– Я к вам по поручению семьи Мизинцевых, будьте добры, уделите мне несколько минут, – заученно выговорила я.

– Скажите сразу, сколько надо заплатить, чтобы вы оставили нас в покое? – в голос закричала Наталья.

– Господи, о чем вы? – совершенно смешалась я.

– И нечего делать вид, что такая овечка! – продолжала кричать Наталья, но со странным обертоном в голосе, вроде бы она побаивалась. – Мне объяснили, какая фирма у нас тут поработала! Сколько она вам заплатила, я отдам больше, только оставьте меня, оставьте в покое ребёнка! Возьмите всё, мама, отдай ей…

– Деточка, Наташенька, успокойся, может быть, это не она, – подключилась бабушка. – Пускай доскажет, что ей надо. Может быть, это совсем не так, мало ли что наговорят!

– А кто же? Она! Она приходила, она сказала – не звоните, не жалуйтесь, хуже будет! И куда уж хуже, вот Толя ушел не своей воле! А цыган кто навёл? Кто заставил Кристину им открыть? – Наталья даже не кричала, а рыдала с текстом. – Мне сказали, что женщина навела порчу, сильный сглаз, много денег надо, чтобы снять. Но узнать, кто навёл – это трудно. А вот и она, явилась – не запылилась, она и навела. Фирма – для прикрытия, неужели не ясно?

– Девушка, извините, женщина, сударыня! Как вас зовут? – старуха не могла подобрать нужную форму обращения к предполагаемой колдунье. – У нас большие неприятности, видите, что делается? Если вы в силах, то ради Бога…

– Я пришла с сообщением от Мизинцевых, – боюсь, что обвинения в потустронних связях придали моему голосу излишнюю торжественность, каюсь. – Они просили вам передать, что прощают, уезжают и настоятельно просят об одном. Не беспокоить, забыть о них навсегда. Тогда у вас всё будет хорошо.

(И в эту роль я вошла, ужас просто…)

– Конечно, разумеется, мы их знать не хотим, – горячо заверила бабушка. – Наташенька, дочечка, скажи сама, пообещай, и всё будет хорошо!

– Ей нельзя верить, ей нужно заплатить, – мрачно, но внятно отозвалась Наталья. – Мне сказали, что сглаз снимается только золотом, цепь возьмёте?

– Ни в коем случае, цепь опасный предмет, – вылетело у меня одновременно с соображением «ничего не брать, потом в краже обвинит, когда одумается». – Прикуется навеки, никто не снимет…

– Больше у нас ничего не осталось, только коронки золотые, – Наталья деловито указала на матушку.

– Что-нибудь совсем мелкое, любое украшение, совсем не обязательно золото, я вижу, что вы поняли, – вкрадчиво попросила я.

(Ну и терапию я проводила в полевых условиях, просто закачаешься!)

– Я знаю, серебряная моя брошечка, вот смотрите – бабочка Психея и две жемчужинки, – подсуетилась бабушка. – Старинная вещь, фамильная.

– Не жалко? – спросила я Наталью. – Если не от сердца…

– Забирайте, если надо, уже ничего не жалко, – шмыгнула носом Наталья. – Я обещаю, но и вы обещайте.

– Наташа, у тебя всё будет хорошо, – сказала я, рванула молнию и забросила ажурную штучку в сундук мертвеца, очень получилось веско. – Если ты будешь поступать с другими так, как хотела бы, чтобы поступали с тобой.

Магический сеанс в квартире № 71 привел меня самоё в полубессознательное состояние. Не помню, как удалось покинуть расколдованных женщин, всплывало лишь видение на пороге. Мы втроем теснились в коридоре, дверь была полуоткрыта, я вроде бы увещевала Кристину уважать бабушку и слушаться её, а Наталья смотрела испуганными глазами. Неужели ей было невдомек, что дурное воспитание Кристины ни для кого не тайна?

Обнаружила я себя почему-то в вагоне метро, хотя ранее собиралась пройтись домой пешком, сидела в угловом кресле, полосатая сума покоилась рядышком и «воздуха не озонировала», а я усиленно обмысливала собственное скандальное поведение в квартире № 71. Мало того, что лихо заначила мизинцевские миллионы, так ещё ворожеёй прикинулась, что дальше будет? Найду завтра Гончариков Бог даст, явлюсь им в белой простыне, сообщу, что приползла с кладбища и потребую заначку?

С другой стороны, я пыталась представить, что не поддалась бы соблазну, честно объяснила обезумевшей Наталье, что никаких потусторонних связей не имею, просто принесла деньги от Мизинцевых. Ну и что бы тогда было? Наталья бы точно не поверила – это раз, ей кто-то заморочил голову порчей и сглазом. Понятное дело, приятнее думать, что тебя заколдовали, чем видеть прямые последствия своего неприличного поведения.

Ну, согласимся, что от денег Наталья не отказалась бы, однако могла снести той самой тётке-гадалке, которая надоумила про колдовство, и они бы переадресовали магию обратно на Мизинцевых и частично на меня. Никаких чар я отродясь не опасаюсь, однако не хотелось бы возиться с магическими атрибутами, вынутыми следами и подкинутыми трупами животных дома или в «Аргусе». За такую работу Мизинцевы потребуют миллионы обратно и вполне справедливо.

Собственно говоря, никто особенно не притворялся. Я сообщила Наталье всё, что собиралась, также дала рекомендацию высшего качества: поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой. Лучшей этической аксиомы человечество пока не придумало. Священное писание, как я помню, тоже на том настаивает. Что касается формы, в которую вложила ценное содержание, то я нечаянно избрала эффективный путь к заблудшим клиенткиным мозгам! Стала бы она слушать проповеди и увещевания, держи карман шире, а вот совет ведьмы, снимающей заклятие – товар иного класса. К тому же работа сделана, а деньги Мизинцевы платили за результат. Если Наталья им паче чаянья объявится, то верну, хотя вероятность – 0,00 %!

Однако, как ни обмысливай, но момент шарлатанства с корыстными целями никуда не девался. За исполнение роли ворожеи Е.Малышева получила деньги и серебряную брошь. Отчасти постыдно, но придется пережить и это.

Вокруг засновали люди с похожими сумами, и я услышала, что приехала на станцию «Киевская»-кольцевая. Кто-то проехался колесной тачкой по ноге, ко мне втиснулась девица в короткой юбке, и рядышком с законной мыслью «куда это их всех несёт?», возник вопрос. Интересно, а куда это несёт меня? Какого, простите, дьявола я еду по кольцевой линии метро, куда держу путь под вечер и на ночь глядя? На станцию «Парк культуры», вестимо, там пересадка или же пешочком до флигеля. Ах, до чего трогательно, можно сказать, что произошло бессознательное движение души по метрополитену, зачарованная странница бредёт во флигель к Мише как сомнамбула. Сейчас заплачу от умиления, слезы польются девушке на голые коленки! Однако издевательства над собой не помогли, я вышла на «Парке» и отшагала положенный путь по проспекту, бодро отмахивая шаг полосатой сумкой, и думала исключительно конкретные мысли. Тащить с собой ложный сундук мертвеца на второй этаж флигеля либо припрятать в комнате с растениями и забрать наутро?

К тому же время от времени возникали завихрения планов, как наутро искать Гончариков-Лапченко. Пойти что ли в «Аргус» пораньше, пока Вальки нету и посадить Мальвину за компьютер вроде по другому делу, это вполне возможно. Пускай девушка ищет Гончариков, вряд ли она потом оповестит Вальку, у нас такого не водилось. А если наткнусь на шефа, то придётся подсунуть ему полосатую сумку и заявить чистую правду, что близкий к горке дед что-то насобирал на помойке и тут же умер на руках у соседей. Людмила Мизинцева преподнесла мне, как возможную улику, но открывать мы побоялись, вдруг там части расчлененного трупа или оружие, из которого Костю застрелили? Кстати, вполне вероятно, оружия так и не нашли, а дед подобрал и от впечатления окончательно тронулся. Валька бросится потрошить сумку, займётся делом, а я тихой сапой подберусь к базе данных, за ударный труд мне положено машинное время и помощь Мальвины. Вот только брошь из серебра следует изъять заблаговременно, а то может случиться казус. Валька рассудит, что это улика к делу об убийстве, а не выкуп от порчи и сглаза.