В технологии микрофильмирования Буш увидел потенциал для радикального уплотнения и переупорядочивания информации, что в итоге позволило ему уменьшить Британскую энциклопедию «до объема спичечного коробка» (Буш никак не мог знать, что благодаря микрочипам Британская энциклопедия скоро уменьшится до размера булавочной головки.) Однако письменный стол, заваленный миллионами крошечных книг, сам по себе не столько решает проблему информационной перегрузки, сколько усугубляет ее. В качестве решения этой проблемы Буш предложил связывать тексты «ассоциативными тропами». Основная работа должна была лечь на плечи самых стойких из людей, тех, кто «находит удовольствие в прокладывании полезных троп среди огромных массивов произвольных записей». Работа этих «первопроходцев» должна была заключаться в том, чтобы продираться сквозь массивы информации и тематически связывать ее, а затем делиться своими тропами, как путеводителями.

Он приводил следующий пример:

Согласно сценарию Буша, в дальнейшем ученый может поговорить с другом, который случайно обмолвится, что его интересуют причины, по которым некоторые люди сопротивляются инновациям. Вспомнив кейс про турецкий лук и английских лучников, которые не захотели его осваивать, ученый мог скопировать свою тропу и передать ее другу, «чтобы связать ее с более общей тропой».

Суть озарения Буша сводится к тому, что компьютеры должны действовать по тем же принципам, что и человеческий мозг. В то время преобладающий способ упорядочения информации (будь то в картотеке или библиотеке) заключался в разбиении ее на категории и жесткой иерархизации. Например, чтобы найти сборник рассказов «Вымышленные истории» Борхеса, нужно было пойти в библиотеку, подняться на этаж, посвященный художественной литературе, найти секцию испаноязычной литературы, ряд, посвященный авторам, чьи имена начинаются на букву «Б», и так далее. «Обнаружив один элемент [в целях нахождения следующего элемента], человек должен выйти из системы и вернуться на новый путь, – писал Буш. – Человеческий мозг работает иначе». Согласно Бушу, мысли не группируются по категориям; они связаны между собой «тропами ассоциаций». К 1945 году эта концепция была уже довольно хорошо известна, а наиболее подробно она раскрывалась в книге Уильяма Джеймса «Принципы психологии», в которой он представил понятие «поток сознания». Буш считал, что объединение совокупности письменных текстов посредством ассоциативных связей позволит человеческому разуму максимально использовать то, что всегда было сильной стороной письма (и слабой стороной мозга): способность сохранять информацию в неизменном виде. «Личная машина, – писал он, – породит новую форму наследования, при которой передаваться будут не только гены, но и сокровенные мыслительные процессы. Сын унаследует от своего отца тропы, по которым тот бродил, интеллектуально развиваясь, вместе со всеми его комментариями и критическими замечаниями, оставленными по пути. Сын будет отбирать самое полезное, обмениваться этим со своими коллегами и далее совершенствовать ради следующего поколения». Каждый шаг, сделанный в процессе исследования, будет сохранен: поток сознания, как он полагал, в конце концов может быть заморожен, извлечен и передан по наследству.

Эссе Буша оказало огромное влияние на последующие поколения компьютерных инженеров, начиная с Дугласа Энгельбарта (создал проект прообраза персонального компьютера) и заканчивая Тедом Нельсоном (первым ввел термин «гипертекст»). В последующие десятилетия появились две параллельные, но во многом независимые технологии: персональный компьютер и Интернет, развитие которого началось с объединения уже существовавших на тот момент академических и военных компьютерных сетей. Пути этих технологий полностью сошлись после того, как Тим Бернерс-Ли создал Всемирную паутину и язык гипертекстовой разметки. Образовавшийся в результате этого слияния дуэт позволил людям по всему миру общаться и обмениваться информацией с помощью персональных компьютеров, формируя то, что Бернерс-Ли назвал «единым информационным пространством». Текст, эта ультраконсервативная технология, вдруг трансформировался в гипертекст и стал похож на спрута с бесконечными щупальцами: соединенные гиперссылками документы образовали текстовые тропы; от этих троп в разные стороны побежали боковые тропинки, которые могут долго петлять и потом возвращаться к началу; возникла текстовая сеть. Биограф Уолтер Айзексон назвал этот исторический прорыв «глобальным документом» в мемексе Буша.

Как и Буш, Бернерс-Ли считал, что тексты должны быть податливыми, чтобы читатели могли их редактировать и улучшать по мере необходимости. Однако, когда начали появляться первые веб-браузеры вроде Mosaic, Бернерс-Ли пришел в ужас, увидев на экране монитора ровные столбцы текста, окруженные броскими изображениями. Все это было больше похоже на журнальный разворот, чем на грифельную доску, и, соответственно, имело больше общего с прямым шоссе, чем с извилистой тропой.

С тех пор всемирная паутина расползлась по всему земному шару. Она проникла в наши дома, в наши карманы, и почти неизбежно однажды она проникнет в наши черепа. В настоящее время в мире насчитывается почти пятьдесят миллиардов веб-страниц; если бы все они были переплетены в одну книгу, она бы весила более миллиарда фунтов и была бы вдвое выше горы Катадин.

В последние годы люди начали понимать, что сеть, изначально созданная для борьбы с информационной перегрузкой, по иронии судьбы только усилила ее. Одна тропа облегчает жизнь и упрощает путешествие, но стоит вам соединить между собой несколько тысяч троп, как вы окажетесь в лабиринте, из которого невозможно выбраться без проводника. Интернет – это та же самая сеть тропинок, но только виртуальных, которая разрослась настолько, что сама превратилась в «неизведанную, почти дикую территорию, где вы действительно можете заблудиться, – писал Кевин Келли. – Ее границы неизвестны и непознаваемы, ее тайны неисчислимы. Переплетение идей, ссылок, документов и изображений образовало непроходимое, как джунгли и ни на что не похожее Нечто».

В начале был хаос, пустые поля. Из них появился смысл: сначала одна тропа, потом другая. Тропы разветвлялись и переплетались до тех пор, пока не запутались настолько, что сами стали (почти) воплощением хаоса. И вот колесо сделало полный оборот. Бентон Маккей выразил эту мысль очень лаконично: «Человечество расчистило джунгли и построило лабиринт». Проложенные в этих лабиринтах маршруты оказались настолько сложными, что разобраться в них можно было только с помощью путеводителей, указателей и карт. Когда эти маршруты начали пересекаться, понадобились уже путеводители по путеводителям, путеводители по путеводителям по путеводителям и так далее (как бы абсурдно это ни звучало, но недавно я наткнулся на медицинскую брошюру «Руководство к руководствам: Разъяснения к разъяснениям АМА по установлению полной потери трудоспособности, пятое изд.»). Чем более сложным становится уровень организации троп и дорог, тем больше у нас накапливается знаний и тем проще нам ориентироваться в этом мире, однако новые маршруты необходимо тщательно размечать, чтобы навести порядок в хаотичных хитросплетениях старых троп.