результат. Впрочем, результатом оказался порыв ветра, подкинувший в воздух с дюжину тел, и это показалось юноше достойным завершением проведённого эксперимента.

«Да, с такими ресурсами можно что-нибудь получить. Надеюсь, Вете понравится путь, который я хочу предложить. Правда, он сам по себе является целью, и ей может показаться, что он равносилен пути без цели… Просто доверюсь её решению.» — Думал Соли, вновь набрасывая на голову капюшон.

Вернуться Соли решил с помощью возможностей сокрытия Эгиды. Не то, чтобы это было необходимо — по сути, никакой опасности от оставшихся на поле боя покалеченных химер не исходило. Почти. И всё же Соли решил, что так будет проще, чем обходить окольными путями ещё дышащих воинов. Он уже проанализировал противника, физические характеристики ма’алаки’ ощутимо превосходили людские, не говоря уже о его слабом теле, и в честном поединке любым воином ордена, пусть даже травмированным, шансы на победу у Соли будут в лучшем случае один к десяти, и это с одним из величайших артефактов. Исток Мнемосины оказался на редкость эффективным, порой он способен превратить десятипроцентный шанс в стопроцентный благодаря возможности подобрать наиподлейшую тактику и воспользоваться внезапностью. «Но зачем усложнять себе жизнь?» — Усмехнулся Соли и применил хорошо зарекомендовавший себя эффект Мимолётного Забвения. Вот только он не учёл одно обстоятельство.

Во время проведения эксперимента (или, как сказал бы сторонний наблюдатель, бойни) Соли потратил почти всю духовную энергию. Ту самую духовную энергию, которую Вета влила в него ещё при появлении на Калварийском Осколке. Ту самую энергию, которую человеческие тела вырабатывать попросту неспособны. Хоть Соли чувствовал, что имевшаяся у него энергия на исходе, он ещё не научился контролировать её расход.

Таким образом, применённое Соли Мимолётное Забвение отняло у него всю оставшуюся духовную энергию. И Соли ощутил то же самое слияние душ Эгиды Милосердного Сна, которое обнаружил, впервые надев этот проклятый артефакт.

Посреди поля боя, среди мёртвых или едва живых ма’алаки’, лежал человек, испытывающий ужас и муки куда более сильные, чем кто-либо из оказавшихся сегодня на именуемой проклятой земле, окружавшей Храм Лже-Демона. Соли лежал, скованный Эгидой, не в силах издать ни звука. Однако худшим было вовсе не это, а то, что, за недостатком духовной энергии у владельца, эффект Мимолётного Забвения не смог в полной мере реализовать свою суть. Вэ Соли не был, как должно, вычеркнут из памяти сущего — он всего лишь стал самым незаметным агонизирующим существом во вселенной.

***

Вета вглядывалась в даль, она наблюдала за тем, как стройные ряды ма’алаки’ редеют, сбиваются, превращаются в беспорядочную толпу. Она не могла видеть множество использований артефакта, обращающегося к памяти мира, она наблюдала только шесть результатов, шесть выстрелов, прогремевших один за другим в течение менее чем минуты. Вета перестала чувствовать тревогу, ей нравилось увиденное, она испытывала гордость за своего спутника, который оказался способен превратить скучное истребление в настоящее произведение искусства. По крайней мере, так она считала.

Вот только после шестого, в общем-то ненужного выстрела Вэ Соли, её Вэ Соли… Он просто исчез. Испарился, словно его и не было. Вета скользила взглядом по полю боя. Она сосредоточила все свои отнюдь не маленькие силы, чтобы найти хоть малейший отклик человека. Время шло, но его не было, как не было и остаточных следов его души.

И тогда волна паники накрыла Вету с головой. Она дрожала, с её уст слетел шёпот:

— Нет… Так не должно быть… Ты не мог просто взять и исчезнуть… Что за глупая шутка, умереть, едва оказавшись рядом со мной. Ты ведь не мог так поступить, правда, Соли? — Постепенно её шёпот начал оборачиваться криком. — Я отказываюсь в это верить!!!

И, подчиняясь главному страху Прародительницы химер, дарованный ей Всесоздателем мир Тетис, вернее, то, что от него осталось в своё время, задрожал. По разрозненным Осколкам Мира, вращающимся вокруг семи звёзд, прокатились волны, но не абстрактные волны страха, а вполне вещественные волны разрушений. Земля сотрясалась под ногами химер, повсюду в ней возникали трещины. Спящий вулкан, что располагался в Драконьих Горах, пробудился. Мистические минералы, что росли на ветвях древних деревьев Кристального Леса, начали осыпаться. Первозданное пламя, питающее и согревающее Надоблачный Город, начало вырываться из туннелей. Протянутые по всему поселению H1N1 «водопровода» стали плавиться и искрить. Разномастные облака над Калварией полетели с огромной скоростью, подгоняемые чудовищным ветром. Замурованные в Цитадели Иерсинии тела покойных лордов-демонидов ожили и начали продираться наружу. Многообразие цветов небес пополнилось новым цветом, цветом устремившихся к земле каменных глыб, до того спокойно вращавшихся вокруг Осколков Мира Тетис.

Что же до источника катастрофы… Вета не придавала никакого значения тем разрушениям, которые усиливались с каждой секундой. Стоявшие рядом с Ветой ба’астиды были напуганы ровно также, как и все прочие в Тетисе, но они, в отличие от других, оказались единственными, кто знал о причине происходящего. И ярче всех осознавал происходящее Муавва’Ра’Хира — его предчувствие смерти било тревогу ровно также, как в тот момент, когда он впервые повстречал двух странных незнакомцев. И теперь предчувствие говорило ему кое-что, и он прошептал дочери и внукам:

— Нужно тянуть время.

Хано коротко кивнула, она как никто другой была научена доверять необычной способности Муаввы, той способности, что изредка проявлялась в их роду. Хано осторожно дотронулась до демоницы, чем привлекла её внимание, затем мягко произнесла:

— Прошу прощения, Вета, но разве этот… Мужчина, Вэ Соли, не мог ли он просто скрыть своё присутствие?

— Мог, но не настолько. — С полностью потерянным видом откликнулась Вета. — Я точно знаю, что означает эта пустота.

Несмотря на заявление Веты, дрожь земли немного поутихла, и Хано, воодушевлённая этим продолжила:

— Но ведь пустота означает всего лишь невозможность увидеть.

— Нет. — Обречённо вздохнула Вета, и её вздох прокатился по Тетису, добавив трещин в земле. — Эту пустоту я ни с чем не спутаю. Ты даже не представляешь, сколько раз я чувствовала пустоту абсолютной смерти. С тех пор, как пошла против предначертания, я обречена ощущать смерть каждой твари из своего потомства. К этому не так сложно привыкнуть, как кажется. Однажды все смерти вселенной стали мне безразличны, как стали безразличны и жизни. Мне так казалось.

Разрушение Тетиса вновь замедлилось, но пока что и не думало останавливаться. Хано собрала остатки своей решимости:

— И одна жизнь смогла всё изменить?

— Смогла. — Сказала Вета со всей серьёзностью. — В бессмысленном блуждании между мирами, в котором я просто пыталась хоть чем-то заполнить свой ум, однажды появился смысл. И смысл гласил, что смысла никакого быть просто не может, что