русскими купцами из Италии. Яркая, многоцветная, покрытая глазурью майоликовая посуда выгодно отличалась от невзрачной и грубоватой гончарной и считалась предметом роскоши. По указу Петра I производство майолики было поставлено в России на широкую ногу. Афанасий Гребенщиков, один из первых отечественных фабрикантов, в Москве близ Таганских ворот открыл собственный завод. За глиной и мастерами ездил сам, благо дорога от Таганки прямая и недолгая. К 70-м годам XVIII века Гжель осталась единственным центром в Центральной России, где производили майолику.

Кстати, объединение «Гжель» выпускает майолику до сих пор. В музее мы видели камин — «раскрашенную терракоту» — стоимостью 7 млн. рублей. Но настоящий бум на посуду, свидетельствует история, начался с разгадывания тайны фарфора.

Технология изготовления фарфоровой (шликерной) массы в общем-то типовая, но на каждом заводе (не только, замечу, в России, но и за рубежом) в рецепт включают что-то свое. В отличие от Германской королевской мануфактуры, на которую никого не пустят и человеку постороннему ничего не расскажут, в объединении «Гжель» нам подробно объяснили, каким образом получаются всемирно известные матрешки, серии сказочных героев, ну и, конечно же, посуда. Так вот — шликерную массу образуют часовъярская глина, привозимая в Гжель с Украины, каолин, пигматит, доломит, кварцевый песок, но секреты, конечно, есть: температура, при которой окись кобальта превращается в закись. Иными словами, черная краска становится синей, а глазурь — блестящей, прозрачной пленкой, что и создает эффект красивой вещи.

Ассортимент «Гжели» формировался медленно. После НЭПа вообще стало не до искусства. Кто-то решил, что рабочему классу нужна посуда прямого назначения — чашки, тарелки, ну, может быть, еще и вазы. Во всяком случае, местный музей хранит небогатый выбор и невыразительную роспись на изделиях первых послереволюционных десятилетий. Лишь в 1943 году НИИ художественной промышленности разработал программу возрождения промысла и в Гжель приехала Н. И. Бессарабова, которая, взяв за основу синий кобальт, создала новые образцы форм и росписей изделий.

Следуют ли ее канонам сегодня? «Не всегда, — отвечает Галина Ивановна Селиверстова, заведующая учебно-производственным культурным центром объединения „Гжель“. — Хотя верным признаком нашего стиля считается „больше белого, меньше синего“, дети в рисунке прежде всего стремятся к самовыражению».

УПКЦ фирмы «Гжель» — это завод в миниатюре: все операции дети от 11 до 18 лет осуществляют сами.

В сущности, ассортимент, пользующийся высоким спросом дома и за рубежом, придуман самими детьми. Блинница, менажница, салатницы «Трилистник» и «Апельсин», подставка для яиц, рыба-суповник, плошечки, подставная тарелка, набор для фруктов «Клубничка» и многое другое выполнено профессионально. За это здесь и получили разрешение ставить на своих изделиях торговый знак объединения и писать фамилию автора росписи. Все как у взрослых. Товарооборот УПКЦ в прошлом году составил 20 миллионов рублей. Полноправное участие детей в производственном процессе — дело, понятно, не самое простое. Ведь рядом печи. Впрочем, редко случавшиеся аварии обходились, слава Богу, без жертв, но риск все-таки существует.

Классическое направление «Гжели» — это растительный орнамент, городские сцены, сказочные мотивы. При создании новой формы рисунок неминуемо усложняется. Становится более насыщенным, как у Сережи Чечулина, или более возвышенным, летящим, как у Тани Роговой. Изделия, которые выпускают 150 сотрудников центра, производятся небольшими партиями. Это не серийное производство, как в большинстве цехов объединения. Когда идет тиражирование изделия, отступление от эскиза художника не допускается.

Генеральный директор «Гжели» В. Логинов и Г. Селиверстова, обдумывая будущее своего объединения, нашли, пожалуй, самое верное решение. Дети, осваивая традиции, деликатно обновляют манеру письма и расширяют ассортимент. В музее мы видели лампу (500 тыс. руб.), печку и камин (10 млн. руб.), часы, люстры, бра, настольный календарь, набор для ванной комнаты — все это можно заказать на фирме.

Недавно Лондонская академия ремесел пригласила фирму «Гжель» в свой союз и выдала сертификат качества, который обрели изделия знаменитых художников Неклюева, Гаранина, Царегородцева, Подгорной и других.

Подлинная гжель высоко ценится и дорого продается. К сожалению, рынок и в России, и за границей заполнен подделками. Селиверстова утверждает, что настоящую гжель можно приобрести в Москве в магазине в Лиховом переулке, в Манеже и в «Русском сувенире». Все, что продается на улице, у магазинов, на лотках, в палатках, — откровенная подделка. Галина Ивановна, оценивая изделие, обращает внимание на манеру письма — должны присутствовать четкость линий, точность, а не размытость рисунка, яркий блеск глазури, цвет кобальта — насыщенный синий. В подделках этих качеств обнаружить нельзя, поскольку обжигают изделия не в газовых, а в электропечах. Руководство фирмы решило изменить и свою печать. В скором будущем ее будут ставить не на готовую вещь, а вдавливать на этапе застывания шликерной массы в гипсовой форме, что возможно лишь на объединении «Гжель».

ГАЗЕТА УТРО РОССIИ

25.08.1994

Ангелы Малевича

Творчество Гончаровой и Ларионова, Малевича и Лисицкого, Шагала и Экстер, Поповой и Селлецкого — всего 75 имен, ставших гордостью национальной культуры, представлено публике в Музее личных коллекций. 340 театральных работ крупнейших мастеров, творивших на сломе эпох, долгое время собирал и привез в Москву князь Никита Дмитриевич Лобанов-Ростовский.

История его жизни вполне могла бы сподвигнуть на создание увлекательнейшего приключенческого романа. Судите сами, чемпион по плаванию Болгарии. В юности бредил геологией. После второй мировой войны был незаконно репрессирован. Друзья спасли его, и в 1953-м вместе с мамой, Ириной Вырубовой, он эмигрирует во Францию. Окончил Институт бизнеса в Нью-Йорке. В 1962 году Лобанов-Ростовский женился на француженке Нине Жорж-Пико, работавшей в ту пору редактором журнала «Ридерс дайджест», и в течение тридцати лет вместе с ней пополнял коллекцию русской театральной живописи, состоящую теперь из тысячи рисунков, плакатов 148 художников. Ныне Никита