Риаган не отреагировал, продолжая касаться взглядом моих губ. А хотел бы коснуться не взглядом, но отчего-то сдерживался и целовать не спешил.

Где-то в груди кольнуло сожаление, но сейчас были дела и поважнее.

— Риаган, — позвала напряжённо, дождалась, пока мужчина с трудом поднимет взгляд на мои глаза, и тихо, очень серьёзно сказала, — под Долиной пробуждённый и полный силы дух. Его питали магическими источниками, поэтому у эльфов их спящих так много. Мне Полос показал, он видел, кто его пробудил…

— Знаю, — спокойно оборвал некромант.

Закрыв рот, удивлённо посмотрела в его какие-то тусклые, сильно уставшие зелёные глаза.

— А… откуда? — не могла не спросить и тут же попросила: — Поставь меня, пожалуйста.

Но маг только сжал крепче, отрицательно качнул головой и немного хрипло произнёс:

— Тебе на землю сейчас нельзя, — судорожный вдох, скрип зубов, полыхнувшая в аж засверкавших глазах ярость, но Риаган подавил эмоции и продолжил почти даже спокойно. — Когда ты вошла в контакт с Полосом, Явраан атаковал.

— Кто? — не поняла, всё равно бледнея.

— Дух, — пояснил спокойно, ровно, без каких-либо эмоций вообще, — там под Долиной дух тьмы, Явраан тенета ЛоклинЭн. Он уже выпивал Полоса и сохранил с ним связь, поэтому, когда ты вошла в контакт с источником, Явраан получил доступ к твоей силе, чем и воспользовался. Пока ты путешествовала по воспоминаниям Полоса, дух нанёс два одновременных удара. Спасая ничего не замечающую тебя из уходящего под землю горящего лагеря, Рдаен не сразу понял причины стремительно покидающих тебя сил. Скажу честно, никто не понял, что происходит, — не смотря на все прилагаемые усилия, голос Риагана сорвался, лицо побледнело сильнее. Помолчав, он продолжил. — Тебя спас Илиар. Разорвал контакт с Полосом, частично блокировал вашу связь и запретил тебе касаться земли, затем сам посмотрел то, что источник показывал тебе, и передал видения мне. После отправился к Явраану договариваться о капитуляции последнего. Судя по тому, что деревья раскачиваются уже три минуты и земля дымит, переговоры провалились.

Не шевелясь и даже не дыша, я напряжённо слушала старательно безэмоциональный рассказ и потрясённо думала о том, что ничего не ощутила. Вообще ничего. Полос действительно проводил меня по своим воспоминаниям, позволяя увидеть, как три месяца назад посреди лунной поляны появляется закутанная в тёмных плащ Родимира, как она извлекает шкатулку, из неё чёрный, сверкнувший в свете Луны камень. Как, задействовав все свои силы, с огромным трудом на пределе возможностей вытаскивает духа из сна. Не замечая текущей по лицу крови и дрожащих рук, сжимает зубы и прячет Явраана глубоко под землю, туда, где его никто не почувствует. Полос поднялся к ней сам, ощутив в женщине ведьму. Не предполагая предательства, доверчиво сунулся в протянутые руки, и… боль и темнота. Глубокая беспросветная тьма, из которой не вырваться, сколько ни пытайся. Он не знал, не понимал, сколько прошло времени, ему казалось, что он погиб, но затем ощущение приближающегося тепла, осторожный поток энергии и свет, на который полетел пробуждённый ото сна источник. Я пробудила его. Меня он ощутил сгустком тепла.

А оказалось, что в то время, как я переживала фактически смерть Полоса, меня саму чуть не убили.

Я ничего не почувствовала. Ничего не заподозрила. Как же такое может быть?

Но… Риаган всё видел, всё чувствовал и понимал. Не поэтому ли теперь он был белее снега и с такой жгучей смесью эмоций всматривался в моё лицо? Он боялся за меня. Риаган боялся меня потерять. И даже сейчас, когда я уже проснулась, он всё никак не мог поверить в то, что беда миновала, что ничего страшного не произошло и я действительно жива.

— Риаган, — прошептала виновато, подняла руку, коснулась его щеки.

Маг подался навстречу касанию, сильнее вжимаясь в мою ладонь, зажмурился до боли, едва слышно глухо простонал и тут же распахнул ресницы, чтобы пристально посмотреть в мои глаза и срывающимся голосом потребовать:

— Больше никаких сомнительных ритуалов с духами, источниками или какими-либо иными магически одарёнными сущностями!

Даже отвечать не стала, только руку убрала, глянула в сторону и поняла, что фразу «Есе нельзя касаться земли» Риаган воспринял буквально и завис со мной на руках в воздухе, метрах в пяти от поверхности. Даже в темноте я разглядела, что земля теперь была неровной, вздыбившейся, белый снег оказался перемешан с чёрной почвой, кое-где были жуткие дыры и выглядывающие из них изломанные шатры и палатки, пробивающийся дым и качающиеся деревья… Страшное зрелище.

Но ещё страшнее стало, когда прямо над ухом раздался тихий и невероятно злой приказ:

— На меня смотреть!

Вздрогнув, не поняла, в какой момент стремительно повернулась и распахнувшимися глазами в страхе посмотрела в перекошенное от едва сдерживаемой ярости лицо некроманта.

Я его таким злым никогда не видела, но… руки продолжали держать бережно, осторожно, нежно, не желая навредить ни одним неосторожным касанием.

— Ты меня услышала, ведьма?! — шипение прямо мне в лицо. — Узнаю хоть об одном даже самом маленьком и безобидном ритуале, и пеняй на себя!

Я-то услышала, но где это видано, чтобы ведьмы безропотно подчинялись магам?

— Слушай, ты, — начала теряющая страх и ощущающая сменяющую его злость я.

Риаган слушать не пожелал, он перешёл к яростным угрозам:

— Запру!

— Да на каком основании? — возмутилась праведно.

Объяснения не последовало, вместо него я услышала ещё одну угрозу:

— Запру и выпорю!

— Страх потерял?! — ну вот, я тоже на шипение перешла.

А некромант вдруг в один миг растерял всю свою злость, сгорбился, сжал меня так крепко и сильно, что стало почти больно, уткнулся лбом в мой лоб, зажмурился и простонал:

— Я тебя чуть не потерял, Еся… Как представлю, что Илиара могло не оказаться здесь с нами…

Не договорил, и больше сказать ничего не смог, только стиснул сильнее, словно хотел вдавить моё тело в своё, чтобы всегда была рядом и в безопасности.

А я… я… я не знала, что сказать. У меня не было слов, только сердце сжималось, в груди что-то болезненно стягивалось и руки сами поднялись, скользнули вверх и обняли шею мага.

— Риаган, — прошептала с болью, забывая о своей злости, — прости, я не знала… я даже не подозревала, что всё может вот так обернуться.

— Знаю, — тихое и глухое, а дыхание тяжёлое, и сердце билось так быстро-быстро-быстро. Я всем телом это ощущала.

Мне так больно было за него, я себя такой виноватой чувствовала за то, что заставила его так переживать.