Клейтон помог Элизабет и Маргарет сесть в экипаж и,вернувшись к Уитни, предложил ей руку, словно ничего не произошло. Уитнивышагивала рядом с ним с застывшим от гнева лицом. В конце улицы находиласьмаленькая гостиница, в которой была всего лишь одна столовая для почетныхгостей, пивная и небольшой дворик, скрытый от посторонних глаз вьющимисярастениями. Дочь хозяина приветствовала Клейтона как старого знакомого ипоспешила проводить их к столику во дворе.

Уитни со всевозрастающим раздражением наблюдала, как Миллистроит глазки Клейтону, как наклоняется над столом, перестилая скатерть идемонстрируя герцогу красоты своей пышной груди, буквально вываливающейся изкорсажа. Кипя от злости, Уитни уставилась на соблазнительно покачивающиесябедра девицы, отошедшей, чтобы принести им обед.

— Если Милли ведет себя так со всеми мужчинами, еенесчастные родители должны быть вне себя от тревоги.

Клейтон с веселым пониманием посмотрел на негодующуюдевушку, и терпение Уитни окончательно лопнуло. Наградив собеседникапренебрежительным взглядом, она добавила:

— Правда, вы, возможно, дали Милли повод считать, чтонаходите ее весьма привлекательной.

— Какого черта вы хотите этим сказать? — взорвался Клейтон.

— Я имею в виду, что ваша репутация в отношении женщинобщеизвестна и, вероятно, вполне заслуженна.

— Но я в жизни не заигрывал со служанками, смею васзаверить.

— Объясните это Милли, — холодно бросила Уитни.

Милли принесла заказанные блюда, и Уитни набросилась на своемясо с такой энергией, словно ее не кормили неделю. Как только обед былзакончен, она немедленно отодвинула свой стул и встала.

По пути домой никто не прерывал ледяного молчания до техпор, пока Клейтон не свернул на дорогу, ведущую к его дому. Герцог натянулповодья перед крыльцом и обошел коляску кругом, чтобы помочь ей спуститься,однако Уитни лишь плотнее вжалась в сиденье.

— Если вы хотя бы на секунду посчитали, что я собираюсьвойти в этот дом, то жестоко ошиблись.

Лицо Клейтона явно свидетельствовало о том, чтосамообладания его хватит ненадолго, но он лишь стиснул ее талию и с силойоторвал от подушек.

— Боже, помоги мне, если когда-нибудь я поврежу себе спину!

— Боже, помоги вам, если когда-нибудь повернетесь спиной, —отрезала она, — поскольку где-то, несомненно, поджидает парочка разъяренныхпапаш или оскорбленных мужей-рогоносцев… если, конечно, я не прикончу васраньше!

— У меня нет ни малейших намерений спорить или насиловатьвас, — подчеркнуто терпеливо объявил Клейтон. — Если возьмете на себя трудоглянуться, то поймете, почему я привез вас сюда.

Уитни подчинилась сначала раздраженно, потом с удивлением.Поместье Ходжесов было сильно запущено, но теперь все изменилось. Кустыподстрижены, трава аккуратно скошена, вывалившиеся камни дорожки заменены, агнилые деревянные ограды починены. Но самая большая перемена произошла с домом,сиявшим теперь двойными широкими окнами на втором этаже, там, где раньше быливсего лишь небольшие закрытые стеклами проемы.

— Почему вы пошли на такие расходы? — спросила Уитни,поскольку было очевидно, что он ждет от нее какой-то реакции.

— Потому что я купил его, — пояснил Клейтон, направляясьвместе с Уитни к беседке, только что возведенной в дальнем конце газона.

— Купили?! — ахнула Уитни. При мысли, какое милое трио онитеперь образуют — она. Пол и Клейтон в качестве соседа, ей стало плохо Неужелинет конца препятствиям, которые этот человек собирается чинить ей на пути еесчастья?

— Это показалось мне достаточно здравой идеей. ЗемляХоджесов примыкает к вашей, и когда-нибудь оба поместья можно будет объединить.

— Граничит с вашей землей, но не с моей, — поправила Уитни.— Вы заплатили за нее точно так же, как за меня.

Она шагнула вперед, но его рука сжала ее запястье. Повернувдевушку лицом к себе, Клейтон несколько мгновений изучал раскрасневшеесярассерженное лицо.

— У экипажа Маргарет Мерритон вчера слетело колесо, —наконец спокойно заметил он, — и я предложил подвезти ее. Не мог же я оставитьна дороге! Я привез ее домой, где мистер Мерритон горячо поблагодарил меня ипредложил остаться ужинать, от чего я вежливо отказался. Вот и все, что было.

— Мне совершенно безразлично, чем вы занимались с Маргарет!— гневно солгала девушка.

— Черта с два! Вы начали набрасываться на меня с той минуты,как она спросила про зонтик!

Уитни отвела глаза, пытаясь решить, говорит ли он правду и,если да, почему это так много значит для нее.

— Если не считаете меня способным на осторожность иблагоразумие, признайте по крайней мере, что у меня есть вкус. Надеюсь, япрощен, малышка? — немного помедлив, осведомился он.

— Наверное, — пробормотала Уитни, чувствуя совершеннонелепое облегчение. Господи, до чего же она глупа! — Но в следующий раз, когдаувидите Маргарет…

— Постараюсь переехать ее этой коляской! — хмыкнул он.

Слабая улыбка коснулась губ Уитни.

— Я просто собиралась просить вас не поощрять ее, посколькуона лишь будет вести себя по отношению ко мне еще более гнусно, чем до этого,особенно если посчитает, что вы ею интересуетесь. Кстати, был ли у нее вчеразонтик? — осведомилась она, охваченная неожиданным подозрением.

— Что-то не припомню.

— Вы действительно считаете Маргарет… ну… хорошенькой? —притворившись, что изучает носки своих розовых туфелек, осторожно спросилаУитни.

— Вот это другое дело! — рассмеялся Клейтон, сжимая ее рукуи притягивая девушку к себе.

— Что именно?!

— Просто мне нравится, когда вы ведете себя, как настоящаяжена, пусть даже и ревнивая!

В замечании было достаточно правды, чтобы Уитни жарковспыхнула.

— Я нисколько не ревную и не имею причин для этого, потомучто вы мне принадлежите не больше, чем я вам!

— Если не считать составленного адвокатами по всем правиламбрачного контракта, по которому вы считаетесь обрученной со мной.

— Бессмысленного контракта, поскольку меня ни о чем неспросили.

— Но который тем не менее вы обязаны выполнять, — напомнилКлейтон.

Уитни взглянула на него со смесью мольбы и неприязни.

— Терпеть не могу этих постоянных пререканий! Почему я немогу вас заставить понять, что люблю Пола?