раздобыть стрихнин. Кроме того, Крим легко отвел подозрения и одурачил следователей небылицами о своем соседе по квартире, Уолтере Харпере. Слишком легко. Его медицинских свидетельств и футляра с образцами лекарств оказалось достаточно, чтобы убедить высокопоставленных офицеров в том, что он – не причастный к убийству человек, который держал ухо востро и виновен только в пристрастии к проституткам. Статус врача почти позволил ему в очередной раз избежать правосудия: полицейские, идущие по следу Крима, отклонили показания проституток из Ламбета как «ненадежные». Так или иначе, ловушки, расставленные Скотленд-Ярдом в попытке поймать человека, шантажирующего видных лондонцев, разоблачили предвзятость и двойные стандарты Крима. Так же бдительны офицеры должны были быть, как указал судья Хокинс во время судебного процесса, когда дело дошло до проведения обычных расследований, чтобы подтвердить, умерла ли «несчастная женщина» по имени Матильда Кловер.

В установлении личности и осуждении Крима сыграли важную роль четыре женщины.

Элизабет Мастерс и Элизабет Мэй стали единственными свидетелями, которые могли указать на его связь с Кловер. Лаура Саббатини, несмотря на шок и унижение, вызванные открытием, что она чуть не вышла замуж за монстра, набралась смелости, чтобы опознать его почерк и признать роль невольного пособника шантажа. Луиза Харви же была полна решимости рассказать присяжным, как Крим отравлял своих жертв, – эти важнейшие показания и решили его судьбу.

Скотленд-Ярду повезло. В отличие от Джека-потрошителя, Крим, казалось, хотел помочь своим преследователям. Он отправлял шантажистские письма, написанные характерным почерком. Выставлял напоказ свои образцы лекарств и ядов. Подружился с офицером полиции, сержантом Патриком Макинтайром, и будущим детективом Джоном Хейнсом. Предпринимал неуклюжие попытки убедить их в том, что убийства совершил кто-то другой. Настоящая загадка заключается в том, почему Скотленд-Ярду потребовалось так много времени, чтобы понять, что отравитель из Ламбета скрывался на виду – врач-наркоман, который общался с проститутками, имел доступ к стрихнину и слишком много знал об ужасных смертях четырех женщин.

В газете The Illustrated Police News проиллюстрировали лондонские преступления Крима (29 октября 1892 года).

Далее приводится перевод подписей

Дело «отравителя из Ламбета»

1. Нил учится в медицинской школе

2. Покупает очки

3. Следует за Матильдой Кловер

4. Марш и Шривелл принимают смертельные таблетки

5. Нил дает таблетки Луизе Харрис

6. Коронерский суд

7. На Боу-стрит Лаура Саббатини дает показания против своего жениха

8. Хороший сон в ночь перед вынесением приговора

9. Оглашение смертного приговора

«Я – Джек…»

Эти слова породили более чем столетие предположений о том, что Крим был Джеком-потрошителем. В газетных сообщениях, появившихся через 10 лет после казни Крима, утверждалось, что это были последние слова, произнесенные им перед смертью в постройке для казней Ньюгейтской тюрьмы. Неужели это – сделанное в последнюю секунду признание в убийствах в Уайтчепеле?

Сходство между двумя убийцами очевидно и отмечалось во время расследования отравлений в Ламбете. Оба убийцы охотились на женщин в захудалых районах Лондона, не имея никаких видимых мотивов, кроме желания убивать. «Сходство, – признали в The Pall Mall Gazette на следующий день после осуждения Крима, – просто поразительно». Но отравитель из Ламбета сидел в тюрьме Иллинойса, когда Джек-потрошитель преследовал своих жертв. У Крима имелось железное алиби.

Вот только было «но» – Крим мог дать взятку и выйти из тюрьмы Джолиет еще до 1888 года, чтобы затем добраться до Лондона. Канадский писатель Дон Белл выдвинул эту теорию в 1970-х годах, игнорируя массу документальных свидетельств, подтверждающих, что заключенный № 4374 вышел на свободу только в 1891 году. Идея набрала популярность, и Крима добавили в длинный список подозреваемых на роль Джека-потрошителя. В нем он соседствовал с таким маловероятным кандидатом, как принц Альберт Виктор, герцог Кларенс, – наследник престола, который умер в 1892 году. Исследователи даже выдвинули причудливую теорию, объясняющую записи о тюремном заключении Крима: они считали, что у Крима был двойник, который отбывал наказание, пока тот бродил на свободе и убивал проституток.

Предполагаемое признание висельника впервые появилось в нескольких американских газетах в январе 1902 года. В короткой заметке, приписываемой The London Chronicle, сообщали, что палач Крима Джеймс Биллингтон услышал слова «Я – Джек…» и заявил, что он – тот человек, который повесил Джека-потрошителя. Сообщения появились уже после смерти Биллингтона и в то время привлекли мало внимания. Ни один другой свидетель казни не выступил, чтобы подтвердить это утверждение. Однако история повторялась на протяжении многих лет, мелькая в статьях о преступлениях Крима.

Большинство исследователей преступлений Джека-потрошителя в Уайтчепеле отвергли Крима как возможного кандидата на роль легендарного убийцы, и не только потому, что в 1888 году он отбывал срок в американской тюрьме. «Другой метод, другое место, другое время, другой человек», – отметили редакторы одной подборки документов и теорий, связанных с Джеком-потрошителем. Они утверждали, что «потрошитель с ножом», подобный Джеку, «не становится осторожным отравителем».

Так или иначе, это не исключает другой возможной связи между самыми известными серийными убийцами Викторианской эпохи: убийства Джека-потрошителя могли вдохновить Крима пересечь Атлантику, чтобы начать охоту на лондонских проституток. Сомнительного признания оказалось достаточно, чтобы Крим заслужил упоминание в теориях, окружающих убийства в Уайтчепеле. Если когда-нибудь вы окажетесь на экскурсии по «Лондону Джека-потрошителя», в списке имен возможных личностей преступника вы непременно услышите имя доктора Томаса Нила Крима.

Эпилог. «Елизаветинская трагедия ужасов»

«Будущий историк второй половины XIX века, – предсказал The British Medical Journal в редакционной статье об отравлениях в Ламбете, – не сможет пройти мимо этой эпидемии убийств». Прошло всего три года с тех пор, как Джек-потрошитель терроризировал Уайтчепел. В августе того года в Фолл-Ривер, штат Массачусетс, молодой женщине по имени Лиззи Борден предъявили обвинение в том, что она зарубила топором своих отца и мачеху. В первые месяцы 1892 года в заголовки газет по всему миру попали осуждение и казнь Фредерика Диминга в Австралии; уроженец Англии, слесарь-газовщик по профессии, он был осужден за убийство женщины в Мельбурне и причастен к смерти членов своей семьи – двух жен и четверых детей. Пройдет еще 10 лет, и Британия увидит еще одного монстра, подобного Криму, – Джорджа Чепмена, который отравил трех женщин в Лондоне и был повешен в 1903 году. Десятилетия спустя, когда Джордж Оруэлл размышлял над элементами классического, приятного толпе английского убийства – жадность, страсть или и то и другое в качестве мотива с ядом в качестве оружия, – он причислил Крима к убийцам, «чья репутация выдержала испытание временем».

Совсем недавно, в 1950-х годах, в одной антологии известных дел об убийствах предложили неудобные термины «серийные убийства» или