– Замерзла? – голос Женьки нарушил завораживающую тишину.

– Нет, – очень тихо, почти шепотом ответила Яна. – Здесь очень красиво.

– Да, мне тоже нравится, – Женька слез с байка, обнял Яну за плечи и прижал к себе. – Когда приезжаю домой, люблю бывать здесь по ночам. Так тихо, спокойно. Никто не мешает подумать. А сейчас захотел это место тебе показать, и рад, что тебе тоже понравилось.

А потом Яна не поняла что и как произошло. Только что Макс просто дружески ее обнимал, а вот уже целует, и она отвечает.

Повлияло ли сказочное окружение или желание что-то круто изменить сыграло свою роль, но куртка уже полетела на землю, а Женька сжимал голые и приятно-мягкие плечи Ульяны, скользил вниз по рукам и переплетал их пальцы.

Потом обхватил ее талию и, продолжая целовать, посадил на байк. Горячие поцелуи осыпали ее шею, стянутую узким корсажем грудь, а по бедрам, задирая пышные юбки, напористо двигались ладони.

Колени Ульяны сами собой разошлись и Женя придвинулся теснее, в то же время очерчивая большими пальцами кромку кружевной полоски. Неуловимое движение, и вот его пальцы уже под ажурной тканью поглаживают горячую мягкую кожу.

Жаркая волна, зародившись под пальцами Жени, бросилась в лицо и ошпарила щеки, а Ульяна нетерпеливо заерзала, стараясь углубить осторожные прикосновения. Она попыталась обнять его ногами, но Женя, вернув кружевную полоску на место, скользнул ладонями к ягодицам, стянул Ульяну с байка и развернул к себе спиной.

Юбка взлетела к голове, а Яна уперлась ладонями в еще теплую кожу сиденья, чувствуя как крепкие руки сжали бедра, а прохладный воздух коснулся ягодиц и огладил разгоряченные складки.

Это было так необычно, первобытно, а оттого волнующе, что Ульяна, желая продлить это ощущение, нетерпеливо подалась назад.

Возбуждение теснилось в груди и вырвалось громким стоном, когда Женя вошел одним сильным рывком.

Если русалки и водяные и водились в озере, то они пристыженно притихли, наблюдая за страстью, осененной благословляющим светом луны.

Ульяна вдыхала терпкий и возбуждающий запах кожи сиденья и с жаром отдавалась Жене, чувствуя внутри его глубокие и напористые толчки.

Ощущение, что она плохая, испорченная, порочная. Обманывает жениха, занимаясь сексом с братом подруги. Вот так на улице, на сиденье байка, а совсем не как приличная девушка, которой она до сих пор была. Наполняло Ульяну пьянящим сумасбродством, авантюрной легкостью, только распаляющими желание.

И она отпустила себя, позволила быть такой бесстыдной, какой никогда не решалась. Взяв одну руку Жени, она сняла ее со своего бедра и завела между ног, разместив пальцы на набухшем от возбуждения бугорке. Нажала и сама же прогнулась от пронзившего тело удовольствия.

Женька оказался послушным и продолжил предложенную ласку. Он гладил, надавливал и сжимал до тех пор, пока, задрожав, Ульяна не ткнулась лицом в сиденье.

Тогда и он смог позволить себе отбросить контроль. Несколько сильных глубоких толчков, и он замер, сильнее стискивая пальцами мягкие бедра.

– Как-то неловко получилось, – пробормотал Женька, когда вместе с Ульяной опустился на сброшенную куртку.

– М? – томно протянула Яна, прислушиваясь к еле различимому плеску воды.

– Когда привез тебя сюда. Я не рассчитывал, что все так повернется, – вздохнул он.

– Совсем-совсем? – покосившись на любовника, лукаво поинтересовалась Яна.

– Разве что, немного, – усмехнулся Женя. – Но не рассчитывал, что ты согласишься. Ты же замуж собираешься. Или это только способ попрощаться с холостой жизнью?

– Нет, не думаю, – Яна слабо мотнула головой. – Я тут много думала…

И ребята почти до рассвета проговорили о планах на будущее.

На следующий день Раната проснулась около полудня. Кажется, каким-то чудом у нее вчера хватило сил раздеться и принять ванну. Но голова все равно трещала и отказывалась соображать.

Негромко постучав, пошла мама со стаканом воды, в которой уже шипела растворимая таблетка.

– Видимо, вечеринка удалась, – с мягким упреком и оттенком неодобрения, заметила она. – Никогда еще не видела тебя в таком невменяемом состоянии. Пей, – протянула дочери стакан.

Рената обхватила его двумя руками и, несмотря на дурноту, сделала первые глотки. Вода с привкусом лимона с трудом протекала через сдавленное и какое-то шершавое горло, но делала свое дело. Вчерашний вечер обрывочными картинками всплывал в голове.

«Надо будет извиниться перед Янкой. Я испортила ей праздник», – подумала Рената, вспомнив свое отвратительное поведение. – «А как я оказалась дома? Кажется, меня хотел отвезти Женька. Выходит, я и ему испортила вечер?»

Под заботливым взглядом мамы, она допила лекарство и взялась за телефон.

– Ты кому собралась звонить? – мама обеспокоенно следила за дочерью.

– Женьке. Ведь это он меня привез? – хрипло ответила Рената.

– А почему тогда не зашел? – удивилась мама, и Рената замерла, не долистав до имени брата.

Почему-то в памяти всплыл Макс, укладывающий ее на заднее сиденье.

Рената стиснула телефон.

– Дочка, что случилось? – мама обеспокоенно смотрела, как дочь уставилась куда-то неподвижным взглядом.

– Мне надо в ванную, – выдавила Рената и поспешно скрылась за дверью.

Надо было побыть одной и постараться все вспомнить, потому что в памяти стала назойливо маячить стеклянная высотка и удивленное лицо Алекса. Алекс?

Неужели Макс с Милкой привезли ее к нему?

Присев на бортик ванной, Рената стиснула виски, по кусочкам восстанавливая все произошедшее, после того, как ушла из клуба. И чем больше вспоминала, тем сильнее дрожали руки и чаще билось сердце.

Что она натворила? Ведь это же предательство. Самое гадкое из всех возможных. Как теперь смотреть в глаза Янке? Как находиться рядом с Алексом? Какая она после этого подруга?

Задавалась вопросами Рената, рассматривая плитку на полу. А ведь завтра придется увидеться в универе. Отвечать на вопросы Милки. Нет. Этого она точно не выдержит. Рената набарала совсем не тот номер, который собиралась. Наскоро приняв душ, она вернулась в свою комнату, а когда туда вошла мама, то застала дочь за укладыванием вещей.

– Ты куда? – всплеснула она руками.

– Мам, – посмотрела на нее Рената. – Я не уверена, что юриспруденция – это то, чем я бы хотела заниматься всю жизнь.

– Что?! – опешив от заявления дочери, мама не глядя опустилась в кресло.

– Да. Я решила поехать к тете Берте. Не бойся, не буду бездельничать. Поработаю у нее в клинике. Хоть кем. Хоть уборщицей, хоть администратором. Она уже согласилась. Хорошенько все обдумаю. А тетя сделает мне больничный, чтобы не отчислили, если надумаю вернуться.