армии. Мы ведь прекрасно понимали, что по завершении боевых действий военные заказы сократятся в разы, отчего и начали заранее готовиться к борьбе за мирное небо. А там на первое место всегда будет выходить показатель себестоимости перевозки пуда на версту. Во всяком случае, в наиболее массовом сегменте пассажирского и грузового авиасообщения.

— Ну, да, сократятся, — едва слышно пробубнил себе под нос Александр Михайлович, все еще не сообщивший своим экскурсоводам о вынужденном полном отказе ИВВФ от приобретения новых аэропланов, как минимум, в 1918 году.

— А вот эти экземпляры, — находящаяся в руках Алексея указка очертила вторую пятерку представленных двигателей, практически полностью повторявших первую, — спроектированы уже для военных самолетов. Однако их массовое применение станет возможным не ранее устройства в стране хотя бы первого нефтеперерабатывающего завода термического крекинга нефти, способного выдавать действительно качественный авиационный бензин в больших объемах. К примеру, если этот мотор, — кончик указки уперся в пятицилиндровую звезду гражданского двигателя получившего обозначение ЗМГ-5[2], — способен выдать на режиме взлета 150 лошадиных сил, то схожий с ним по практически всем деталям и размерностям армейский ЗМА-5 обладаем мощностью в 180 сил за счет увеличения степени сжатия горючей смеси в цилиндрах. Но для подобного, как я уже говорил, потребен высший сорт бензина, который пока что возможно получить лишь от немногих поставщиков. И те не способны обеспечить постоянного качества, отчего мы всю войну не могли внедрить в серию более мощные двигатели. — Никто из провалившихся в прошлое пилотов, естественно, не являлся гениальным химиком, но из проштудированных от начала до конца попавших вместе с ними в 1908 год книг за многие годы было добыто огромное количество сторонней информации. В том числе там нашлось описание разницы топлива для моторов типа М-11Д и более совершенных силовых агрегатов. Вот для очередного раунда проталкивания идеи строительства новейшего нефтеперерабатывающего завода у них на руках и появилась изрядно сочная морковка для командующего ИВВФ в виде 5-ти, 7-ми, 9-ти, 14-ти и даже 18-тицилиндрового двигателей мощностью от 180 до 650 лошадиных сил. Причем лишь самый маломощный из них обладал удельной массой свыше единицы, тогда как прочие находились в районе 0,85 — 0,86. То есть выдаваемая ими в лошадиных силах мощность превышала вес самого устройства в килограммах на 14–15 %. И это при заявленном ресурсе в 320–350 моточасов! Естественно, с промежуточными ремонтами. А для менее нагруженных гражданских моторов тот и вовсе приближался к 450 моточасам! Что на фоне лучших западных аналогов, едва вытягивающих 150 часов работы до списания в утиль, виделось настоящим прорывом. Одно печалило хозяев производства — имелись все основания полагать, что очередные достижения отечественной инженерной мысли пропадут втуне по причине неготовности государства платить за внедрение инноваций в жизнь.

— Это… действительно очень впечатляет, — вновь вынужден был повторить командующий ИВВФ, прекрасно осознавая, какие характеристики смогли бы иметь оснащенные подобными моторами боевые самолеты, если даже ныне служащие машины в большинстве своем до сих пор превосходили лучшие английские, французские, немецкие и итальянские аналоги. — Только теперь я в полной мере начинаю понимать, по какой причине вы столь настойчиво обращали мое внимание на потребность устройства казенной нефтеперерабатывающей отрасли. Но, как и до войны, ныне у казны нет свободных средств, господа. Более того, финансы государства находятся в столь плачевном состоянии, что еще в декабре минувшего года было принято непростое решение, начиная с 1-го января года текущего, вовсе прекратить всякие закупки техники, вооружения и прочего воинского снаряжения у частных заводов и посредников. Во всяком случае, для нужд армии и военно-воздушного флота. Лишь морякам позволили вести достройку уже заложенных кораблей, но и только, — устало вздохнув, развел руками великий князь. — Однако я не собираюсь оставлять без своей поддержки, ни вас, ни господина Калепа, ни господина Анатра, — обозначил он круг именно СВОИХ поставщиков. — Пусть не деньгами и новыми заказами, но чем-то ведь я могу быть вам полезен? — воззрился он на посмурневших лицами мужчин.

— А что насчет уже построенных машин и тех, которые находятся на стадии изготовления? Это ведь заказы ИВВФ от прошлого года, плюс аэропланы для союзников, — уточнил немаловажный аспект Алексей. — Мы за них даже 50 % предоплату успели получить.

— Хм. И какую часть заказов вы уже успели выполнить? — изрядно замотавшийся в последнее время Александр Михайлович позабыл эти данные, а адъютанта, что мог бы подсказать, под боком не оказалось.

— Так, считайте, все и выполнили, — пожал плечами заводчик. — Триста двадцать семь ШБ-2, сто пятьдесят три И-1, тринадцать У-3Б, уже упакованы в ящики для отправки. А еще тридцать три штурмовика, двадцать семь истребителей и семь тяжелых бомбардировщиков стоят в цехах незаконченными. Однако будут доделаны к концу этого месяца, — без какой либо бумажки четко ответил Алексей, которому забившие все свободные площади ящики с разобранными самолетами уже снились. — Всего на семьдесят один миллион сто двадцать две тысячи четыреста двадцать восемь рублей, не считая вооружения. — Если в первые, самые тяжелые, полтора года войны цены на продукцию их заводов имели минимальную накрутку или не имели ее вовсе, то после они позволили себе довести процент чистой прибыли до пятой части стоимости каждого отгруженного заказчику аэроплана, броневика, автомобиля, трактора, САУ, пистолета, пулемета. В то время как раз образовался дефицит почти всех потребных производству материалов, и совершила первый заметный скачок инфляция, что позволило на цифрах доказать заказчикам неотвратимость повышения цен. Тогда же они позволили себе начать, наконец, по-настоящему зарабатывать на войне, как бы чудовищно это ни звучало. Вот только иного выхода в добыче действительно крупных средств, для послевоенного развития своих заводов, они не видели. Тем и утешали себя, ежемесячно получая миллионы рублей. Тех самых рублей, что, будучи вовремя вложенными в покупку у города земли и в постройку новейших заводов, не сгорели в весенней инфляции 1917 года, когда ассигнационный рубль вновь обвалился, достигнув курса в 31 рубль и 94 копейки за фунт стерлингов. — Как я уже прежде говорил, половину оплаты от казны мы получили авансом. Но остальные деньги для оплаты труда рабочих и на приобретение сырья пришлось занимать в банках. Более того, мы уже задолжали своим сотрудникам оплату за две недели, ведь пошел пятый месяц, как никто не забирает продукцию нашего завода. Да и какого-либо уведомления об аннулировании заказа из ГВТУ или ИВВФ мы не получали. — Стоило отметить, что озвученная сумма действительно выглядела солидной. Даже сейчас за такие деньги можно было заказать постройку линкора. Потому прощать ее казне не было, ни желания, ни возможности. К тому же именно в этой, последней сумме оплаты, была заложена та денежная масса, что обещала стать итоговой чистой прибылью завода «Пегас» за всю войну, не считая понесенных затрат на постройку новых