себя: — Под нами же кухня!

Анха робко улыбнулась в ответ. Всполохи магии в глазах мужчины никуда не делись, но злости он точно не чувствовал, и это обрадовало княжну.

— Ты, наверное, устала? — неожиданно спросил он.

Его вопрос обескуражил её. В нём было столько теплоты и сочувствия! Хотелось выдохнуть, дать волю слезам и выплакать всю боль, все страхи, довериться и спрятаться за более сильным.

— Принесла!!! — пыхтя, провозгласила Маха, вваливаясь в комнату и ничего не видя под кучей матрасов и подушек. Как дошла-то?!

— Ой! — пискнула она, когда сбросила ношу на кровать и увидела, что хозяин помещения здесь же. Неуклюже поклонившись, она бросилась вон. Ей стоило только взглянуть в полыхающие агатовой чернотой глаза мага и, ничего не соображая, она выскочила вон.

Анха отмерла и бросилась к падающим подушкам. Стараясь не смотреть по сторонам, она хлопотала, надеясь, что её спокойные действия помогут мужчине успокоиться и… уйти обедать.

Она застелила ему постель и принялась за свой уголок, когда его руки скользнули на её талию. Он обнял её со спины и прижал к себе.

— Как тебе это удаётся? — спросил он её, подразумевая всё сразу: и создавать вокруг себя особую атмосферу и быть притягательной и выводить его на новые чувства.

«Что удаётся?» — мелькнула у неё мысль и исчезла, потому что маг склонился, осторожно коснулся губами её щеки.

— Нежная… у тебя очень нежная кожа, даже удивительно, — прошептал он ей в ухо, щекоча и вызывая мурашки.

Она попыталась отстраниться, но он крепче прижал её к себе.

— Не бойся, мне все равно, сколько у тебя было мужчин, — страстно произнёс он, — здесь лучше тебя никого нет! — и сжал её бедра так, чтобы она наверняка прочувствовала своим телом, что он желает её прямо сейчас.

Анха не могла пошевелиться. Не из-за того, что её держали, а просто не осталось сил. Внутренняя борьба между циничным просчитыванием всех своих шагов ради выживания и романтичным представлением о любви опустошила её.

Казалось бы, всё уже решила и готова идти по головам, но любое доброе слово Защитника приводило её в смятение и возвращало надежду, что ещё можно побыть мечтательницей, ведомой вдохновением и верой в лучшее.

Александр хотел стянуть с головы девушки платок, но услышал, как она сглотнула. На фоне проникающих вкусных запахов через окно он сразу сообразил, что она голодна. Это отрезвило его. Ему захотелось накормить её самому, но в столовую для аристократов он не мог её привести, а идти на кухню… пожалуй, это было бы глупо.

— Не хочу отпускать тебя, — выдохнул он, прижимаясь своей щекой к её. — Но ещё более не хочу оставлять тебя голодной.

Александр нехотя оттолкнул девушку:

— Иди пообедай и возвращайся сюда. И ничего не бойся!

Анха вопросительно посмотрела на него.

— Я всё уладил с лекарем, — гордо сообщил он, но помявшись, добавил: — … не успел переговорить с воеводой по поводу твоего будущего. Тут свои правила насчёт таких, как ты, — буркнул он, — но я всё решу.

Оглядываясь, стараясь понять себя и мага, Анха вышла и медленно побрела во двор. Быть может, если бы она могла говорить, то всё было бы проще? Вроде бы этому Защитнику можно довериться.

Княжна вышла во двор и подойдя к отдельному входу на кухню, чтобы получить еду, наткнулась на столпотворение. Женщины бурно обсуждали Маху, завхоза и его фигуристую даму, которой он дал отставку.

— Маха не первая, кто решила перейти дорогу Паулинихи, — важно вещала одна из женщин. — Я слышала, что предыдущую соперницу затоптали кони — и устроила это госпожа Паулина!

— Врёшь!

— А до той горемычной Паулиниха убрала со своего пути какую-то местную деваху, которая позарилась на нашего управляющего. Знаете, что она сделала?

— Ух, и язык у тебя! Смотри, как бы не окоротили за враньё!

— Почём купила за столько и продаю, — огрызнулась сплетница.

— Да говори уже! — зашумели остальные.

Женщина надулась и сделала вид, что уже не хочет ничего говорить, но её никто не выпустил.

— Ну, слушайте! Эта стервь подговорила одного из воинов, чтобы тот изуродовал соперницу.

— Да его же за это сразу казнили бы!

— А он хитро всё проделал. Был прорыв границы и после, как его закрыли, во дворе свалили трофеи. Тот воин взялся любезничать с подружкой Леснова и подвёл её к тушкам. А там оказалось, что одну тварь не добили и она вцепилась в деваху.

— Ужас! Но это несчастный случай, — заохали женщины.

— Может, и несчастный, да только до этого другие видели, как вояка не един раз Паулиниху своим колом обрабатывал, да так, что она, как свинья повизгивала от удовольствия. А до того, как подвести девку к трофеям он крутился рядом с ними, что-то перекладывал.

— И что же, его не наказали?

— Плетей всыпали за невнимательность и перевели в другую крепость.

— Так что же, нашу Маху по наущению этой твари покалечили?

Анха встрепенулась и ринулась в самую гущу.

«Маху покалечили? Когда? Она же весь день была рядом!»

—Ишь, прибежала! — обрадовались чему-то женщины. — Подруженьку твою убили!

Анхе показалось, что у неё остановилось сердце.

— Ну чё ты болтаешь! Кипятком её обварило.

— Не кипятком, а соком одной твари!

— Да лучше бы убили, чем муки такие терпеть, а потом уродиной ходить.

Анха стала дёргать женщин за рукава, стараясь спросить у них, где сейчас Маха, но они шарахались от неё.

— Уйди, шальная!

— Её к лекарю надо, к подруженьке, пока она нас тут не покусала и не заразила чем-нибудь!

Женщины вытолкнули Анху из очереди и успокоились только тогда, когда она сама побежала к Жадковскому.

Глава 11. Это просто секс

Анха влетела в лекарскую, не помня себя! Какие же они с Махой бестолковки! Обеих жизнь припечатала мордой об стол, а они сопли жевали и пережёвывали. В их ситуации надо было нападать, чтобы другие десять раз подумали, прежде чем связываться с ними!

Она остановилась возле лежащей на полу подруги и бессильно опустилась рядом. Та лежала в беспамятстве, а лицо её бугрилось уродливыми складками. Женщины судачили об ожоге, но на деле было другое: Маху облили слизью тёмной твари, которую ловили для продажи скорнякам. Мастера держали