Уинифред охватило раздражение. Меньше всего ей нравилось лгать, умаляя собственное достоинство.

– Я не боюсь, – резко возразила она. – Просто минутное помешательство. Отпустите меня.

Она попыталась вырваться из рук Стеллана, поддерживавшего ее за плечи, но юноша не дал ей освободиться, а повел прочь из закоулка.

– Глупости, – отрезал он. – Я отведу вас в вашу квартиру. Не хватало еще, чтобы вы упали в обморок, стоит мне скрыться за углом!

Стеллан еще раз несильно стиснул ее плечи, и Уинифред, обмякнув, позволила ему повести себя. Она так крепко сжала в руке оружие, что даже через ткань платка чувствовала выдавленные на барабане борозды.

Уинифред была почти благодарна Стеллану – будь она одна, то непременно притиснулась бы к грязной вонючей стене тупика, задыхаясь и рассыпаясь на куски. Но прикосновение его рук – не слишком приятное, но отрезвляющее – приводило ее в чувство каждый раз, стоило мыслям вернуться к револьверу.

Юноша в молчании (казалось, он сам растерян) довел Уинифред до кеба и подсадил ее. Забравшись внутрь, она, будто очнувшись, оттолкнула его.

– У вас разве нет собственного экипажа? – капризно спросила она, обмахиваясь перчатками. Было ужасно душно, и голова шла кругом.

Стеллан, усевшийся напротив нее, легкомысленно пожал плечами.

– Был. Я его продал, – без тени смущения сказал он.

– Карточные долги?

Юноша молча улыбнулся и негромко спросил:

– Эви вам рассказала? – Слегка раздосадованный, но широко улыбающийся, Стеллан закинул обе руки на спинку сиденья. – Не стоит верить всем ее россказням, мисс Бейл. Она мнит себя эдакой femme incomprise[17], а на самом деле она просто синий чулок, озлобленный на весь мир за то, что никто не хочет брать ее замуж.

– Не нужно иметь много ума, чтобы понять, что вы азартны, мистер Акли, – уклонилась она, притворившись, что поняла брошенную им по-французски фразу.

Слова юноши об Эвелин ей не понравились. Хотя их отношения сложно было назвать дружескими, впечатление о мисс Саттон у Уинифред сложилось совершенно иное.

– Вот как? В ваших глазах я всего лишь жалкий картежник?

– Нет, что вы, не всего лишь, – поправила она его, припоминая, как называла его мисс Саттон. – В моих глазах вы еще пьяница и повеса.

– Как мило вы меня отрекомендовали! – беззаботно заметил Стеллан. – Если верить вам, я само средоточие человеческих пороков. Неужели вы полагаете, что заработанные деньги я планирую спустить на развлечения?

– А разве нет?

– Ну, не все, – сдался он, и Уинифред хмыкнула. – А что вы сами собираетесь делать с деньгами?

Она подумала о Теодоре, но вслух сказала:

– Уехать из Лондона.

– Всего-то? – Стеллан разочарованно вскинул брови. – Я-то думал, вы вовсю разрабатываете планы по порабощению Англии. Пленить королеву и принца-консорта, примерить корону на собственную милую головку, ну и все в таком духе.

Уинифред снова охватило раздражение. Почему никто на белом свете не может поверить, что все, чего она хочет, – это безопасность и покой?

– Это тоже, разумеется. Планирую перенести столицу в Бристоль, – съязвила она и посмотрела в окно. За стеклом мелькали знакомые высокие каменные дома Мэрилебон. – Куда мы едем?

– На вашу квартиру. А что, что-то не так?

– Мне нужно на… – Уинифред хотела назвать адрес Дарлинга, но прикусила язык. – В другую сторону. Давайте подъедем с другой стороны улицы, просто на всякий случай. Не возражаете?

Стеллан все понял и ухмыльнулся, не делая, однако, попыток исполнить ее просьбу.

– Вот уж насчет чего волноваться точно не стоит. В самом деле, не следят же за вами день-деньской.

Уинифред не стала настаивать и молча отвернулась.

Как только кеб остановился, юноша выбрался и подал ей руку.

– Не беспокойтесь, мисс Бейл. Тедди наверняка уже здесь. Чего ему просиживать в одиночестве дома, когда рядом есть такая замечательная квартирка, да еще и с такой прекрасной обитательницей.

Он не удовлетворился ее скупой реакцией и, словно ребенок, желал продемонстрировать, что заметил ее промах.

– Меня это не волнует, – огрызнулась Уинифред, но руку юноши приняла – ей все еще было нехорошо после странного приступа в тупике.

Легонько придерживая за локоток, Стеллан повел ее по лестнице на третий этаж. Сунув трость в корзину для зонтов, стоящую возле входа, он толкнул дверь и ввел Уинифред в комнату.

Дарлинг, чинно сидевший на низком диванчике, с улыбкой вскочил. На его лице отразился испуг, стоило ему увидеть Уинифред. Казалось, он даже не обратил внимания на приход друга.

– Уинифред? Что с тобой?

Смутившись, она отняла руку от юноши.

– Ничего такого. Легкое недомогание. – Она обернулась к Стеллану. – Спасибо за вашу помощь, мистер Акли. Я удивлена, но вы действительно оказались полезны.

Юноша не принял ее укол близко к сердцу. Он хотел было поцеловать ладонь Уинифред на прощанье, но взглянул ей за спину и опустил уголки рта.

– Я безмерно рад. До свидания, мисс Бейл. Помните о своем обещании, хорошо? – Стеллан подмигнул ей, будто намекая на что-то непристойное – наверняка сделал это нарочно, чтобы подразнить друга. – До встречи, Тедди! Поболтаем как-нибудь в другой раз.

– До встречи, – растерянно ответил юноша, не отрывая взгляд от руки Уинифред, в которой она держала револьвер.

Когда шаги Стеллана стихли, Теодор сел обратно на диван. Его костюм, который, как предполагала Уинифред, предназначался для воскресной службы, был невероятно унылым. Вместо нелепого разноцветного жилета – однотонный серый; черный, строгого кроя фрак и аккуратно зализанные волосы. В таком виде Теодор ничем не отличался от остальной благочестивой англиканской паствы.

Неторопливо пройдясь по комнате, Уинифред остановилась у кресла, пробежавшись пальцами по его спинке.

– Я купила револьвер, – невпопад сказала она, чтобы заполнить тревожную тишину.

– Что случилось? – настойчиво спросил Дарлинг. В его убогом костюме вид у него был несчастный. – Почему ты не дождалась меня? Ты даже не представляешь, как я испугался, когда Лаура сказала, что ты отправилась в какую-то лавку за револьвером вместе со Стелланом!.. И о каком… обещании он говорил? – Последние слова дались юноше с трудом, он сглотнул.

– Не знаю, о чем я думала, – честно призналась Уинифред, опускаясь на диван подле Теодора. Отчего-то она чувствовала себя виноватой. – Я даже не понимаю, зачем мне оружие. Не уверена, что убийство ожесточило мою душу настолько, чтобы я смогла стрелять налево и направо. Сегодня не успела я взять револьвер в руку, как чуть не потеряла сознание. Не может же быть, что это… событие настолько меня задело? Не могу же я теперь думать об этом остаток своей жизни?

От того, что она облекла мысль в слова, она стала еще гаже и уродливее. Заметно смягчившись, Дарлинг взял