Из боковой двери зала выбежал сверкая кастетами воин. Шрам во всю щеку настолько бел, что видом напоминает длинную и жирную личинку, а глаза настолько властны и пронзительны, что я просто не мог не узнать Индара — сына бывшего хозяина замка, того, кого так верно оберегал капитан.

‑ Заметь, — язвительно произнесла Кассия, — он единственный воин не пошедший со всем гарнизоном. Вероятно папенька решил спрятать его… Так убей же его скорее!

Увидев меня рядом с телом своего отца, Индар вмерз в пол.

— Ты… ты…

— Да это я. Это я убил твоего бесчестного отца. Знаю для тебя это не послужит оправданием, но он пытался меня отравить. Если желаешь, можешь попытаться отомстить…

Он горько всхрапнул:

— Как? Скажи, каким образом можно отомстить архонту? Нет… Как бы я не любил своего отца, но мстить не стану.

Он упал на колено, опустил голову, прижал левый кулак с кастетом к сердцу.

— Я лорд Индар по праву рождения. Я присягаю Лорду…

— Альтаиру.

— Я присягаю лорду Альтаиру и клянусь ему в верности. Лорд Альтаир ты принимаешь мою присягу?

Глаза на бледном лице молодого и властного воина смотрели выжидательно — я понял, что если скажу нет, он кинется в самоубийственную атаку.

— Я принимаю твою присягу Лорд Индар. И более того, вижу что ты Земельный лорд не только по праву рождения, но и по силам. Твоя душа неразрывно связана с заточенным в колодце Устрашающим демонов. Так будь же хозяином этого замка.

Он встал с колена, четко кивнул:

— Чем хозяин замка может помочь своему сюзерену?

— Вели бездарным снарядить одну из лодок, и выдели к ней десяток гребцов. Завтра я отправляюсь на Ирбис.

— Будет исполнено мой лорд.

В коридоре меня поджидал Анх. Словно и не был он полчаса назад заодно с лордом, поклонился, а когда я его проигнорировал — важно последовал за мной.

— Ты ничего не путаешь? — спросил у него я. — Мне свита не нужна.

— Я знаю, лорд Альтаир, — отозвался он, не меняя выражения на лице, — двери в зал были открыты, так что я все слышал…

Я остановился, всмотрелся в этого, хитро заулыбавшегося в бороду, аскетичного сложения человека. Черный плащ под цвет глаз, вот только внутри них горят огоньки веселья, да еще белая заколка в виде черепа на груди сильно выбивают его из образа теневого правителя.

— Ты что‑то хочешь мне сказать управитель?

Он покачал головой, но когда пояснил, в его словах почуял обратное:

— Я только хотел поинтересоваться, каковы будут планы насчет военной компании барон?

Несколько секунд усиленно соображал, даже попросил совета у Кассии, но та лишь неопределенно хмыкнула. В конце концов, спросил прямо:

— О какой кампании идет речь?

Анх сделал удивленные глаза, сообщил с наигранным изумлением в голосе:

— Лорд‑архонт, должно быть, запамятовал о том, что Император наверняка будет не в восторге от самовольного отделения южных земель и создания первого в этом мире вольного баронства…

Поняв, что этот старый лис не спешит продолжать, я задумался над его поведением и мотивами. Вероятно, дожидается момента, когда я проявлю свое непонимание и полную безграмотность в этом вопросе, чтобы начать пояснять, подсказывать и советовать, тем самым незаметно становясь моей правой рукой… Хитер, но его желание для меня ничем плохим обернуться не может.

— Ладно, Анх, — бросил я, направляясь к лестнице, — пойдем, поговорим.

— Кассия ты понимаешь, о чем он вообще толкует?

— Сергей, — пронесся в сознании ветер, здорово смахивающий на голос девушки, — я жила в Кате, а потом и в собственном теле всего несколько месяцев. Откуда мне знать тонкости человеческих отношений?

Вздохнув, открыл дверь в комнату магов и замер на секунду: ни трупа девушки, ни следов ужина чуть не ставшего для меня последним попусту не осталось. Быстро же работает этот жук в черном плаще.

— Располагайся Анх, чувствуй себя как дома, — пошутил я, но управитель, похоже, принял это за чистую монету.

Снял сапоги и уселся на кровать в позе лотоса.

— Вижу по вашему лицу лорд Альтаир, что вы уже обдумываете, не стоит ли меня прибить. Однако не стоит… Я могу быть вам очень полезен, хотя бы для того, что бы прояснить сложившуюся ситуацию.

Я сдержал готовый сорваться возглас: «А я и так ее прекрасно понимаю» — кивнул ободряюще.

— Хотели вы того или нет, но теперь согласно Древним законам, вы вольный барон. Замок и земли вокруг отныне принадлежат не Империи, а вам.

— Ого, милый, — с преувеличенным восхищением произнесла Кассия, — всегда мечтала иметь собственный замок…

— И на каком основании я стал бароном?

Управитель пожал плечами:

— Это долгая история, но если рассказать вкратце, то люди не всегда жили в этом мире, и Империя когда‑то была…

— Знаю‑знаю, — отмахнулся я. — Она была в ином мире, и когда над ним нависла угроза быть сожранным некими сущностями, юный император перетащил ее в этот и тем самым дал шанс людям пожить еще немного…

В черных глазах Анха боролись удивление и испуг, через несколько мгновений удивление одержало вверх:

— Вы это знаете? Но… кто же вы тогда на самом деле?…

— Не важно. Так на каком основании я стал бароном?

— Если закрыть глаза на сверхчеловеческие силы воинов, то скажу, что наша Империя создана по подобию той, старой. Император скопировал даже Книгу Законов которая оставались неизменной на протяжении нескольких веков. Согласно Книге, которую кстати, умеют читать не только лорды, но и специально обучающиеся управители, тот, кто убьет хозяина замка и заставит его наследника присягнуть себе, тот автоматически становиться владельцем, сюзереном, бароном и хозяином земель. Тот факт, что вы дали в руки наследника лорда бразды правления замком, ничего не меняет. Отныне он ваш вассал, а его земли — ваша вотчина. Правда вам придется строить себе новый замок… Но ведь для вас это мелочи?

— Сколько тебе лет Анх?

Он посмотрел на меня остро, подумал немного, потом произнес устало, будто едва слезший с печи древний дед:

— Не знаю, я давно сбился со счета. Могу лишь сказать, что когда‑то несколько веков назад, я мальчишкой вошел в межмировой портал сразу же за войском императора. Я почти его ровесник…

— А что ты хочешь от меня? Зачем ты мне это рассказываешь? Ты же подозреваешь, что мне по большому счету плевать на баронство.

Он вздохнул, глаза, еще недавно казавшимся пятидесятилетним человека, стали вдруг принадлежать очень‑очень древнему и уставшему существу.