Девушки забежали на кухню, чтобы взять ужин и отдать заряженные артефакты, потом натаскали себе воды и заперлись в башне. Ополоснувшись и перекусив, они вернулись к теме выживания.

Маха нервно теребила край туники и в сотый раз переспрашивала:

— Решилась?

Анха кивала.

— Может, просто пожаловаться… кому-нибудь… и всё обойдётся?

Княжна грустно отрицательно качала головой. Она уже достаточно научилась разбираться в людях и понимала, что никто здесь не заступится за них без собственного интереса, и уж тем более не станет круглосуточно сторожить их от подлостей.

В замке каждый сам за себя, а если быть точнее, то основу гарнизона составляют множество маленьких группировок, объединившихся по принадлежности к кланам, вольнонаёмных и профессиональных наёмников. На взгляд Анхи это была почти вольница, которая удерживалась от анархии только жалованием и жёстким графиком патрулирования земель. Ни о какой общей солидарности, чувстве дружеского локтя или безвозмездной помощи товарищам из другой группировки не было речи.

— Вижу я, что не по нутру тебе ложиться под мага, — вздыхала Маха, — но, с другой стороны, меня выдавали замуж и не спрашивали, нравится ли мне мой муж. Я слышала, что у одарённых тоже всё решает клан. И может им ещё обиднее! Представляешь, родители лелеют свою доченьку, купают в роскоши, исполняют все прихоти, а потом отдают чужим людям в полное владение.

Анха горько улыбнулась: представления Махи о воспитании одарённых были наивны. Знала бы она, как много требуют от одарённых детей, то совсем по-другому посмотрела бы на своё детство. Но сейчас речь не об этом, и Анха согласно кивала, слушая рассуждения подруги, а потом поднялась и показала жестом, что уходит.

— Подожди, я с тобой! — подскочила женщина. — Ты же к нему? Я буду говорить за тебя, а то мало ли что!

Выскочив из башни и пробежавшись по двору, освещаемому уже взошедшей луной, они вошли внутрь замка через центральные двери и поёжились от окутавшего их холода и мрака. В центральном большом зале никого не было и стояла тишина. Анха неуверенно осмотрелась, ища лестницу, ведущую на верхние этажи, и растерялась, увидев, что их несколько. Маха же и вовсе испуганно жалась к ней, беспомощно прислушиваясь к звукам, доносящимся со двора.

— Чего забыли тут? — грозно спросил появившийся мужчина. Судя по красным нашивкам на его куртке, он был старшим над воинами, принадлежащим огненным кланам.

Маха поклонилась и, стесняясь, пролепетала:

— Мы к господину магу.

— Какому из?..

Маха покраснела и, заикаясь, пропищала:

— Чернявенький такой.

— По какому делу?

Тут Маха вообще стала пунцовой, а Анхе перестало хватать воздуха, настолько стыдно стало.

— А-а, понятно, — криво ухмыльнулся мужчина и оценивающе оглядел обеих.

Анха ответила ему злым взглядом и вытянулась в струнку. Она не будет краснеть и не станет стесняться! Не она создала в гарнизоне такие условия жизни, что иного выхода для женщин нет, как только искать себе сильного покровителя — и этот хмырь это знает!

Если бы могла, то спросила бы его, что он сделал для того, чтобы сосланные сюда женщины не только выжили здесь, но смогли создать настоящую семью?

— Идите по той лестнице, — остановив свой взгляд на ней, неожиданно подсказал он и махнул рукой на небольшой проем с крутыми ступеньками, — второй этаж… там всего одна дверь, не ошибётесь.

Маха суетливо потянула подопечную в сторону указанной лестницы, чтобы она не навлекла на себя новых неприятностей. Вояка сверлил взглядом девчонку и не уходил. Похоже, ему не понравилось, как она держится.

Поднялись быстро, с дверью не ошиблись, а вот постучать долго не решались. Наконец Анха сама несколько раз ударила кулаком по двери и когда та раскрылась, то невольно отпрянула. Слишком резко дверь распахнулась, а маг тёмным вороном предстал перед визитёршами.

Маха сглотнула. В полумраке маг показался ей тёмным существом, но он не нападал, а стоял и смотрел, что позволило ей взять себя в руки.

— Э, мы пришли, — сглотнув, сообщила она. — Надо бы обговорить условия, — тихо добавила Маха, а увидев, что одарённый переводит непонимающий взгляд на неё с отчаянной решимостью выпалила, подталкивая Анху вперёд:

— Ей здесь не место! — показала Маха на стены замка. — Слышите! Она другая… не такая, как все, и ей нужна защита!

Анха не ожидала, что её толкнут и чуть нос себе не расквасила о грудь мага. А потом глупая Маха выдала безумный спич и убежала. Испугалась ли она высокородного мага или переживала за Анху, а может, поддалась страху и отчаянию за себя… наверное, всё вместе. Всё навалилось разом, а сил справиться нет.

— Проходи, — сипло выдавил маг. Правда он быстро прокашлялся и уже нормальным голосом добавил:

— Ты не торопилась… я мог передумать!

Анха остановилась, с удивлением принюхиваясь и осматривая комнату мага. Помещение больше походило на свинарник, чем на жилище благородного одарённого. Всего один работающий светильник вместо трёх, едва разгонял темноту, но не скрывал узкую кровать, больше похожую на широкую лавку, заваленный разным хламом стол.

Девушка хотела сделать шаг, чтобы можно было закрыть дверь, но зацепилась ногой за рукав рубашки, торчащий из валяющейся на полу кучи грязного белья. А ещё в нос шибал запах пота, грязных ног и особенно туалета.

Она непонимающе, если не шокировано посмотрела на мага.

— Я знаю, что оказал тебе честь, — приосанившись, ответил он на её взгляд и опешил, когда она улыбнулась и вроде даже вроде засмеялась, но из её рта не вышло ни звука.

Потом она тяжело вдохнула и укоризненно покачала головой.

— Что? — непонимающе спросил Александр.

Девушка обвела рукой его комнату, строя хмурую мордашку, и он смутился.

— Нам не разрешили привезти сюда слуг, — смущённо пояснил он и, пиная ногой вывалившуюся из кучи грязного белья рубашку, раздражённо добавил:

— Я воин, и мне не пристало обращать внимание на неудобства!

Анха широко раскрыла глаза, делая вид, что потрясена до глубины души его словами и Александр, совсем смутившись, всё же попробовал оправдаться:

— Ну-да, мне тоже всё это не нравится… но я не знаю, что с этим делать.

К его удивлению, девушка рукой показала на беспорядок, потом пальцем постучала ему по лбу. Её способ выразить свои мысли показались ему забавными, особенно то, что она выказывала своё возмущение.

Матушка Александра частенько демонстрировала недовольство и это всегда было крайне неприятно. Но голубоглазка при всем своём хмуром