(На удивление свету, Вильгельм пережил всех, скончавшись в июне 1941 года – за две недели до нападения гитлеровской Германии на СССР.)

Была арестована оппозиционная писательница Мария Цебрикова. Прочитав о ней донесение, Александр начертал в резолюции: «Отпустите старую дуру». Весь Петербург хохотал. Оскорбленная Цебрикова опубликовала за границей «Открытое письмо Александру III» с острой критикой его внутреннего курса.

Весенний переезд в Гатчину был для Александра спасением. И детям здесь было вольнее. По воскресеньям Ольге и Мише разрешалось приглашать в гости друзей, и те приезжали на поезде. «Сынишка графа Шереметева, погибшего в Борках, где-то раздобыл медвежью шкуру с головой, лапами и с когтями, напялил на себя и стал ползать на четвереньках, издавая грозное рычание. Старик Филипп, работавший на кухне, неожиданно наткнулся на «зверя». Бедняга вскочил на один из длинных столов, стоявших вдоль коридора, и бросился бежать с криком: «Господь Всемогущий, во дворце медведь, помогите!». Мы так испугались, что мама может узнать об этой проделке!.» (Из воспоминания Ольги Александровны).

Через несколько дней приехал двоюродный брат императора – Александр Михайлович, или, как его звали дружески – Сандро; вернулся из трехгодичного плавания. Всю жизнь Сандро был благодарен Александру за то, что не отговаривал его от морской службы, не шел на поводу у родителей Сандро, которые страшно боялись за сына. «Я обязан Александру III самыми большими радостями моей служебной карьеры, и до сих пор содрогаюсь при мысли, что я мог сделаться одним из тех самовлюбленных гвардейских офицеров, которые взирали на мир через стекла бинокля, наведенного на рампу балета. Имея широкие планы относительно нашего флота, Александр III считал, что поступление его двоюродного брата на морскую службу явится хорошим примером для русской молодежи. Его дружеское вмешательство спасло меня от прозябания в душной атмосфере столицы».

Рассказы Сандро о том, что он видел и понял, не могли не впечатлять. Император с особым вниманием слушал о Японии, где Сандро провел почти год. В ту пору Александр телеграммой приказал ему нанести официальный визит микадо. Российский посланник при японском дворе был крайне озабочен: Александр Михайлович являлся первым представителем европейских государств, кого должен принять японский император. Выработал сложную программу, состоявшую из торжественных приемов, обедов, ужинов и банкетов. «Жители деревни Инасса, где я проживал, потеряли покой, когда, узнали, что с ними находится человек, которого примет сам великий Мэйдзи! Мои японские друзья теряли дар речи в моем присутствии, и только подобострастно кланялись».

Обороты торговли России с Японией были незначительными, русский экспорт несколько возрос только в 1888 году, когда Россия стала ввозить в Японию керосин. Но на попытку Общества Добровольного флота получить разрешение закупать каменный уголь в Японии, японцы ответили отказом, и Сандро считал необходимым, чтобы цесаревич Николай побывал в Японии для установления связей с этой страной.

Император встречался с японским посланником, со слов которого было понятно, что Япония заинтересована в расширении торгового обмена с русскими, и что планируемая Россией сибирская магистраль приветствуется японцами. Промышленность России развивалась быстро, всего за два года на юге появилось 17 крупных чугуноплавильных заводов и строилось еще 12.

Александр поддержал предложение Сандро. Распорядился готовить эскадру, подарки, и всё, что необходимо для кругосветного путешествия старшего сына.

Сандро, несмотря на то, что не был в России три года, затосковал. «Сижу в своих комнатах и скучаю. В Петербурге все осталось по-старому. Те же сплетни скучающих придворных дам… Я встречаюсь с Ксенией. Это уже не прежний сорванец, не “твой моряк Ксения”, ей уже исполнилось 14 лет, и мы очень дружны.

Я бываю у Ники в лагерях, где он изучает кавалерийское дело в рядах лейб-Гусарского полка. Ники живет в маленькой, для него построенной деревянной даче. Он очень доволен своим производством в офицеры, и мы с ним охотно обмениваемся впечатлениями: я – об охоте в Индии на слонов, он – о полковой жизни.

Снова Петербург… Блестящий зимний сезон. Большой бал в Зимнем Дворце и целая серия балов в великосветских домах.

Я считаю дни, которые отделяют меня от весны, когда мистер Б. пришлет мне мою яхту “Тамара”. На балах я танцую только с Ксенией.

Слава Богу, “Тамара” наконец, прибыла. Ее гордые очертания вырисовываются у пристани за Николаевским мостом. Я устраиваю на борту завтрак для моих родных.

– Сандро, – говорит отец, – ты с ума сошел! Ты собираешься отправиться в кругосветное путешествие на этой скорлупке!

Отец мой никогда не понимал притягательной силы моря. Только государь император, любящий морское дело, хвалит “Тамару”. Каждое лето он плавает в водах Финского залива на своей великолепной “Царевне”. Этим летом он выразил желание, чтобы я на “Тамаре” сопровождал его в плавании.

Наступают блаженные дни. Нас окружает строгая красота шхер. Я обедаю в семье государя рядом с Ксений. Это недели отдыха государя. По вечерам мы играем в глупую карточную игру, которая называется “Волки”.

В сентябре я прощаюсь с Петербургом, по крайней мере, на два года. “Тамара” гордо спускается по Неве, имея целью… берега Индии».

Месяцем раньше мичманом на фрегате «Память Азова» отправился в кругосветное плавание Георгий. Маршрут был сложным: фрегат должен обогнуть Европу, в Триесте подождать цесаревича Николая, затем последовать в Индийский и Тихий океан, огибая Африку и Австралию достигнуть Владивостока, высадить Николая, направиться в Америку и, обогнув ее, вернуться в Россию.

Александр III придавал большое значение путешествию Николая. Наследник должен пообщаться и установить добрые отношения с царствующими особами государств. Во Владивостоке должен поднять тачку грунта при начале строительства Великой Сибирской магистрали. Из Владивостока – через Сибирь и Урал, посетив города и веси, вернуться в Петербург. Свиту наследника составляли проверенные люди. Князь Ухтомский был прикомандирован для ведения летописи похода. Фотографом был Владимир Менделеев, сын великого ученого Дмитрия Ивановича Менделеева.

В Триест Николай прибыл в конце октября, и 26 числа поднялся на борт «Память Азова». В сопровождении фрегата «Владимир Мономах» и канонерской лодки, «Память Азова» проследовал в Грецию. В Афинах братья навестили королевскую семью.

Здесь дипломатии не потребовалось – король с королевой были в тесном родстве с царской семьей, встречаясь каждое лето в Дании, Греции или в России. Принц Георг Греческий, ровесник Ники и Георгия, упросил родителей отпустить его в плавание вместе с ними.

Отправились в Египет, нанесли визит египетскому владыке, осмотрели пирамиды и прочие памятники Древнего Египта, проплыли по Нилу, и двинулись дальше – в Суэц. Отсюда канонерская лодка завернула обратно, а остальные прошли в Красное море, где путешественников поджидал крейсер «Адмирал Корнилов», чтобы конвоировать дальше.

Неожиданно у Георгия поднялась