одну крайней неприятную деталь. После её продолжительного использования можно было неделю проваляться без сил. Потому я почти её не использовал, прибегая только в самых крайних случаях. Ведь, когда я её получил, у меня уже были другие, менее требовательные аугментации, по отдельности замещавшие её силу и даже превосходившие во многом.

В то время она не пользовалась моей популярностью, но в этой жизни… В этой жизни, пускай и на один раз, она была моим козырем, который я держал до последнего. И если с рыцарем я был уверен, что справлюсь, пускай и потребовалась мне для этого измотать себя почти до потери пульса, то с этими двумя… Лучше момента для использования этой аугментации не найти.

— Всё-таки Покровитель знал, что делает, когда давал её мне, — усмехнулся. — Неужели он и в самом деле видит будущее?

Впрочем, это уже не важно. Даже если так, должно быть, он уже знает о том, что я собираюсь сделать с этими двумя уродами, которые ждут меня впереди. Наши взгляды пересеклись в момент, когда мы находились в метрах двадцати друг от друга, и, судя по тому, что они смиренно ждали меня, они так же понимали, зачем я вернулся.

— Мышецкий! — тот самый мужчина, владеющий магией молний, вышел вперёд и в приветственном жесте раскинул руки в разные стороны. Я бросил взгляд в сторону, где без сознания лежала сразу вся пятёрка Лунатиков. Но если судить только по ауре, они ещё живы. Чёрт, так значит, эти двое настолько сильны? Похоже, мне всё-таки придётся прибегнуть к силе красной виверны. — Мы уже думали, ты от нас сбежал! Скажи, откуда ты знаешь магию молний? Это ведь ты врезал ей по нам? Или это был кто-то из твоих дружков?

— Допустим, это был я, — спокойно ответил я, сжимая кулаки и морально подготавливаясь к бою. Уж не знаю, как всё обернётся, но я точно прикончу сегодня здесь этих двоих. — Перед тем, как мы начнём. Может, хотя бы представитесь? Я привык знать имена тех, с кем сражаюсь. Иначе в таких сражениях нет чести.

— Чести? — мужчина усмехнулся, но усмешка быстро пропала с его лица, сменившись хмурым выражением. — Какая честь, малец? Сегодня ты умрёшь.

— Даже если так, какая вам разница? Вы знаете моё имя, я хочу знать ваше.

— Гром, не надо, — стоявший сзади мужчина напрягся, уловив мой суровый взгляд. — Он какой-то странный.

— Тише! — Гром, а именно такая была кличка у этого мужчины, шикнул на своего напарника. — Что он нам сделает в одиночку? Он — простой студент, пускай и владеет магией молнии, как и я. Нам на составит труда с ним справиться.

Наши взгляды пересеклись.

— Хорошо, малец! Меня зовут Гром или же Громов Иван, а это мой напарник Гена Занозин или же Пулемёт. Доволен? Теперь мы можем начинать?

— Гром и Пулемёт, значит… — оскалился. — Я запомню и обязательно передам ассоциации ваши имена, ведь по телам вас уже вряд ли опознают!

Дожидаться, когда они нападут первыми, не стал и сразу же активировал аугментацию виверны. Всё моё тело вдруг напиталось невероятным количеством необузданной энергии, перемешавшейся с остатками концентрированной маны, начав разгонять кровь по венам с такой скоростью, что у меня на мгновение закружилась голова. Я заметил, как моя кожа начала краснеть и покрываться тонким слоем чешуи. Помня прошлую жизнь, кожа эта чертовски толстая и даже обладает антимагическим эффектом, частично отражая заклинания, но полагаться на неё не стоит. Тот же Джим спокойно пробивал её даже самыми простейшими ударами, напитанными магией усиления. Впрочем, этим двоим придётся постараться, чтобы её повредить. Однако, как же радостно видеть удивление на их лицах. Уверен, они видят подобное впервые.

— Что за херня⁈ — прокричал Пулемёт и произвёл сразу несколько выстрелов металлическими шипами, вылетевшими у него из руки. Занимательная магия. И не больно ему? — Где он⁈

Шипы пролетели мимо, ведь благодаря возросшей скорости, я уже был позади этих двоих. Только использовав аугментацию, я уже понимал, что долго активной она не будет. Моё тело слишком слабо, чтобы принять её силу целиком. Я продержусь пять минут, не больше, а после свалюсь и вряд ли смогу двигаться ближайшую неделю, если не месяц. Значит, я должен успеть закончить за это время. В ином случае можно подготавливаться к новой жизни, если она, конечно, будет.

Оказавшись за спинами своих врагов, я собрался нанести сокрушительный удар по стоящему ближе ко мне мужчине, но в самый последний момент ему хватило реакции и гибкости, чтобы увернуться. Пускай мой удар и был довольно хлёстким, но он не исказил пространство, как тогда, во время драки с Кулаковым.

Увернувшийся от моего удара Пулемёт вновь использовал свою магию сотворения магических кольев, и тут я понял, откуда он получил своё прозвище. Сразу из двух его рук в меня градом посыпались остроконечные шипы. Большую часть я принял грудью, но от некоторых всё же закрылся руками. К счастью, красная чешуя виверны оказалась достаточно прочной, чтобы сдержать их натиск, и лишь один шип, чудом попавший в прорезь между чешуйками, нанёс мне незначительный урон.

Я вмиг отпрыгнул в сторону, выдёргивая шип и уворачиваясь от летящей в меня молнии. Гром не стал стоять в стороне, и они вместе с Пулемётом начали закидывать меня дальнобойными заклинаниями, надеясь держать на дистанции. Но едва ли они могли поспевать за моей скоростью.

Оттолкнувшись от земли и задрав приличный пласт мха, буквально содрав его с земли, как какой-то ковёр, я прыгнул наверх и скрылся в кронах деревьев. Гром и Пулемёт потеряли меня из виду и начали атаковать вслепую, но всё это было тщетно. Подобрав подходящий момент, я оттолкнулся от отпружинившего дерева, придавшего мне дополнительное ускорение, но сломавшегося в конце, я на огромной скорости влетел прямо в Пулемёта, схватив его за лицо и протащив по земле метров десять.

Он заорал от боли, ведь вместе с одеждой, содралась и кожа на его спине, а я, начав ощущать азарт битвы, переборщил и так сильно сдавил его лицо рукой, что сломал обе орбиты глаза. Он пытался высвободиться, запуская в меня с десяток шипов в секунду, но этого было недостаточно. К его счастью, добить я его не успел. Гром вовремя подключился, громко закричав и использовав заклинание молнии, сорвавшейся на меня с неба. Это было чертовски больно, и Пулемёту повезло, что молния