села на паром у здания таможни. Они поплыли к так называемым Трем городам[11], оказавшимся главными целями вчерашнего налета. Сойдя с парома, Рива сжалась при виде десятков мертвых коз, туши которых плавали в воде. Улицы сделались непроходимыми из-за развороченных бетонных блоков, гор битого стекла и кирпичей. Дальше полицейские их не пустили. Позже Рива узнала, что атака немцев унесла жизни ста двадцати шести матросов «Илластриеса». Девяносто один матрос получил ранения.

Авианосец пострадал и во время другого налета на Мальту. Получив повреждения наряду с верфью, где он находился, корабль остался на плаву. Чувствовалось, немцы решили окончательно потопить авианосец. Несмотря на бомбардировки, ремонтники трудились круглосуточно, восстанавливая ходовую способность корабля. Двадцать третьего января серьезно поврежденный «Илластриес» ушел в Египет.

А бомбы продолжали падать на Мальту.

Ночь за ночью.

День за днем.

В последующие недели бомбардировки продолжались. Люди ночевали в подвалах домов и бомбоубежищах. Власти определили порядок действий относительно последствий бомбардировок. В просторечии их закон назывался «Разрушение и расчистка». Выбираясь из убежища на запыленную и заваленную улицу, Рива старалась помогать тем, чем может. Сопровождала раненых до ближайшего медицинского пункта, участвовала в расчистке завалов. Она знала, что медсестра из нее не получится, и потому оказывала посильную помощь. Нуждающихся в этом было более чем достаточно. Тысячи мальтийцев, живших в прибрежной полосе, переселялись к родственникам во внутренние части острова. Их тележки были доверху нагружены домашней утварью, постельным бельем и одеждой. Домашних животных по большей части бросали, обрекая на голод.

Днем Рива и Отто писали статьи о происходящем. Она сосредоточивалась на историях из повседневной жизни людей, на их мужестве, стойкости, трагедиях, пытаясь найти лучики надежды во тьме, окутавшей Мальту. Отто писал о ходе войны. Новости были неутешительными. Что-то хорошее встречалось редко.

Риву тянуло повидаться с Аддисоном и вновь убедиться, что у него все в порядке. Устав после очередной ночи, проведенной в полевом госпитале, она не пошла передохнуть, а поспешила на автобус до Мдины, так как уже давно не ездила на роскошном автомобиле Аддисона.

Поднявшись по лестнице, Рива увидела приоткрытую дверь. Дворецкий иногда это делал, чтобы проветрить комнаты. Рива пошла дальше, почти не обращая внимания на доносившиеся голоса и совсем не представляя, кого увидит.

– Привет! – крикнула она, войдя в гостиную.

Аддисон повернулся в ее сторону. То же сделал и другой синеглазый мужчина в гражданской одежде.

Рива застыла на месте.

– Давно не виделись, – произнес мужчина.

– Двенадцать лет, – сухо ответила она и обратилась к Аддисону: – Заехала вас проведать.

– Рива, я в лучшем виде. Спасибо, что не забываешь обо мне.

– Вы же знаете, мне несложно сюда приехать. – Она замолчала, повернулась к гостю Аддисона и опять застыла; ее сердце бешено заколотилось. – Ну а ты, Бобби, как поживаешь? – все-таки спросила она.

– Неплохо.

– А твоя жена?

– Умерла пять лет назад. От рака.

Рива кивнула и постаралась глубоким дыханием подавить чувство ожесточенности.

– Прими мои запоздалые соболезнования. Аддисон, я заехала ненадолго. Нужно возвращаться в Валлетту.

– Ты даже не выпьешь с нами кофе? – спросил Бобби.

Он встал и шагнул к ней. Рива заметила, что он прихрамывает.

«Значит, с авиацией ему пришлось проститься», – подумала она и, покачав головой, направилась к двери. – До свидания, Аддисон.

На площадке она остановилась, чтобы успокоить дыхание, и услышала слова Бобби:

– Она здесь больше не живет?

– Нет, – ответил ему Аддисон. – Она живет с Отто. Да ты его знаешь. Журналист из Валлетты.

Не желая слушать продолжение разговора, Рива поспешила вниз.

Воскресным вечером она услышала скулящий звук бомбы, сменившийся жутким грохотом и звуками артиллерийской канонады. Сирены на этот раз молчали. Дом снова тряхнуло. Отто вбежал в ее комнату – проверить, не пострадала ли Рива.

– Никак в наш дом попало? – спросила она, чувствуя, как колотится ее сердце.

– Не знаю. Ты не пострадала?

– Как видишь. Давай-ка спускаться в подвал.

Отто помчался следом за ней. Бомбардировка продолжалась. Когда они достигли подвала, забитого разным хламом, Отто остановился рядом. Оба тяжело дышали от быстрого бега и страха. Налет продолжался. У Ривы гудела голова от рокота авиационных моторов, взрывов и стрельбы зениток. Ад. Кромешный ад. Других слов у нее не находилось. Она чувствовала, что совсем не готова к такой действительности.

Утром они выбрались наружу, осмотрели разбитые окна и заваленные осколками улицы. И снова пыль, тучи пыли. Однако большинство соседних зданий не пострадало. Людей, пробирающихся через завалы, это не радовало. Они были озлоблены, кричали и ругались. Многие находились в состоянии ступора, совершенно не зная, что делать. Рива успокоила нескольких стариков. Сходив в квартиру, она вынесла им одеяла и угостила горячим питьем. Это подействовало. Люди поблагодарили ее и побрели дальше.

Постепенно вечерние и ночные ужасы, когда пурпурное небо раскалывалось от взрывов, стали настолько регулярными, что мальтийцы к ним привыкли. Рива засыпала не сразу. Вслушиваясь в обманчивую тишину, она позволяла себе думать о Бобби. Что он делает на Мальте? Почему остановился в Мдине у Аддисона? Англия эвакуировала почти всех своих граждан, и потому нахождение Бобби на острове казалось весьма странным. Как бы она ни пыталась его забыть, ей не удавалось выкинуть мысли о нем.

Прошло несколько месяцев. В конце одного из невероятно длинных дней Рива встретилась с Лотти и узнала, что Хью Ллойд, главный маршал Британских королевских ВВС, втайне набирает женщин для несения дежурства в координационных центрах. Эти центры были перегружены работой и нуждались в расширении штата, но набор проводился в обстановке строжайшей секретности. Командование очень придирчиво относилось к претенденткам. Обрадованная перспективой, Рива немедленно отправилась по адресу, полученному от Лотти. Но ее тревожило, что набор распространялся только на англичанок.

Риву провели в комнату, где ее встретила сурового вида женщина-офицер по фамилии Робертс и подала ей несколько листов бумаги:

– Это задание на проверку вашей сообразительности и умственных способностей. На выполнение дается полчаса.

Рива присела за столик в углу, нервно склонившись над листами. Это напомнило ей школьные времена. Теперь она снова получила контрольную работу, с которой должна справиться за полчаса.

Она не заметила, как пролетели эти полчаса. Женщина позвонила в колокольчик и подозвала Риву к своему столу.

– Так вы француженка, – сказала Робертс, глядя на верхний лист, где Рива написала свои имя и фамилию, и нажала кнопку у себя на столе; вошла другая женщина. – Джованна, вам несложно проверить результаты?

Та кивнула и унесла листы.

– Да, я француженка, – ответила Рива, – но живу на Мальте с двадцать пятого года.

– Верно. Слышала о ваших попытках решить проблему проституции. Как понимаю, вы действовали очень искренне и напористо.

– Я делала то, что в моих силах.