Уинифред просто неторопливо прогуливалась, подслушивая разговоры незнакомцев из распахнутых окон, вдыхая посвежевший после дождя воздух и просто позволяя себе ни о чем не думать.

И все-таки ей было тревожно, что она упустит какую-нибудь маленькую, но важную мысль. Становилось еще хуже, когда ей казалось, что она эту мысль поймает.

Мистера Уоррена в «Рассвете» не оказалось. Уинифред поколотила в дверь, немного постояла, пялясь в знакомые до смерти узоры на дереве, а потом поплелась к секретарю.

Мистер Холбрук открыл после первого же стука, будто поджидал ее. Как всегда, молча, не здороваясь, он распахнул дверь ровно настолько, чтобы показать в проеме свое лицо.

– Где господин Уоррен? – прямо спросила она, не утруждая себя приветствием.

Секретарь скривил губы.

– Уехал, – коротко ответил он.

Голос Холбрука, как обычно, показался ей до странного отталкивающим и вместе с тем интригующим.

– Велел вам передать.

Он вынул лист бумаги, сложенный втрое и не скрепленный печатью. Уинифред уронила скупое «спасибо», и Холбрук, не прощаясь, захлопнул дверь. Ну и пускай. Ей все равно никогда не нравился этот напыщенный, похожий на крысу идиот.

Она развернула письмо. На листе было накорябано всего несколько строк:

«Винни,

Если ты вернулась в «Рассвет», то уже, наверное, знаешь, что мистера Мэшвуда нет в живых. Я навел справки – его «Флорентина» так и не пришла. Не думаю, что это совпадение.

Разумеется, сегодня ты свободна.

Уоррен».

Уинифред поглядела на дверь мистера Холбрука, чтобы убедиться, что она заперта. Впрочем, он наверняка прочел послание.

Значит, Мэшвуда нашли. Как верно заметила Лаура, скоро новость разлетится по всем газетам. Констебли обставят дело как ночное ограбление, даже если найдут у убитого бумажник – им ни к чему поднимать шум. До тех же, кто близко знаком с деятельностью Мэшвуда, дойдет другая версия: его доверху нагруженный корабль не пришел в срок, и кто-то из недовольных застрелил несчастного старика его же оружием. Правду знают лишь трое: его убила семнадцатилетняя шпионка, чтобы защитить любимого человека. Благородное, доблестное убийство.

Она обнаружила, что ее прошиб холодный пот. Сосущая дыра в груди вновь раскрыла свою жадную пасть, и Уинифред, чтобы обмануть ее, улыбнулась самой себе.

Она справилась. Она в порядке.

Спрятав записку, Уинифред медленно зашагала к выходу.

Глава 18

Револьверы и чужие вкусы

Стеллан уже ожидал ее на условленном месте. Увидев ее издалека, он заулыбался во все зубы и замахал ей рукой. Уинифред почти смущалась, видя, как на нее неодобрительно оглядываются идущие по улице люди. Почему в том, что мужчина ведет себя в высшей степени нахально, обвиняют женщину? Уму непостижимо.

Скрипя зубами, она подошла к Стеллану. Тот опирался на новенькую, без единой царапинки трость, хотя не надел перчаток. К современной моде он вообще подходил с придирчивой избирательностью: не носил бакенбарды и не укладывал волосы, игнорировал существование головных уборов, перчаток и накладных воротничков, зато с удовольствием постукивал тростью, небрежно повязывал шелковые галстуки, а его жилеты и фраки были пошиты по новейшим французским выкройкам.

– Добрый день, мисс Бейл, – нарочито учтиво поздоровался он и одарил ее насмешливо-восхищенным взглядом с ног до головы.

Она вдруг вспомнила, что на ней все еще надето платье миссис Дарлинг.

– Оригинальный выбор! Но вот оттенок совсем не для такой юной леди, как вы. Нынче в моде пурпурный, вы разве не знаете? Да и фасон какой-то… излишне скромный.

Уинифред вздернула подбородок.

– Я не собираюсь обсуждать с вами собственные вкусы. Следите лучше за собой. У вас воротник помялся.

– Как вы внимательны ко мне. – Юноша с ухмылкой сунулся к ней. – Не поможете мне его поправить?

Выражение лица у него было донельзя самодовольное – Стеллан не сомневался, что она не откажет. Однако Уинифред окатила его полным отвращения взглядом и процедила:

– Увольте.

Разочарованный, он выпрямился и стукнул тростью.

– Вы жесткая, жестокая девушка. Выбираете себе любимчиков, и это ранит мои чувства. Не могли бы вы быть со мной хоть немного поласковее?

Стеллан говорил с явной насмешкой, но все-таки в его словах сквозила неподдельная, плохо скрываемая ревность. Он говорит о Дарлинге?

Позабавленная, Уинифред поджала губы.

– Разве вам недостаточно одного моего общества?

Она пошла вниз по улице, не оборачиваясь, чтобы убедиться, что юноша шагает за ней, – ей достаточно было стука трости. Нагнав ее, Стеллан поинтересовался:

– Куда мы направляемся? Вы так ничего толком и не объяснили в вашей записке. Мы идем в театр? Никогда не был в театре в Сохо. Может, в «Рассвет»? Там я тоже не был, но, уверен…

– Умерьте ваш пыл, – осадила его Уинифред. – Мы идем в оружейную лавку. Вы должны купить мне револьвер.

– Да что вы? – Стеллан криво ухмыльнулся. Его клыки оказались чуть длиннее остальных зубов – наверное, именно они и делали его улыбку такой неуютной и хищной. – Кто же в городе посмеет не продать оружие самой Уинифред Бейл?

– Не будьте дураком. Много ли людей знает, как я выгляжу на самом деле? – парировала она. – Если я притащусь в лавку и заявлю, что я Уинифред Бейл, не захотят ли доблестные оружейники доложить моему хозяину, что какая-то девица назвалась его шпионкой и приобрела револьвер?

– Что ж, в этом вы, пожалуй, правы, – со вздохом признал Стеллан. – А если не называть имени? Просто прийти в лавку и купить оружие?

Уинифред оглядела юношу с недоверием.

– Мне его попросту не продадут. Вы правда настолько тупы или просто прикидываетесь?

Стеллан оскалился.

– Я думал, тупость в вашем вкусе.

– А я думала, мы с вами условились не обсуждать мои вкусы.

Уязвленная намеком, Уинифред отвернулась.

До лавки оставалось всего ничего. Некоторое время они шли молча, но потом Стеллан спросил с несвойственной ему серьезностью:

– Выходит, он и правда вам нравится?

– Не понимаю, о чем вы.

– Все вы понимаете! – В голосе юноши прорезалось раздражение. – Не оправдывайтесь, я знаю, что вы ему нравитесь, и думаю, что он нравится вам. Но вы ведь не рассчитываете, что это надолго?

По сердцу Уинифред будто прошлись ножом, неглубоко, но противно. Не чтобы ранить, а чтобы просто причинить боль.

– С чего вы взяли, что я стану обсуждать с вами подобное? – холодно спросила она. – Ваше дело – купить мне револьвер.

– Тедди падок на красавиц, – продолжал Стеллан, будто ее не слыша. – Вы всерьез полагаете, что вы первая, кем он заинтересовался с момента своего приезда в Лондон? Бросьте.

– Вы забываетесь, мистер Акли, – как ни в чем не бывало пробормотала Уинифред, делая вид, что поправляет пуговки на перчатке. Она уже давно поняла: