В их защиту часто говорят, что абстрактные методы, используемые неоклассиками, не следует критиковать за нереалистичные предположения, поскольку абстрактные методы - это всего лишь притчи: они рассказывают историю, выхватывая из нее наиболее яркие и важные элементы. В этом есть доля правды, но не слишком большая. Проблема с подходом Блиндера и аналогичными неоклассическими работами заключается не только в том, что предположения нереалистичны и уж точно не имеют ничего общего с жизненным опытом 99 процентов населения планеты. Гораздо хуже то, что, рассматривая мир как населенный взаимозаменяемыми "агентами", неоклассический анализ игнорирует реальные различия в обеспеченности людей и масштабах их возможных действий. Спектр решений, с которыми сталкиваются поденные рабочие, не знающие, будет ли у них работа на следующий день или на следующей неделе, не только гораздо более ограничен, чем спектр решений богатого капиталиста, но и сам процесс оптимизации отличается: приемлемый риск другой, дисконтирование будущих доходов другое, временной горизонт короче. Практически все параметры, которые Блиндер использует для "гомогенизации" людей, на самом деле неоднородны в разных классах индивидов. И внутри классов они также меняются в зависимости от индивидуальных обстоятельств, которые меняются (довольно очевидно) непредсказуемым образом.

Более того, такой подход игнорирует суть неравенства доходов: властные структуры. Отношения между работодателем и работником - это не просто числовое соотношение, выраженное разницей между их доходами; это еще и разница во власти, которая так четко прослеживается в анализе капиталистического производства у Смита и Маркса. Один командует людьми, другим командуют. Один вносит изменения в политику, другой узнает о них. Как справедливо отмечает Себастьян Конрад, нежелание замечать властные структуры вводит в заблуждение, "наделяя агентством каждого, кто вовлечен в обмен и [экономические] взаимодействия". Чтобы избежать этой ошибки, работа по неравенству должна вписывать теоретический и эмпирический анализ в исторический контекст. Однако Блиндер даже не пытается этого сделать: его мир - это чужой, абстрактный мир, который имеет такое же отношение к жизни на Земле, как теории, разработанные астробиологами, к жизни на Марсе.

Работа Блиндера провалилась по всем трем параметрам хорошего исследования распределения доходов: в ней не было исторического или иного повествования, в ней не было теории, которая соответствовала бы реальности, и в ней не было полезных цифр. Пустота работы Блиндера (которая в целом представляет неоклассическую экономику времен холодной войны) равна пустым советским описаниям неравенства доходов при социализме: ни в той, ни в другой работе не было ничего полезного, что могло бы рассказать нам об исторических детерминантах неравенства, классовой структуре, дискриминации, разрывах в доходах или о чем-то еще из реальной жизни.

Другие примеры. Книга Пола Самуэльсона "Экономика" была чрезвычайно влиятельным учебником во всем мире. Она также свидетельствует о неспособности интегрировать исследования распределения доходов в неоклассическую парадигму. Хотя вопросам долей факторов производства, определяющих заработную плату и прибыль, уделено много места - более ста страниц в шести главах, - они так и не "объединены" в распределение доходов. Таким образом, мы подробно изучаем, как определяется заработная плата, видим взаимосвязь между предпринимательством и прибылью и т. д., но никогда не собираем эти факторные доходы вместе, объединяя заработную плату, процент, прибыль, ренту и т. д., чтобы выяснить, как они формируют совокупный доход домохозяйства, или узнать, как распределяется этот совокупный доход, или увидеть, какие политические и социальные силы влияют на него, или понять, как это распределение влияет на общество и его политику. Неравенство изучается на двух страницах книги, которая насчитывает более девятисот страниц, в одной из последних глав, которая, что показательно, открывается словами "Человечество живет не только за счет ВНП". Очевидно, что, по мнению Самуэльсона, неравенство следует рассматривать как одно из тех дополнений к экономике, которые, хотя и не являются совершенно неважными, должны упоминаться лишь в конце - подобно тому, как в новостных программах американского телевидения ведущие в последние минуты эфира обращаются к какой-нибудь общеинтересной истории, которую они комментируют в фальшиво-расслабленной манере.

В своей влиятельной книге Чарльз Ф. Фергюсон посвящает теме распределения одну из более чем четырехсот страниц, парадоксальным образом выделив ее в названии книги. Причем это сделано в коротком разделе, где утверждается, что доли факторов производства постоянны при определенном типе технологического прогресса. Другой подходящей иллюстрацией этой тенденции является то, что до 1990-х годов главная система классификации экономических статей и книг по их тематике, поддерживаемая журналом Journal of Economic Literature, не предусматривала даже кода для экономического неравенства. В соответствии с этим нобелевский лауреат Роберт Лукас, президент Американской экономической ассоциации, заявил, что "из всех тенденций, вредящих здравой экономике, самая соблазнительная и... самая ядовитая - сосредоточиться на вопросах распределения". Ему удалось реализовать свои приоритеты: очень немногие студенты-экономисты изучали вопросы распределения доходов.

Политическое и идеологическое давление, не позволяющее видеть существование неравенства в развитых странах, и особенно в США, перевело всю тему изучения неравенства в область экономики развития. "Если ввести ключевые слова "распределение доходов" в базу данных EconLit 1969 / 1995, - заметил Тони Аткинсон в 1997 году, - то получится 4 549 записей. (Для сравнения, "международная торговля" дает в два раза больше записей.) Но если изучить их, то можно обнаружить, что значительная часть посвящена экономике развития". Именно здесь студент-экономист должен был узнать, что существует такая тема, как неравенство, и что есть инструменты для его изучения. (Кривая Лоренца и коэффициент Джини обычно вводились только в учебниках, посвященных развитию). Здесь же преподавалась теория Кузнеца. Оказалось, что если проследить эволюцию неравенства во времени (параллельно с экономическим развитием), то гипотеза Кузнеца действительно применима только к развивающимся экономикам. Таким образом, Томас Пикетти прав, утверждая, что гипотеза Кузнеца использовалась во время холодной войны как оправдание для игнорирования неравенства (как в развитых, так и в развивающихся странах), поскольку она позволяла всем делать вид, что только рост позаботится о нем. Еще важнее заметить, что сама озабоченность неравенством распространялась только на развивающиеся страны. Неравенство, считали многие сторонники экономики "холодной войны", в богатом мире не имеет значения.

К счастью, были и более серьезные исследования, которые пытались представить более широкий и менее предвзятый взгляд на распределение доходов, даже если они использовали неоклассическую маржиналистскую систему в качестве основной теоретической рабочей лошадки. Я имею в виду "Теорию распределения доходов" Бронфенбреннера и "Распределение доходов" Яна Пена, опубликованные в начале 1970-х годов. В этих книгах заработная плата и прибыль определяются через предельное ценообразование на факторы производства. Однако при рассмотрении доходов от факторов производства оба