Передав пакет не менее обрадованному пирату, он обернулся к Марку и Ясе:

— Хотел бы я знать, кто это из вас такой ловкий?

Ни юнга, ни девочка ему не ответили.

— Знаком с вашим упрямством, — сказал, помолчав, Анч, — и хотел бы знать: будете вы работать или вас сейчас же расстрелять? Отвечайте по очереди на мой вопрос. Первым — моторист. Вы будете работать на моторе?

— С условием, — ответил Лёвка, — что вы разрешите мне осмотреть раненых товарищей и, если они еще живы, оказать им помощь. Иначе — можете стрелять.

Моторист не видел пока причины возражать захватчикам. Его смерть вряд ли принесла бы какую-нибудь пользу. Он хотел узнать о судьбе раненых, а потом при первой возможности вступить в борьбу с налётчиками.

— Хорошо, — ответил Анч. — Я надеюсь, вы и дальше будете вести себя разумно… Юнга?

— Я согласен на тех же условиях, — хмуро ответил Марк.

— Что ж, я очень рад, — едко сказал шпион, посматривая на юношу с явным недоверием. — Найдёнка?

Последнее имя он произнес злобно и раздраженно.

Девочка стояла на самом краю борта и на этот раз внимательно осматривала шхуну и море. Она ничего не ответила, посмотрела на Анча и, резко оттолкнувшись назад, полетела в воду, падая головой вниз. Почти одновременно хлопнули два выстрела и раздался крик: «Ни с места!» Это крикнул Анч, увидав, что Лёвка рванулся вперед, чтобы броситься на захватчиков. Пират подбежал к борту и посмотрел вниз. Девочку он не видел, она исчезла под водой, но вряд ли была убита или ранена — она так быстро бросилась со шхуны, что пули не могли её задеть. Рыжий пират выжидал, когда она вынырнет, чтобы застрелить наверняка. Прошла почти минута, пока из-под воды показалась голова. Она появилась в таком месте, где пират не ожидал её увидеть, и потому он на две или три секунды опоздал с выстрелом. Девочка успела скрыться под воду, но пуля ударила почти в то самое место, где показывалась голова, и наверняка задела беглянку.

Прошло полминуты, и Яся снова появилась на том же месте. Теперь она уже не высунула голову полностью, а только вдохнула ртом воздух и моментально исчезла. Всё же захватчики выстрелили по четыре раза. Пули подняли в этом месте дождь брызг, так что если там находилась девочка, то теперь они изрешетили её.

Моторист и юнга не видели, что происходило позади, и вздрагивали при каждом выстреле, считая его последним, смертельным ударом по Ясе. Оба не понимали этого поступка девочки, потому что спастись она не могла. Даже не стреляя, а пустив мотор, пираты сразу догнали бы её или просто утопили, наскочив на нее килем. Удивляло и большое количество выстрелов: это значило, что пираты целились плохо.

Между тем Ясина голова больше не появлялась на поверхности. Прошло минут пять. Внимательный осмотр моря не обнаружил девочку ни вблизи шхуны, ни вдалеке от нее. Лучший пловец не смог бы так долго пробыть под водой. Не могла она остаться незаметной и на поверхности моря при свете солнца. Захватчики пришли к выводу, что девочка убита или утонула, тяжело раненная.

Больше она их не интересовала. Анч приказал мотористу стать к мотору, а Марку — к рулю. Ни тот, ни другой не тронулись с места.

— Вы забыли своё обещание! — разозлившись, крикнул шпион.

— А вы — своё, — ответил Лёвка.

— А-а-а! — вспомнил шпион. — Моторист может подойти и осмотреть трупы.

Лёвка бросился к шкиперу и склонился над ним. Стах лежал в луже крови. Пуля пробила его навылет. Лёвке никогда не приходилось иметь дело с ранеными, но, увидев, что рана в правой стороне груди, он подумал, что, возможно, шкипер будет жить. С большим трудом ему удалось кое-как перевязать его и втащить в рубку. Анч ругался и подгонял моториста. Приходилось спешить. Пока Лёвка перевязывал шкипера, шпион послал Марка осмотреть Андрея.

Рулевой тоже лежал неподвижно, но крови вокруг него не было видно. Марк долго осматривал его, наконец нашел тоненькую струйку уже засыхающей крови за ухом. Очевидно, пуля попала в голову и убила Камбалу наповал. Но, положив руку ему на грудь, Марк почувствовал, что сердце как будто еще бьётся. Тогда он поднял голову и внимательно присмотрелся к ране. Пуля пробила ухо и задела голову, но глубоко ли, не было видно. Анч торопил. Марк, так и не узнав наверняка, жив ли рулевой, но почти уверенный в этом, быстро поволок Андрея в рубку.

— Мёртв? — спросил Анч.

Юнга кивнул.

— Так бросить его за борт!

— Мы его похороним.

Анч ничего на это не ответил, только на губах его мелькнула насмешливая улыбка.

Пять минут спустя моторист завёл мотор, а Марк, встав у руля, повернул шхуну на юг.

Заходило солнце. Вдали, почти на горизонте, показался дымок. Никто на шхуне не знал, что это «Буревестник» возвращается в Соколиную бухту.

«Колумб» покинул место, где так неожиданно погибла Яся. И лишь, как память об этом трагическом событии, плавало вверх дном ведро, скатившееся за борт, когда падал Андрей Камбала.

4. НА ЮГ

Анча и командира пиратской подводной лодки вынесло на поверхность моря не более чем через одну минуту. Внезапно попав под давление восьми атмосфер, они сразу же почувствовали сильный звон в ушах, шум в голове; трудно было дышать, но подводный парашют стремглав выносил их наверх, и. внешнее давление ослабевало с каждой секундой. Парашютные маски ещё более ослабляли его, тем самым защищая барабанные перепонки от пробоя. Кратковременность пребывания под большим давлением предохранила Анча и командира и от кессонной болезни, этого страшного врага подводников.

Дело в том, что под большим давлением кровь начинает растворять азот из воздуха, которым дышит водолаз. Если водолаза быстро поднять, внезапно изменится внешнее давление, азот мгновенно выделится из крови, и кровь вскипит, сгустится. И чем больше выделится азота, тем страшнее результаты. Если водолаз некоторое время пробыл на глубине более сорока метров и его сразу поднять на поверхность, у него пойдет кровь изо рта, из носа, из ушей, лопнут барабанные перепонки, и наступит смерть. Спасти его можно, только моментально опустив обратно на ту же глубину и потом поднимая медленно в течение нескольких часов, либо поместив в специальную декомпрессионную камеру, в которой давление повышается искусственно, с помощью нагнетания воздуха. В этом случае может ограничиться только очень сильными болями.

Для шпиона и пирата особенно страшным был первый момент, когда они переходили из подводной