Он пришел в ярость, узнав, что местные жители убеждены,будто о помолвке вот-вот будет объявлено. Верно, он хотел, чтобы Уитни взяланаконец верх, показав им, что может заставить Севарина влюбиться в нее, но непредполагал, что все это может зайти так далеко. Уитни ни с кем не былапомолвлена, кроме Клейтона, и он никому не позволит считать иначе. Она не любитСеварина, это как бы всего-навсего дурацкое упорство, девические мечты, надеждаувести его у Элизабет Аштон.

Она и Клейтона не любит, но это его не — беспокоило. Любовьи все крайности, с ней связанные, — абсурдное чувство. Он был поражен, когдаХьюг Уитком упомянул при нем это слово. Никто в его кругу не испытывал ничегосильнее нежности или прочной привязанности к своим супругам. Любовь — глупое,романтическое понятие, которому нет места в его жизни.

Но гнев его почти улетучился при воспоминании о несколькихчасах, проведенных сегодня с Уитни. Он чувствовал, что девушка медленно, оченьмедленно смягчается по отношению к нему. Она по собственной воле искалаутешения в его объятиях и даже признала, что питает к нему симпатию. Теперьмежду ними стоят лишь ее затухающее чувство к Полу Севарину и вполне понятнаязлость на глупого и грубого отца, так бессердечно объявившего о помолвке дочерис Клейтоном.

При одной мысли о той ужасной ночи герцог приходил вбешенство. Из-за жестокой бесчувственности Мартина Стоуна Клейтон лишенудовольствия ухаживать за Уитни и покорить ее сердце. Несмотря на все бурныевзлеты и падения в их отношениях, Клейтон наслаждался общением с Уитни ипытался игнорировать тот неоспоримый факт, что она до сих пор высокомерно егоотвергала. Девушка заставляла его тяжело трудиться, чтобы продвинуться хотя бына дюйм, но при этом каждое самое малое достижение оборачивалось пьянящейпобедой, исполненной огромного значения, потому что доставалась дорогой ценой.

Однако в последнее время Клейтон все чаще чувствовал, чтоостатки терпения все чаще борются в нем с желанием. Когда Уитни пререкалась сним, иронизировала и пикировалась по каждому поводу, Клейтону приходилосьсобирать всю волю, чтобы не схватить ее в объятия и не подавить сопротивлениеласками и жгучими поцелуями. Он не пытался убедить себя, что после свадьбыУитни смирится с судьбой, и все-таки не мог заставить себя употребить власть иобъявить о предстоящем венчании.

Клейтон, вздохнув, отвернулся от окна. Он ни секунды несомневался в том, что Уитни станет его женой. Она выйдет за него добровольноили насильно. В последнем случае все поединки и сражения, а также ухаживание ипримирение будут перенесены на другое поле боя — его постель.

Свежий прохладный ветерок, принесший с собой пряный запахгорящих листьев, ворвался в окно спальни Уитни, и девушка, выходя из ванны,полной грудью вдохнула освежающий аромат. Осень, самое великолепное время года,приветствовала ее этим утром. Уитни выглянула из окна, любуясьрубиново-топазовыми красками, перемежавшимися желтой и янтарной, и утраченныйбыло оптимизм вернулся с прежней силой.

Она неохотно отошла от окна и долго выбирала, какое платьенадеть. Наконец ей попался на глаза туалет из темно-розовой шерсти с завышеннойталией, квадратным вырезом, длинными узкими рукавами и широкой оборкой поподолу. Кларисса зачесала ее волосы назад и подняла наверх, а потом завила влоконы, переплетенные бархатными лентами такого же оттенка, как платье.

Мысли о Поле и нежеланной помолвке с Клейтоном снова едва лине поглотили ее, но Уитни приказала себе не грустить. Для этого впереди у неецелый вечер, а пока ей хотелось поскорее выйти на солнышко! Она не позволитникому на свете испортить такой чудесный день!

В этот момент лакей постучал в дверь и объявил, что мистерУэстленд ждет внизу.

Захватив цветастую шаль в тон платью, Уитни поспешила вниз.

— Доброе утро! — весело приветствовала она. — Чудеснаяпогода, не правда ли?

Клейтон сжал ее руки, любуясь сияющим счастьем личиком.

— Ваша улыбка могла бы осветить темную комнату, — спокойно ибез всякого выражения ответил он.

Он словно впервые заметил, как она красива, и, хотя егокомплименты меркли перед витиеватыми похвалами, которые расточали ей французы,Уитни почему-то смутилась.

— Вы опоздали, — упрекнула она с деланной суровостью, незная, что еще сказать, — а я последние пять минут мерила шагами спальню,дожидаясь вас.

Клейтон ничего не ответил, и на мгновение Уитни подпала поднеотразимое очарование этих откровенно обольстительных серых глаз. Пальцы егосжались немного сильнее, притягивая девушку ближе. Уитни затаила дыхание,взволнованная и встревоженная при мысли о том, что он сейчас поцелует ее.

— Я пришел даже слишком рано, — недвусмысленно объявил он.

Уитни проглотила облегченный смешок.

— Но поскольку теперь я знаю, как вам не терпится видетьменя, обязательно возьму за правило каждый раз являться все раньше.

Огромные часы в холле пробили одиннадцать раз в ту минуту,когда они выходили из дому, и Клейтон метнул на нее многозначительный взгляд,означавший, по-видимому: «Я же говорил!»

Уитни уселась в его коляску, откинулась на спинку сиденья,обитого зеленым бархатом цвета мха, и подняла голову, любуясь пушистыми белымиоблаками, рассеянными по лазурному небу. Клейтон устроился рядом, и девушкаукрадкой оглядела его начищенные коричневые сапоги, сильные ноги, обтянутыесветлыми бриджами, красно-коричневую куртку и кремовую шелковую сорочку.

— Если мой костюм вам не по вкусу, — протянул он, — мы можемотправиться в мою скромную хижину, и вы сами решите, какая одежда вам большенравится.

Уитни от неожиданности вскинулась. Ее первым порывом былоязвительно ответить, что ее ни в малейшей степени не интересует, во что он.одет, но вместо этого она удивила их обоих, застенчиво признавшись:

— Мне показалось, что вы великолепно выглядите.

Она успела заметить выражение испуганного изумления в еговзгляде, прежде чем он подобрал поводья и пустил резвых серых коней рысью.

Деревья мелькали по обеим сторонам проселочной дороги, ветвинависали над головами, словно руки партнеров в сельском танце, образуя арки,под которыми проезжала коляска. Листья падали, кружась в медленном вальсе, иУитни протянула руку, лениво пытаясь поймать ярко-желтый осенний подарок.

Когда Клейтон направил коней по восточной развилке, Уитнивыпрямилась.

— Куда мы едем? — испуганно глядя на него, спросила она.

— Сначала в городок.

— Я… я не хочу встретить никого из соседей, — решительнозапротестовала Уитни.