Остальное выглядело совсем просто, можно даже было пустить дело на самотек. Давыдов и без посторонней помощи весело лез в расставленную ловушку: побывал в больнице, получил записку, затеял похищение Элис. Вот только не предусмотрели интриганы, что он обставит это похищение с таким наполеоновским размахом.

А потом они полностью положились на опытную разведчицу.

Может статься, Элис поселилась в восьмом отделении за неделю или полторы до появления Дениса. Сразу после того, как он отыскал Гольдовского. Как можно было не расспросить Верочку?! Враги, видимо, и это предусмотрели. Ромео в чине капитана контрразведки не станет привлекать к розыску лишних людей. Черт бы их побрал!..

И этим утром Давыдов столько раз повторил при Элис фамилию «Балавинский»! Она, естественно, поняла, куда он собрался, и она ведь пыталась удержать!

Но капитан Давыдов помнил о своем долге. И Элис, когда не удержала, вспомнила о своем.

А если это не она? Если кто-то другой? А она сидит дома и ждет? Может же такое быть?!

Давыдов помчался домой.

Но там теперь стало пусто, холодно и одиноко. А на столе, придавленная золотой подвеской — сапфиры и сердечко! — лежала короткая записка: «Прости, любимый, и прощай».

1913 год. Май. Санкт-Петербург

На розыски Некрасова «совята» потратили почти две недели, но тщетно. «Главный кадет» и «видный масон», по выражению Пети Лапикова, как сквозь землю провалился. Голицыну пришлось снова обратиться к помощи полиции, наступив на горло собственной гордости, но даже ищейки Белецкого ничего не добились. И это было странно.

Николай Виссарионович Некрасов был видным политическим деятелем, одним из основателей партии конституционных демократов и активным членом петербургской ложи «Возрождение». Он получил прекрасное инженерное образование и прошел стажировку по строительному делу в крупнейших германских строительных трестах. Ему прочили большое будущее на ниве преподавательской деятельности. В неполные тридцать лет Николай Виссарионович уже исполнял должность экстраординарного профессора на кафедре строительной механики технологического института, правда, в губернском городе Томске, далеко за Уралом. Чуть позже судьба забросила его в Крым, и вот там-то молодой ученый-строитель приобщился к политике, вступив в конституционно-демократическую партию. Очень скоро Некрасов возглавил ее Ялтинское отделение. Наконец стал членом ЦК партии, а также был избран депутатом Третьей Государственной думы от Томской губернии. Примерно тогда же Некрасов связался с масонами и даже приобрел в их среде определенный авторитет, войдя в «первую пятерку» магистров Великого востока народов России.

То есть это был публичный во всех отношениях человек. Ему нечего было стыдиться или бояться каких-то разоблачений со стороны властей или прессы. Его авторитет и популярность как активного и последовательного политика и примерного семьянина практически исключали повод для пересудов и кривотолков. И вот такой насквозь положительный человек пропал.

Конечно, «совята» сразу наведались к жене Некрасова, сотруднице Императорского Санкт-Петербургского ботанического сада. Но и Вера Леонтьевна ничем не смогла помочь, сама находясь в расстроенных чувствах. А на повторный настойчивый вопрос о муже неожиданно резко заявила:

— Я почти уверена, что у Николая — очередное сердечное увлечение!

— Как же так?! — опешил Ефим Омельченко, которому поручили столь щекотливое задание: поговорить с супругой подозреваемого. — Ведь все же знают, что господин Некрасов — примерный семьянин…

Вера Леонтьевна рассмеялась ему в лицо, не дав закончить мысль. Но смех этот очень быстро перешел в нервное всхлипывание, так что пришлось срочно вызванной горничной Маришке бежать на кухню за стаканом воды и пожертвовать свой носовой платок, дабы осушить слезы обиды несчастной хозяйки. Омельченко от такого поворота дела слегка растерялся. Получалось, что наткнулся невзначай на один из скелетов в шкафу образцового гражданина и теперь просто не знал, как с ним поступить.

— Значит, наш милейший Николай Виссарионович вовсе не непорочный херувим, каким себя выставляет, — покачал головой Голицын, выслушав доклад Ефима. — Но ведь сие значительно усложняет дело, братцы! Тогда у господина Некрасова может иметься куча адресов весьма уютных гнездышек, где его и за год не сыщешь…

— М-да, — сокрушенно кивнул в ответ участковый пристав Кошкин, прикомандированный временно к СОВА для координирования действий с полицией. — А мы тоже ведь не сможем держать бесперечь своих агентов по множеству адресов и надеяться, что он там объявится.

— И Шапиро полиция пока не нашла, — добавил свою ложку дегтя штабс-капитан Гринько, курирующий розыск террориста.

— Черная полоса? — невесело пошутил Тепляков.

— А ну, отставить упаднические настроения! — хлопнул по столу Голицын. — Слушайте приказ! Проверку адресов, где возможно появление Некрасова, продолжить. Дополнительно разнести его фото во все приличные рестораны и кафе, а равно — администраторам гостиниц и доходных домов. И приложить к фотоснимкам номер телефона дежурного по управлению с настоятельной просьбой: немедленно сообщить о появлении изображенного лица. Вопросы есть?.. Тогда за дело, господа!

* * *

Идея с фотографией оказалась плодотворной. Не прошло и трех дней, как в Бастрыгинском особняке раздался телефонный звонок.

— Дежурный по управлению поручик Фефилов слушает!

— Так я чего звоню, ваше благородие, — раздался в наушнике дребезжащий тенорок. — Тут красавчик ваш нарисовался, ну, тот, что на карточке…

— Какой еще красавчик? — не сразу сообразил Фефилов. — Вы, сударь, часом не пьяны? Вы хоть поняли, куда телефонировали?

— Я — пьян?! Обижаете, ваше благородие… А телефоню я вам из «Северной звезды». Холуй я тутошний, Якимка. Вот, увидал того типуса, которого разыскивают. Он прямо щас в нумере обедает. С дамочкой!..

— Ага! — дошло наконец до поручика. — В «Северной звезде», говоришь? Молодец, Яким! Не уходи никуда, сей же час наши сотрудники подъедут. Им и покажешь, где гражданин обретается.

— А целковый дадите?

— Какой целковый? «Сливу»[33]получишь, если его возьмем!..

Бросив трубку, Фефилов пулей вылетел из комнаты и тут же наткнулся в коридоре на штабс-капитана Теплякова, едва не сбив начальство с ног.

— В чем дело, поручик? Пожар?.. ЧП?..

— Нашли, господин штабс-капитан!

— Кого?..

— Ну, масона этого, Некрасова! — Фефилов сиял как начищенный пятак.

— Ого! Когда? Где? — Тепляков от волнения схватил его за плечи.

— В «Северной звезде» он, с какой-то дамой обедает…