Сейчас её затраты были минимальными. Она покупала лишь сигариллы, которые начала курить вместо сигарет, вино и самую простую еду. Несколько раз заплатила Элде, пообещав отдать остаток в будущем. Но отдавать было не из чего.

Не раз приходила мысль о работе, но Лара понимала, что работать на кого-то не станет. А чтобы открыть новое дело, нужен фундамент, но кроме того – страстное желание. Но его не было. Всё, что хотелось делать, – писать сценарий. Лара отдавала себе отчёт в том, что надеяться на его успешную продажу не стоит. Оставалась только реализовать его самой, но опять же – где найти деньги? Надежды на какое-то неожиданное изменение в жизни у Лары не было.

И тогда Лара приняла единственное, как ей казалось в тот момент, правильное решение. Она продала свою машину в Италии и выставила на продажу виллу и московскую квартиру. Если первым придёт предложение о покупке московской квартиры – продаст её, а если виллы – то виллу. Она решила, что на полученные деньги уедет и начнёт жизнь с начала в другой стране. Куда бы ей хотелось поехать жить, Лара не знала, да и не задумывалась над этим. Ей было всё равно: Нью-Йорк, Париж, Мадрид, Гонконг или Кейптаун. Готова была стать вечной переселенкой, космополитом, скитаясь из одного угла в другой. Куда угодно, лишь бы куда-нибудь.

Она чувствовала, что в ней поселился страх – она боялась вернуться в Москву, где когда-то имела всё, а сейчас – ничего, где всё ей будет напоминать о Стасе, Роме, Косте, об её провале, обо всех ошибках, которые она совершила. Впервые любовь к Москве сменилась страхом потеряться в этом городе.

А итальянская вилла теперь казалась Ларе слишком большой для неё одной. К тому же и здесь, в её углах жили воспоминания о прошлом.

Предложения о покупке квартиры и виллы пришли через несколько недель одновременно. Лара сидела возле компьютера и думала: продать всё и на полученный доход обосноваться на новом месте? Но перечеркнуть прошлое одним махом и начать всё с начала ещё не было сил. По-прежнему оставалось желание оградиться от внешнего мира. Лара вспомнила, сколько раз в разных жизненных обстоятельствах она думала о продаже квартиры в Доме на набережной. Но в итоге на продажу никогда не решалась.

Лара никогда сильно не привязывалась к вещам – скорее к людям. Но квартиру и сам дом успела полюбить по-настоящему. Почему она так легко решилась на продажу квартиры, Лара знала. Но читая реальное предложение о покупке, понимала, что если она скажет «да», то больше никогда не увидит золотых куполов храма, не вдохнёт тяжёлый запах тополей под окном, не увидит московскую золотую осень, не услышат, как дождь стучит в окно.

Щемящее чувство тоски охватило Лару. Она скучала по Москве, родному, дорогому её душе городу.

Лара прикрыла веки и сделала глубокий вдох. «Вот и всё», – подумала она, нажала «ответить» и написала короткое письмо агенту.

Последней остановкой для Лары стал Милан, где она поставила окончательную точку в изменении своего образа. К удовольствию стилиста, который не знал, что делать с «этим рыжим рваным ужасом», Лара позволила экспериментировать над собой. Попросив только об одном: чтобы и намёка на прежний образ не осталось.

Когда в Шереметьево к Жанне совсем близко подошла женщина в чёрных брюках, обтягивающих тонкие ноги, и такого же цвета рубашке с завернутыми рукавами, Жанна не сразу узнала Лару. Она посмотрела на эту женщину мельком, даже не вглядываясь в бледное лицо, а выискивая в толпе свою рыжеволосую подружку. Но тут женщина сняла очки, и Жанна увидела знакомые глаза.

– Это ты?!

Лара вернулась совершенно другая: болезненно худая, с очень короткими, напоминающими мальчишескую прическу волосами оттенка «пепельный блонд». Никакого загара не было, даже лёгкого намека на него. Ногти, когда-то длинные, теперь были коротко острижены и покрыты прозрачным лаком вместо любимого красного.

Лара достала сигариллу и здесь же закурила. Её руки немного тряслись. Она снова надела очки, словно желая скрыть лицо от толпы случайных прохожих, разглядывающих её.

– Не похожа, да? – спросила она Жанну.

– Пойдем, здесь курить нельзя, – сказала та, заметив недовольный взгляд стоящего недалеко стража порядка.

Лара покатила тележку, на которой лежали несколько чемоданов и сумка с ноутбуком.

– Ты так изменилась. – Жанна шла впереди, но постоянно оборачивалась на подругу. – А тебе идёт этот цвет. – Жанна как бы оценивала новую внешность Лары. – Только такая незагорелая. У тебя же вилла рядом с морем?

– Я её продала.

– Почему?

– Жить не на что.

– Ничего не изменилось?

– Ты о чём?

Жанна качнула головой, как будто говоря: «Сама понимаешь, о чём…»

– А… забудь. – Лара вертела в руках коробку сигарилл, напоминая курильщика с сильной никотиновой зависимостью. – Там ничего никогда не изменится.

Подойдя к машине Жанны, Лара положила чемоданы в багажник и села на сиденье рядом с подругой.

– Ты жутко похудела, – заметила Жанна. – Я тебя такой худой вообще не помню. Сколько ты весишь? Пятьдесят пять, шесть?

– Пятьдесят один вместе с одеждой.

– Что? – ужаснулась Жанна. – Ты совсем охренела? Извини за грубость. При твоём росте в тебе должно быть килограммов на пятнадцать больше. Или решила подработать моделью? Только тебе тридцать, а не шестнадцать.

– Да, не шешнадцать, – копируя голос Людмилы Гурченко из фильма «Любовь и голуби», ответила Лара. – А по ощущениям – пятьдесят. – Лара посмотрела на свои руки. – Да и не такая уж я худая. Есть девушки гораздо худее меня.

– Лара, отрицание худобы – первый признак анорексии. А те девушки умирают на подиумах или дома за обеденным столом, когда кладут себе в тарелку три листочка салата, считая это нормальным ужином.

– Жан, успокойся. Я не хочу сейчас об этом думать. – Лара рассердилась.

– А пора бы. Скоро от тебя ничего не останется, – сказала Жанна: проблемы подруги были налицо. – Куда едем – к тебе или ко мне?

– Домой хочу.

– Что ты собираешься делать?

– Хочу ванну с какими-нибудь ароматическими маслами и пеной, мой любимый классический коктейль с шампанским и фруктов. Ты купила все, как я просила?

– Да, пакеты вон там лежат. – Жанна кивнула в сторону заднего сиденья. – Ну конечно, кое-что от себя добавила: колбаски, сыр, оливки, икру. Как знала, что ты такая тощая приедешь. Будем тебя откармливать!

– Да я, честно, ем всё подряд. Наверное, меньше, чем раньше, но не ограничиваю себя.

– Все от нервов, – сказала Жанна. – Но я тебя о другом спрашивала. Что ты вообще собираешься делать? Тебя не было полгода. Чем ты там занималась?

Лара задумалась: рассказать про сценарий или нет? С одной стороны, сценарий ещё не закончен, а с другой – ей не хотелось, чтобы Жанна думала, что она совершенно ничего не делала.