Ленорман долго и пристально смотрел на нее, ничего не говоря, как будто он стремился проникнуть в ее душу, скрывавшуюся за этими невинными глазами. Он ничего не спросил у нее и через минуту спокойно сказал:

– Больше ничего. Благодарю вас. Пойдем, Гурель.

Ленорман вышел с ним и, когда они вошли в темную аллею сада, сказал:

– Это она.

– Неужели вы так думаете, начальник? У нее такой спокойный вид!

– Слишком спокойный. Другая на ее месте удивилась бы, стала спрашивать, зачем я ее позвал. А она – ничего. И к тому же по ее виску стекала маленькая капля пота.

– К какому же заключению вы пришли?

– К очень простому. Гертруда – сообщница двух разбойников, участвующих в деле Кессельбаха, быть может, для того, чтобы похитить миллионы вдовы. Без сомнения, и другая сестра в заговоре. Около четырех часов Гертруда узнала, что мне известно про объявление, помещенное в «Журналь», и то, что у меня назначено свидание со Штейнвегом. Пользуясь отсутствием своей хозяйки, она направилась в Париж, разыскала там Рибейру и человека в мягкой шляпе, вместе с ними поехала в здание суда, и там Рибейра похитил Штейнвега.

Он подумал немного и прибавил:

– Из этого следуют две вещи: они боятся разоблачений Штейнвега, а вокруг госпожи Кессельбах – настоящий заговор. Ясно, что нам нельзя терять ни минуты.

– Хорошо, – сказал Гурель, – но я одного не понимаю: как могла Гертруда выйти из сада, где мы находимся, так, что ее не заметил привратник.

– Наверное, есть тайный ход, сделанный преступниками недавно.

– Он, конечно, выходит наружу в домике Убежища, в котором живет госпожа Кессельбах.

– Да, очень может быть… но мне кажется… у меня есть другая мысль…

Они шли вдоль стены, ограждавшей имение. Ночь была довольно светлая, и они достаточно ясно могли различить камни стены, чтобы убедиться, что бреши в ней нет.

– Может, они пользовались лестницей, – предположил Гурель.

– Нет, этого не может быть. Гертруда выходила средь бела дня. И во всяком случае, если есть подземный ход, его отверстие не должно выходить наружу, оно, наверное, скрыто в каком-нибудь строении, существовавшем раньше.

– Но ведь здесь только четыре домика, и все они заняты, – возразил Гурель.

– Ты ошибаешься: третий домик, называющийся павильоном Гортензии, свободен.

– Кто вам сказал?

– Привратник. Желая жить в возможно большем уединении, госпожа Кессельбах сняла также домик, находящийся по соседству с занятым ею. Кто знает, может, она поступила так по совету Гертруды?

Он обошел кругом павильон Гортензии. Ставни были закрыты. На всякий случай он попробовал нажать ручку входной двери – дверь отворилась.

– Ага, Гурель, я думаю, мы нашли разгадку. Войдем. Зажги фонарь. Так… так… передняя… гостиная… столовая… Здесь ничего не может быть, бесполезно осматривать. Должен быть еще подвальный этаж, потому что здесь нет кухни.

– Вот здесь… здесь! Черная лестница вниз, – воскликнул Гурель.

Они спустились по лестнице в просторную кухню, заваленную садовыми скамейками и дачной тростниковой мебелью. Рядом была прачечная, заменявшая также и кладовую, – там в таком же беспорядке, одна на другую, были навалены разные вещи.

– Что это блестит? – сказал Гурель и, нагнувшись, поднял и подал Ленорману медную булавку с фальшивым жемчугом.

– Жемчуг все еще блестит, – заметил Ленорман. – Булавка потеряна недавно. Гертруда проходила здесь.

Гурель принялся разбирать кучу пустых бочонков, ящиков, полок.

– Ты даром тратишь время, Гурель. Там не может быть хода, потому что слишком много времени надо разбирать эту кучу и потом опять складывать. Посмотри-ка, зачем на стене прибита ставня? Она здесь совсем не нужна, отодвинь-ка ее.

Гурель повиновался.

За ставней открылось пустое пространство, и при свете фонаря они увидели темное отверстие подземного хода.

III

– Я не ошибся, – сказал Ленорман, – проход сделан недавно. Посмотри, как поспешно они работали, – видимо, он ненадолго им нужен. Нет каменных креплений… иногда вместо потолка – крест из двух трехдюймовых досок, который поддерживает балка. Все это, конечно, продержится недолго, но они рассчитывают, что для их целей им его хватит…

– Каких целей?

– Во-первых, при помощи этого хода Гертруда может постоянно общаться со своими товарищами, пока в один прекрасный день они не устроят похищение госпожи Кессельбах.

Они шли, осторожно всматриваясь, чтобы как-нибудь нечаянно не толкнуть одну из шатких подпорок. По первому впечатлению казалось, что подземный ход был длиною гораздо больше пятидесяти метров, отделявших павильон Гортензии от стены дома. Должно быть, он выходил наружу довольно далеко за стеной и дорогой, проходившей около имения.

– Мне кажется, мы идем не в ту сторону, где находится парк Вильнёв и пруд? – спросил Гурель.

– Да, совершенно в противоположную, – отвечал Ленорман.

Ход спускался вниз под очень небольшим уклоном. Появилась одна ступенька, потом другая, и, свернув направо, они наткнулись на дверь, вделанную в стену из песчаника, прочно скрепленного цементом. Ленорман нажал на дверь – она отворилась.

– Подожди одну секунду, Гурель, – сказал он, останавливаясь. – Надо подумать… Пожалуй, нам придется вернуться обратно.

– Почему?

– Да потому, что Рибейра, наверное, предвидел, что мы будем производить обследование, и принял меры на тот случай, если мы откроем существование подземного хода. Он знает, что мы обыскиваем сад, без сомнения, видел, как мы вошли в павильон Гортензии, а кто может нам поручиться, что он не устроил для нас здесь ловушку?

– Но нас двое, начальник.

– А их может быть двадцать.

Он пристально посмотрел вглубь хода. Туннель немного поднимался вверх и на расстоянии пяти-шести метров оканчивался другой дверью.

– Пойдем туда, – сказал он Гурелю. – Мы сейчас увидим, в чем тут дело.

Ленорман прошел вперед в направлении второй двери, твердо решив, что дальше не пойдет. За ним следовал Гурель, которому он приказал оставить первую дверь открытой. Но вторая дверь оказалась запертой, и, хотя ключ в замке, вделанном в дверь, поворачивался и в одну, и в другую сторону, дверь не открывалась.

– Заперто на задвижку с другой стороны. Не шуми, и тихо пойдем обратно. Мы выйдем сейчас наружу и по направлению туннеля будем искать его второй выход.

Они пошли к первой двери, но когда Гурель подошел к ней, возглас удивления вырвался у него:

– Она заперта!

– Но ведь я же приказал тебе оставить ее открытой!

– Я так и сделал, но дверь, должно быть, сама захлопнулась…

– Не может быть! Мы бы услышали шум.

– Так что же тогда?

– Погоди! Не знаю…

Ленорман подошел к двери и стал осматривать ее.

– Ага… есть ключ… вертится… да, вертится. Значит, с другой стороны задвинут засов.

– Но кто же это мог сделать?

– Конечно они! За нашей спиной… Должно быть, тут есть ответвление хода, где они прятались. А может