привел всех в восторг своим хладнокровием. Японцы в совершенном отчаянии».

Александр приказал немедленно следовать во Владивосток!

Уже на другой день из Токио в Киото прибыл император Мэйдзи, предложив Николаю направить в Россию специальную делегацию с извинениями. Поблагодарив, Николай отказался.

По железной дороге уехал в Кобе, и там «в полном здравии и спокойствии» окончательно устроился на фрегате «Память Азова».

Происшествие с полицейским обернулось дождем орденов – император Японии вручил их всем офицерам эскадры. Депутации от японских городов посещали фрегат до самого отплытия, соболезнуя русскому цесаревичу и вручая подарки. 6 мая Николаю исполнилось 23 года, на фрегат пригласили рикшей, которым наследник обязан был жизнью. Николай вручил им по ордену святой Анны, по 1500 долларов, и обоим назначил пенсию по 500 долларов в год. Состоялась встреча с императором Японии, который от себя и жены преподнес Николаю роскошный ковер. Эпизод с полицейским не повлиял на развитие русско-японских отношений.

11 мая «Память Азова» прибыл во Владивосток, где уже выстроили Триумфальные ворота, именуя их Николаевскими. Жители встречали наследника грандиозно! Выстрелы пушек, ружейные салюты, толпы народа, иллюминация целых одиннадцать дней. От охотничьей команды 9-й стрелковой батареи Николаю преподнесли шкуры тигра и огромного медведя, убитых перед самым его приездом в верховьях реки Рязановки. Каждого охотника он наградил серебряными часами.

На торжественном банкете цесаревич объявил, что император милует каторжан, «которые добрым поведением и прилежанием к труду достойны снисхождения». По указу царя до двух третей уменьшались назначенные судом сроки каторги; бессрочная каторга заменялась двадцатилетней; несовершеннолетние преступники определялись на поселение.

В закладке Уссурийского участка Транссиба, где первые два километра были уже проложены, Николай принял самое живое участие. Накидал в тачку земли, отвез на полотно и вывалил на насыпь. Все сели в подготовленный вагон – и поезд тронулся. Репортер одной из газет писал: «Так как поезд наш шел по свежей насыпи медленно, то большинство собравшегося вдоль полотна народа, особенно рабочих команд и рабочих ссыльнокаторжных, недавно осчастливленных царскими милостями, успевали бежать за поездом».

Для строительства Транссиба – одновременно от Златоуста и Владивостока – поступало много предложений от иностранцев, но правительство их отклонило: «Сибирская железная дорога, это великое народное дело, и должна осуществляться русскими людьми и из русских материалов». Дорогу строили на средства казны. Во Владивосток заранее отправили пароходы с рельсами, вагонами, паровозами, стрелочными переводами и техникой, изготовленными на отечественных заводах.

18-го мая при большом стечении народа Николай совершил закладку сухого дока, которому император придавал огромное значение: в случае военных конфликтов русскому флоту будет где встать твердой ногой на Дальнем Востоке. Местные газеты радостно сообщали: «Мы больше не будем уже обращаться к дорогим услугам иностранцев для починки наших судов. Платимые им сотни тысяч рублей останутся у нас!»

Еще одним событием стало открытие памятника адмиралу Геннадию Ивановичу Невельскому, которому Россия обязана присоединением огромных территорий Нижнего Приамурья, Уссурийского края и Сахалина.

Из письма Владимира Менделеева отцу:

«20 мая 1891 года, Владивосток. Милый папа! Вот наши торжества и кончились. Трудно описать ту грусть, с которой все расставались с цесаревичем: за 7 месяцев все так привыкли к нему – как к человеку, как к простому и ласковому юноше! Все офицеры получили подарки, осыпанные драгоценными камнями и украшениями. Наследник очень интересуется фотографиями. До сих пор все снимки были поднесены мною его высочеству в альбом, за который он меня очень благодарил и просил выслать все последние работы прямо ему в Аничков дворец. Фотографический аппарат переведен на личный счёт наследника и оставлен в моем распоряжении».

На следующее утро, 21-го мая, был назначен отъезд Николая: через Сибирь – в Петербург. В тот же день принц Георг на крейсере «Кореец» отправился в Иокогаму – его путь лежал вокруг Америки в Европу.

Корабельный священник фрегата «Память Азова» окропил святой водой коляску цесаревича, Николай пригласил сесть рядом с собой Приамурского генерал-губернатора, и тронулись в путь. Началось путешествие на лошадях и пароходах по Приморской области.

Восторженные встречи русских и инородцев сопровождали цесаревича до самого Хабаровска. От пристани до Успенского собора выстроились войска, на правом фланге – учащиеся Хабаровской военной приготовительной школы. Весь город сиял огнями плошек и смоляных бочек. Было молебствие, артиллерийский салют, оркестр исполнил Амурский марш. Цесаревич осмотрел город, посетил школы, побывал в артиллерийских мастерских, и везде жертвовал значительные суммы.

Проплыли в низовье Амура, где Николай встретился с волостными старшинами, представлявшими национальное население. Местные гольды устроили для него гонки на лодках; лодка, пришедшая первой, получила от цесаревича приз. Были награждены и все остальные участники.

Вернувшись в Хабаровск и отдохнув, Николай двинулся вверх по Амуру – до Благовещенска, самого крупного города на Дальнем Востоке. Всю дорогу на пароходе играл оркестр Хабаровского гарнизона. По пути делались остановки в казачьих станицах, основанных в период Амурских сплавов 1854–1858 годов. Ритуал посещения сёл был одинаков: пароход приставал к берегу, жители от мала до велика приветствовали гостя, преподносили хлеб-соль, цесаревич кланялся и говорил короткую речь.

В Благовещенск прибыли 4 июня. От пристани до Триумфальной арки путь был устлан красным сукном. По обеим сторонам размещались дамы, воспитанницы женской гимназии, учащаяся молодежь, представители торговых фирм, гражданские и военные чины. Цесаревич принял строевой парад Благовещенского гарнизона, присутствовал на скачках, побывал в военном лагере, расположенном вдоль Амурского берега. Посетил павильон золотопромышленных машин и оборудования, устроенный специально для него. Везде, где бывал, он выделял старых амурцев, сподвижников графа Н. Н. Муравьева-Амурского и Геннадия Невельского, беседовал с ними, раздавал дорогие подарки. Сделал щедрое пожертвование Никольской церкви на возобновление храма.

42 дня продолжалось путешествие Николая от Владивостока до станции Мысовой на Байкале. Министр внутренних дел инструктировал губернатора: «Обратить внимание на проживающих в крае ссыльнопоселенцев и государственных преступников, вменить в обязанности наблюдение и надзор за ними». На Забайкальской земле Николай находился 11 дней, путешествуя то верхом, то на пароходе, то в коляске. Был в Нерчинске, Усть-Каре, в десятках бурятских улусов.

Путь в столицу области – Читу проходил по Нерчинскому тракту. Огромные толпы встречали наследника, звонили колокола всех церквей. В Чите Николай посетил детский приют и мужскую гимназию, сфотографировался с высшими чинами, раздал подарки. В поле был установлен особый павильон для августейшего путешественника и подготовлены юрты для свиты, – это буряты встречали высокого гостя. Отсюда верхом все отправилась в Улан-Удэ.

Кяхтинские купцы дарили ему целыми сундуками чай высшего качества; баргузинские буряты преподнесли изумительные шкурки соболей; хоринские буряты вырезали трон, на котором он сидел во время пребывания в Забайкалье. Наследник не оставался в долгу,