Не его ума это дело. Бескорыстие и бесстрашие – вот кодекс чести настоящего пацана.

– Скажи, а если парню из другого комплекса понадобится зайти на вашу территорию, ну, скажем, в аптеку, вы его пропустите?

– Че… Пусть идет. Пожалуйста… Если сможет.

– Погоди, а вдруг ему на самом деле очень надо? Мама заболела, а ближайшая аптека только у вас?

– Я же объясняю, может прийти. А дальше – его проблемы.

– Чем же он перед вами провинился?

– Он из чужого комплекса. Мы к ним сунемся – тоже получим, не сомневайтесь.

– Почему вы джинсы не носите?

– Не-е-е… Джинсы носить западло. Пусть волосатики носят.

– Не уважаете волосатиков?

– Ненавидим. Они на Запад смотрят.

– Вы, значит, патриоты?

– Мы – Татария!

– Почему? Я вижу среди вас и русских.

– Все равно вы – москвичи, а мы – Татария. Что, нельзя?

– У вас бывают конфликты с милицией?

– Что вы! Мы же мирные. Разве не видно?

– Слышали про рост молодежной преступности в вашем городе? Чего ребятам не хватает, как думаете?

– Видики надо в каждом комплексе поставить. И компьютеры игровые. Все бесплатно. Тут один чувак решил у нас видеосалон открыть. Мы к нему пришли, сели. Он говорит: гоните деньги за билеты. Мы популярно объяснили, что живем здесь и ходить будем бесплатно, когда захотим. Он не понял. Пришлось как следует объяснить. Закрыл свою лавочку и смотался.

Слушаю ребят и понимаю, что группировки – это по сути маленькие государства. Элементы их «государственности» просматриваются без труда.

<…> Изо всех сил стараюсь разглядеть в лицах парней какие-нибудь своеобразные черты, отличающие их друг от друга. Тщетно. Одинаковые ватники, одинаковые короткие стрижки, одинаково напряженные недоверчивые взгляды. Даже цвет глаз кажется одинаковым. Передо мной жители закрытого государства, солдаты вражеской армии. Любые мои слова, обращенные к ним, беспомощно и нелепо повисают в воздухе – как письма, вернувшиеся со штемпелем «адресат выбыл».

Парням надоело впустую тратить время на никчемные разговоры. Они начинают подтягиваться к выходу.

– Все, что ль? Нам пора. Вы бы к нам без ментов пришли, мы бы больше рассказали. Слабо взять такси и без охраны приехать?

– Надо подумать. Можно последний вопрос? Вы верите в перестройку?

– Неа…

– А что, по-вашему, дальше будет?

– Что? Диктатура опять будет. Твердая рука, как при Сталине.

– И вы этого хотите?

– Хотим – не хотим. Будет, и все.

Выходим из спортивного зала. Давка в дверях вплотную прижала к ребятам, некоторые из которых выше нас на голову. Неожиданно сорвался шальной вопрос:

– По-честному: встретили бы нас, москвичей, на улице – избили бы?

– Хм… Тебе, тетя, сказали бы: «Беги», а фотографу твоему дали бы пару раз.

– Почему только пару?

Во двор мы вышли под громкий хохот пацанов. Непроизвольно посмотрели вверх, ожидая нового яйца, посланного неусыпным дозорным. А получили в спину злое шипенье: «Из огнемета бы вас всех…»

1976 г.р. Марат А.

Состоял в группировке поселка ГЭС, Набережные Челны, в 1993–2000 годах

Все члены группировки «Тагирьяновские» проживали в 10-м комплексе. До того как преобразоваться в засекреченную банду убийц [194], они назывались «Капризники», а младший возраст – «Вычислители». В 10-м комплексе помимо них было около десяти банд. Комплекс там большой, самый большой в городе – три остановки в длину. По фильмам [195] может сложиться впечатление, что это банда коммерсов или вообще случайно собранная разношерстная группировка. Это неправда. Этот коллектив существовал долгие годы, с 1980-х. Они не лезли на рожон. Например, произойдет какой-нибудь инцидент с другой ОПГ – они предлагали разойтись миром, улыбались. А потом бац, и тот человек пропадал.

Я их знал десятки лет, но никогда бы не подумал, что они способны на такие дела. Вот что значит конспирация. При этом не создавалось ощущения, что они что-то скрывают. У них в армейке пару человек из старших гэрэушниками были, а это не шутка: разведчик знает, как правильно конспирологию проводить.

В 1998-м начался героиновый бум. Они дежурили на точках в своем районе, ловили нарков, отнимали деньги, а если он успел купить – отнимали героин. Нарки, чтобы к барыге попасть, по крышам соседних домов прыгали и через лаз проникали в подъезд. В то же время были случаи, когда они встречали нарков, которых знали с детства, на ломках, могли отдать им героин. На, мол, подлечись, им-то он без надобности был. А могли и избить. У них не на страхе держалась вся организация, как у других ОПГ города, а на дружбе. Необычная, конечно, бригада.

Альметьевск

1957 г.р. Анвар Маликов

Командир ОКОД Казани в 1983–1985 годах, руководитель пресс-службы МВД Татарстана в 1986–1991-м (до 1990-го – ТАССР)

Я из Альметьевска. Там группировки были уже в 1970-х. Росли в обстановке драк, начиная с детского сада. Врагами были все, кто через забор, из соседнего подъезда. Потом, по мере подрастания, из соседнего дома, потом двор на двор, микрорайон на микрорайон и затем уже массивы на массивы. Выросли новостройки – первый микрорайон, второй микрорайон – старая часть города устраивала массовые побоища на месте разделения города. Ничего нового в Казани не произошло. Были свои иерархии, свои авторитеты. Объединяли таких авторитетных ребят между собой спортивные секции. В Альметьевске конкурировали боксеры и самбисты.

Драки – это был дворовый образ жизни. Я не помню, чтобы можно было спокойно в одиночку пройти по городу, по центральной улице. Обязательно где-нибудь да пристанут. Все детство прошло в обстановке, когда подростку просто невозможно было жить спокойно – нужно обязательно состоять в дворовом сообществе, держаться каких-то авторитетов, которые за тебя заступятся. У меня из детсадовских друзей один стал большим авторитетом. Его имя звучало магически, и меня не трогали. У меня еще был авторитетный брат боксер. Бывало наоборот: часто мне доставалось именно потому, что я был его братишкой. Зависело от того, на кого нарвешься. Иногда даже специально находили меня.

Делом чести у нас было постоять за свой двор. Были какие-то непонятные сборы, когда сидишь во дворе со своей командой, подбегает какой-то незнакомый пацан (кто-то из нас его вроде знает) и кричит: «Подъем, на наших прыгнули!» И мы бежим, сами не знаем куда, через весь город, по дворам. А я после недавнего переезда все ходил в старый двор. И вот прибегаем… в мой двор, наша команда налетает на местных ребят… Потом начинают разбираться. Оказалось, что эти не при делах. Начинаются выяснения, кто кого знает. Такие дешевые разборки.

Я был белой вороной – из известной в