Сотрудники группы Самедова сидели в КПЗ до вечера, пока неприехали представители посольства и сам подполковник. Он привез прокурора,представляющего интересы их государства в России. Тот все время звонил посвоему мобильному телефону, требуя соединить его либо с заместителем министра внутреннихдел России, либо с заместителем прокурора, надзирающим за следствием.

Поздно вечером сотрудников Самедова отпустили. Элла провеланочь в КПЗ вместе с двумя проститутками и воровкой. На следующий день еевыпустили под подписку о невыезде. Увидев приехавшего за ней Тимакина, онаразрыдалась, не скрывая счастливых слез.

Саид остался в тюрьме. Его перевели на Лубянку, и теперь егоучасть решалась в переписке между различными заинтересованными ведомствами двухстран. Переписка грозила растянуться на несколько недель, и Самедов, несмотряна все попытки забрать с собой Саида, так и не сумел убедить руководствостоличной милиции в необходимости выдачи государственного преступника.

Элла была бы счастлива, что все кончилось благополучно, еслибы не одно обстоятельство. Соседки рассказали ее свекрови о случившемся вквартире Эллы. В их интерпретации Саид был любовником Эллы, за которымохотилась целая банда. Раненый сотрудник министерства национальной безопасностипревратился в убитого бандита, а арестованный Саид оказался не только злостнымдон жуаном, но и торговцем наркотиками. Что после этого подумала свекровь,можно только догадываться. Она немедленно дала телеграмму сыну, вызвав егообратно в Москву. В телеграмме она даже указала, что Элла арестована заубийство. Естественно, что в субботу перепуганный Саша вернулся с Павликомдомой и впервые в жизни потребовал объяснений от жены.

Она рассказала ему все. Ей даже в голову не приходило, чтоможно обмануть мужа, утаив какие-нибудь детали. Она подробно рассказала ему обовсех своих мытарствах, происшедших с момента его отъезда. Он слушал молча,иногда мрачнел, иногда менялся в лице, но не перебивал ее. Наверное, ему былонеприятно слушать, как она разрезала раненому брюки или носила ему в больницупирожки. Но он был выдержанным человеком. А самое главное – он любил свою женуи всегда доверял ей. Именно поэтому, когда она закончила свой сбивчивыйрассказ, он долго молчал, размышляя над тем, что услышал. Так долго, что она невыдержала.

– Почему ты молчишь? – спросила она с вызовом.

– А что я должен говорить? – он взглянул на нее. Ипочувствовав, что его слова прозвучали слишком двусмысленно, добавил. – Тыпоступила правильно. Только не нужно было бить того парня моей гантелей. Тымогла его убить.

– И это все, что ты можешь мне сказать? – обиделась она.

Так легко обидеть близкого человека, если хочешь сделать этонамеренно. И как трудно не обидеть, если он только и ищет повода, чтобыобидеться. Саша подошел к жене, обнял ее за плечи.

– Не нужно, – попросил он, – я еще только пытаюсь осмыслитьто, что произошло. Не дави на меня. И не обижайся. Я ведь пытаюсь понять тебя.

– Да, – сказала она, уткнувшись в его плечо, – я понимаю.

Рядом с Саидом она чувствовала какое-то непонятное волнение.Рядом с Сашей ей был покойно и тепло. Может быть, так и должно быть, подумалаЭлла. В этот момент в дверь позвонили, и Саша пошел открывать. Оказалось,приехал Борис Макарович, который привез Сашину маму. Он успел рассказать ей всюисторию, опустив некоторые подробности и расписав заслуги Эллы. Растерявшаясясвекровь все время причитала, не понимая, как могла поверить соседям. Войдя вдом, она кинулась на шею невестке, и они долго вместе плакали, заново переживаявсе перипетии последних дней.

– Как ты могла все это скрывать от меня, – укоряла свекровьЭллу. – Я бы помогла тебе.

Можно было бы считать, что все позади, если бы Саид не сиделв тюрьме и если бы над ним не висела угроза выдачи. Борис Макарович пообещалпроконсультироваться со своими друзьями-адвокатами, чтобы узнать, как можнооставить Саида в России. И избежать его выдачи.

В эту ночь они легли гораздо позже обычного. И впервые Эллапостелила Павлику в гостиной, посчитав, что он уже достаточно взрослый парень.Войдя в комнату, чтобы поцеловать Павлика перед сном, она даже смутилась. Ейпоказалось, что здесь по-прежнему находился Саид.

Потом они легли с мужем в постель, но долго оба не моглиуснуть. Саша ворочался рядом, и она чувствовала, что он не спит. Наконец впятом часу утра она спросила:

– Ты не спишь?

– Нет, – сразу ответил Саша.

– Ты думаешь, я была не права?

– Не знаю, – ответил он, – ты поступила слишком необдуманно.Ты ведь не знала, кто лежит под твоей дверью. А если бы он оказался бандитом? Ятебе сколько раз говорил, чтобы ты не открывала двери посторонним. А ты меня непослушалась.

– Ага, – призналась она, глядя в потолок, – не думала, чтовсе так выйдет.

– Нужно было думать, – осторожно сказал он.

Потом они замолчали, наступила тишина. Оба глядели впотолок. Пока наконец Саша не спросил:

– Он тебе понравился?

Элла молчала. Она никогда не обманывала своего мужа. Исейчас не хотела его обманывать. Он терпеливо ждал. Затянувшееся молчание былохуже любого ответа.

– Да, – наконец сказал она, – да.

Эти два «да» прозвучали глухо, как камни, брошенные вглубокий колодец. Теперь она ждала его реакции.

– Я вас с ним что-то было?

Все мужчины одинаковы. Даже самые любящие, такие, как Саша.Есть нечто рациональное во всех мужских поступках, когда все высокие чувства,вся сила творчества, все умение направлены лишь на естественное продолжениерода. Может, поэтому мужчины не признают других видов близости, кромефизической. Тогда как у женщин гораздо более иррациональный подход к жизни и котношениям с мужчиной.

– Конечно, нет, – с негодованием ответила Элла, – как ты могтакое подумать? Он был ранен, у него такая рана на ноге...

Она вдруг замолчала. Получалось, что их остановила толькорана на ноге. А если бы не это?.. Очевидно, они оба подумали об одном и том же.

– Я меня с ним ничего не было, – устало ответила Элла,наконец поворачиваясь к Саше, – и не могло быть, – добавила она.

– Почему? – он повернулся к ней, и теперь она видела егоглаза. Я Павлика глаза отца, мелькнуло у нее в голове. Как хорошо, что уПавлика глаза отца.

– Потому... – она видела, как он напряжен, видела, как онждет ее ответа. И вдруг особым женским чутьем поняла, что вот сейчас, здесь, вэту минуту решается вся ее будущая судьба, ее жизнь, счастье ее семьи, ее сына,– потому... – сказала она, глубоко вздохнув, – потому, что я тебя люблю, Саша.Ты для меня единственный, раз и навсегда.