был? Но, надеюсь, мы ещё успеем наверстать упущенное. Есть ли у тебя какие-то просьбы ко мне, могу чем-то услужить почётному гостю?

Вопрос был кстати, и Иосиф не замедлил воспользоваться предложением:

— Я по весне побывал у Нила в его пустыни. Помог он мне в беде одной. Хотелось бы вновь его повидать, благослови, если можешь!

— Отчего же не могу? На днях к Нилу собирается Григорий Тушин, мы готовим его к пострижению. А Нил — его учитель и духовник, Григорию его благословение требуется. Родители Тушина требуют, чтобы он домой вернулся, наследством соблазняют. А он на своём стоит, говорит, решение его твёрдое. Так вот, пусть у Нила немного поживёт, подумает, духовное окормление получит и окончательное решение примет. Несколько дней погостите и вернётесь.

Нифонт пошёл было к дверям, но, что-то вспомнив, вернулся:

— Да, чуть было не забыл. Посыльный от владыки Ростовского, от Вассиана, послание тебе какое-то привёз. Лично в руки отдать хочет. Он, наверное, теперь тебя возле храма ждёт. И ко мне после вечерни подойди!

Они вместе вышли из кельи и направились к церкви.

— А ты откуда архиепископа нашего знаешь? Ты разве застал его в Пафнутьевой обители?

Нифонту явно не терпелось узнать, что за тайная связь у Иосифа с его противником Вассианом Ростовским.

— Да, я не застал его. Он ещё прежде в Троицкие игумены ушёл. Но он приезжал к нам в обитель, там мы и познакомились, — пояснял Иосиф, не желая открывать своё родство с Вассианом. — Пафнутий нас свёл!

— А-а-а, — протянул Нифонт. — Откуда владыка знает, что ты к нам направился? И не он ли сам вас сюда послал? — уже более подозрительно поинтересовался игумен.

— Не волнуйся, брат, не шпионы мы, — миролюбиво успокоил хозяина Иосиф.

Однако подозрительность и волнение Нифонта были ему вполне понятны, потому он постарался рассеять их:

— Мы по пути в вашу обитель заезжали в Ростов Великий проведать земляка, передать ему весточку с родины. Да не застали, Вассиан в Москве оказался. Передали привет, оставили послание. Вот и всё.

— И ничего его бояре тебе про наш монастырь не сказывали? — всё ещё подозрительно и сухо поинтересовался игумен.

— Да нет, мы как узнали, что владыки нет на месте, сразу же дальше отправились. А почему он теперь про нас вспомнил, я тебе сразу же доложу, как с посыльным побеседую.

— Вот и ладно, — сразу подобрел настоятель.

Они входили уже в ворота храма, который был полон насельниками обители. Внутри царил полумрак, ибо вечернее солнце, пробиваясь сквозь узкие оконца, уже не дотягивалось до нижней части здания, до икон и пола. Оттого особенно трепетно мерцал огонь немногих свечей и лампад, поразительно живым и подвижным казался лик Спасителя. Его прекрасные строгие глаза призывали Иосифа, ждали его поклонения, судили. Душа затрепетала, инок почувствовал, что сегодня Господь вновь особенно благосклонен к нему и молитва принесёт радость...

После вечерни Иосиф увидел Нифонта в воротах храма. Его тут можно было встретить достаточно часто: Нифонт сам контролировал, чтобы насельники не убегали со службы, не слонялись взад-вперёд. Рядом с игуменом стоял незнакомец в иноческой мантии. Нифонт дал знак Иосифу остановиться рядом и представил:

— Вот дьяк архиепископа нашего Вассиана, Елизарий, у него к тебе дело есть.

— Мир тебе, брат, — поклонился приезжий сдержанно.

— Здравствуй, брат, — отозвался Иосиф.

Они ничем не выдали того, что давно знают друг друга. Впрочем, игумен уже и не глядел на них, он вернулся в храм, оставив чернецов наедине. А те медленно двинулись в сторону красивых и просторных игуменских палат, где остановился гость.

— Владыка устно приказал передать тебе, — начал без вступлений Елизарий, — что иноки Пафнутьева монастыря беспокоятся о тебе, не знают, куда ты подевался, и уже присылали к великому князю Иоанну Васильевичу старцев, просили разрешения избрать им нового игумена.

— И что? — насторожился Иосиф.

Он не боялся потерять игуменское место, он ведь сам уже решил оставить обитель. Но ему всё же стало горько, что братия не вытерпела и года, что поспешила скорее вынести сор из избы, отречься от него. А ведь наверняка товарищи его — Кассиан, Иона и другие говорили всем, что надо подождать, что он, Иосиф, скоро воротится. Да Господь с ними. Но интересно, как отреагировал на просьбу государь?

— И разрешил им великий князь избрать нового настоятеля? — спросил Иосиф медлившего с ответом Елизария.

— В то время как раз владыка наш, Вассиан, находился в Москве, и государь советовался с ним, как быть. Оба они решили, что надобно инокам пафнутьевским дождаться тебя. Господин мой, архиепископ, велел спросить, долго ли ты ещё будешь находиться в Кирилловом монастыре, не надумал ли совсем тут оставаться?

— Нет, нет, — твёрдо ответил Иосиф. — Передай владыке, что скоро собираюсь я в родные края. А тут, в обители, много нашёл я полезного для ума своего и души, оттого и задержался.

— Мой господин просил тебя на обратном пути заглянуть к нему в Ростов, хочет он с тобой повидаться.

— Непременно, я и сам собирался это сделать, мне надо будет получить благословение владыки на очень важное дело. Думаю, не позднее, чем через две недели, мы тронемся в обратный путь. А когда ты назад собираешься?

— Завтра же утром. Я свои поручения выполнил, так что прощай.

Иноки расстались, Иосиф направился к своей келье, но вновь на пути его оказался игумен Кирилловский, которому явно не терпелось узнать, о чём же говорил Иосиф с посланцем его духовного владыки и противника.

— Поговорили? — спросил как бы равнодушно самолюбивый игумен.

— Да, господин, — ответил почтительно Иосиф, не желая ничем обидеть гостеприимного хозяина обители, которого он несомненно уважал. — Он привёз мне не совсем приятное известие. Иноки моей Пафнутьевой обители не желают дожидаться меня и уже присылали ходатаев к великому князю за разрешением отрешить меня от места и избрать себе нового настоятеля, — чистосердечно поделился неприятной новостью Иосиф.

Нифонт неожиданно принял это известие очень близко к сердцу и всплеснул руками:

— Вот видишь, сколь неблагодарны бывают люди! Как это можно! Разве же ты гулять отправился? Ты ведь, можно сказать, подвиг иноческий совершаешь, а они так нехорошо поступают — сразу к государю с жалобами! Ой, как нехорошо!

Два игумена — старший и младший, оба высокие, широкоплечие, чем-то похожие, с превеликой симпатией