Так уж вышло. Можно, конечно, сделать вид, что ничего такого не было, но вряд ли получится. Хотя бы потому, что мне сегодня ночью негде спать.

– Ты кровати чинить умеешь? – спрашивает она.

– Не умею, – беззаботно отвечает Андрей. – Может, ну ее? В смысле – не будем чинить. Новую купим – и все дела.

– На какие деньги? – злобно отвечает Аня и сама удивляется: никогда раньше она не говорила с мужчинами о деньгах.

– На мои, – говорит Андрей. – Я же на кровати лежал, значит, мне и платить. Если бы ты была снизу – ты бы платила. А так оденемся, быстренько съездим в «ИКЕЮ», выберем кровать – и завтра доставят. А если правильно договоримся, то и сегодня.

Аня вдруг успокаивается.

– Нет, – решительно говорит она, – в «ИКЕЮ» мы не поедем.

– Да ладно тебе… – начинает Андрей.

– Поедем куда-нибудь в другое место, – говорит Аня, – хотя бы в «Три кита». В «ИКЕЕ» мебель поганая, я там работала, я знаю.

Мне приснился ночью Тони Люн. Один в двух лицах, промеж двух лун.

Вот такой сон, не то сон, не то стишок. Почему один в двух лицах – понятно. Есть два Тони Люна: Тони Люн Ка Фай, который играет в фильме «Любовник», и Тони Люн Чу Вай, который играет в Hard Boiled и In the Mood for Love. В любовном, то есть, настроении, если говорить по-русски.

Мне, кстати, рассказывали, что китайское название будет “Hua yang nian hua” – что-то вроде «Годы, прекрасные, как цветы». Так китайцы говорят про прошлое, про старые добрые времена, когда девушки были молоды и прекрасны, по-русски, вероятно, может называться «Белых яблонь дым».

«Любовное настроение» – фильм о романе двух людей, которые живут рядом. Тони Люн и Мэгги Чун. Они хотят вместе написать книгу, а в конце концов влюбляются друг в друга. Ну и еще это фильм про время, потому что на самом деле Тони Люн вспоминает всю эту историю спустя много лет. И все как бы подернуто патиной, не в смысле, что в расфокусе, а наоборот, этаким хитрым рапидом, что можно рассмотреть каждую складочку платья и каждую трещинку в стене. Гениальное кино.

Восточная девушка Лена показалась мне при первой встрече точь-в-точь похожей на Мэгги Чун, и я подумал: у нас будет красивая любовная история. Она живет где-то неподалеку, мы будем долго видеть друг друга издали, потом начнем говорить о всякой ерунде, потом решим написать вместе книжку, а потом влюбимся друг в друга и спустя много лет будем вспоминать об этом с нежностью, смахивать время с картин нашей любви, как археологи смахивают песок с потускневших мозаик, стирают пыль с древних фресок.

Мне приснился ночью Чоу Юнь-Фат. Улыбался, в руке держал пистолет.

Для рифмы нужен автомат, но во сне Чоу Юнь-Фат держал пистолет – как и во множестве фильмов Джона Ву. На Западе Джон Ву сделал из Чоу Юнь-Фата звезду, и тот в конце концов стал сниматься в бессмысленных голливудских фильмах. Утешает только то, что однажды – в фильме «Анна и король» – он сыграл роль короля Сиама, которую за сорок с лишним лет до него сыграл Юл Бриннер, главный стрелок «Великолепной семерки». Я думаю, было бы круто, если бы Джон Ву снял римейк «Великолепной семерки». И чтобы Юнь-Фат – с пистолетом. Даже с двумя.

И со спичкой в зубах.

Спичка в зубах впервые появилась в A Better Tomorrow, первом боевике Джона Ву. По-русски он почему-то называется «Право на будущее». Когда Квентин Тарантино впервые увидел этот фильм, он купил себе такой же плащ, как у героя Чоу Юнь-Фата, и целый месяц ходил, не вынимая спички изо рта.

Вот и я, десять лет назад посмотрев «Леона-киллера», полгода ходил в круглых темных очках. Очки давно разбились, но я полюбил зажимать зубами спичку: так я чувствую себя похожим на героев Джона Ву.

Моя жизнь вообще похожа на кино. Главное угадать, какой жанр. А это всегда проще из зала, чем с экрана.

Вот, к примеру, сюжет. Пьющий художник знакомится со странной девушкой. Некоторое время он убежден, что она видение или ангел-хранитель, но потом видит, как она выходит из роскошной машины. Девушка узнает художника и говорит, что еще с ним свяжется, потому что для него есть дело.

Каков жанр этого фильма, уважаемые любители кино? Да, вы угадали, любимый жанр всех киноманов: le film noir, фильм нуар, если по-русски. Роковые красавицы, доверчивые маргиналы, деньги, мертвецы и предатели. «Двойная страховка», «Леди из Шанхая», «Мальтийский сокол». По большому счету даже «Основной инстинкт», хотя это, конечно, неонуар.

Прекрасное, стильное черно-белое кино. Лет десять назад его стали вдруг показывать по телевизору, но почему-то в цвете. Была такая мода в Америке: раскрашивать старые фильмы. Первые двадцать минут «Мальтийского сокола» я мучился страшно, а потом сообразил – выкрутил ручку цветности у телевизора, и фильм опять стал черно-белым.

Великое кино, абсолютно великое. Если бы современное искусство создало в двадцатом веке хотя бы одно произведение хоть на сотую долю столь же прекрасное, как эти фильмы, было бы не стыдно зваться художником. А так – увольте.

Вернемся к нашей истории про красавицу и художника. Дальнейшее развитие событий нетрудно прогнозировать: красавица просит героя сделать что-то вполне невинное, но на самом деле – смертельно опасное. Например, зайти к ней домой и забрать какую-нибудь мелочь. А дома труп, на подходе менты. При обыске находят ту самую бутылку пива с моими отпечатками – тюрьма, суд, зона.

Или красавица просит защитить ее от мужа-насильника, обещая убежать с героем в, скажем, Гонконг. Герой убивает мужа, менты принимают его прямо у трупа. Выслушав сбивчивый рассказ героя, следователь крутит пальцем у виска: у красавицы есть муж, он жив и здоров, убитый не имеет к ней никакого отношения – тюрьма, экспертиза, психбольница. И только в аминазиновом бреду (не знаю, бывает ли бред от аминазина, но в фильме нуар на такие мелочи зритель не обращает внимания) – так вот, только в бреду герой сопоставляет все факты и понимает: на самом деле убитый – любовник героини, только что переписавший на нее все свое состояние. Но поздно: лечащие врачи доктор Мабузе и доктор Калигари не верят ни единому слову и, возможно, тоже в сговоре с красавицей.

Короче, можно придумать еще до хрена сюжетов, но почти у всех будет одна общая черта: для героя все кончается очень плохо. Если он, конечно, не Хамфри Богарт.

Мне приснился ночью Амитабх Баччан с чужой головой на своих плечах.

Амитабх Баччан мне приснился ни к селу ни к городу. Я понимаю, что все киноманы города Москвы последние два года смотрят только индийское кино и японскую анимацию, но и то и другое выше моих сил. То есть я видел, разумеется, пару-тройку индийских фильмов плюс «Месть и закон» и «Мститель» еще в начальной школе. Но в бодрствующем состоянии Амитабха Баччана и Чоу Юнь-Фата я бы и рядом не поставил.

Как известно, в индийских фильмах какие-то совсем беспредельно неправдоподобные сюжеты. Некоторым нравится, а меня – раздражает. Плюс персонажи то и дело начинают петь и плясать, забыв о сюжете и здравом смысле. Это как если бы я рассказывал вам о своей жизни и вдруг заговорил ритмической прозой, словно в романах Андрея Белого. Все бы очень удивились – а в индийском кино нормально.