конвоиров гулаговского лагеря, – усмехнулся тот, понимая, что посторонних людей тут не было. – Может, беглеца поймали или даже замочили. С зэками никогда не церемонились. Кто теперь нам скажет, что произошло? Хотя, может, точно кто-то поменял свой гардероб – надоела зэковская роба, он выбросил. А вот где он взял другую, об этом на досуге можно подумать.

В лощине встали на утоптанную тропу, и она привела на седловину. По обеим сторонам вверх тянулись редкие деревья, между которыми разросся ерник. Впереди открылась широкая долина Беккема, заросшая густым лесом, тянувшимся вдоль русла реки. С левой стороны угадывался боковой ручей, в котором было то самое рудопроявление «Оборонное», куда они держали путь. Деревья там расступились, образовав коридор, уходивший на запад. В долине Беккема сразу встретились следы человеческой деятельности. На это указывала деляна с вырубленным лесом. Между редкими тонкими лиственницами, которым было несколько десятков лет, повсюду виднелись толстые трухлявые пни.

На то, что тут когда-то заготавливали лес, указывали также кучи полуистлевшего хвороста и несколько штабелей почерневшего кругляка. За долгие годы он практически весь сгнил и теперь представлял собой жалкое зрелище. Кора отстала и только кое-где, словно показывая фактуру дерева, висела рваными клоками. На поверхности бревен лежал толстый слой перепревших листьев и веток. Деловая древесина, которая могла бы прослужить десятки, а то и добрую сотню лет, превратилась в труху. Время и полчища короедов сделали своё дело. Зачем заготовили так много древесины и почему она осталась невостребованной, можно было только догадываться

Пройдя ещё с полкилометра, перегонщики вышли на старую лесную дорогу. В том, что это не какая-нибудь промоина, образовавшаяся от вешних вод, Дубовик нисколько не сомневался. Об этом наглядно свидетельствовали деревья, спиленные по обеим сторонам, и продавленный почвенно-растительный слой с образовавшейся в нем колеей. Кое-где деревья были вырваны с корнем и теперь служили доказательством того, что в этом диком, практически недоступном месте, работала мощная техника и хозяйничали люди, не знавшие слова «экология». Возможно, поэтому они не заботились о сохранности ранимой тайги и брали от природы все, что могли. Так же, как на деляне, на дороге вырос молодой лес, местами почти догнавший старый. Возле устья Оборонного ручья Дубовик увидел шурфы, как по линейке, пересекавшие долину. Покосившиеся штаги возвышались над провалами земли.

– Ну, слава богу, мы на верном пути! – воскликнул геолог. – Раз поисковая линия, значит, скоро должен быть рудный участок. Вернее, то, что от него осталось.

Неожиданно он резко остановился и, отдав Стасу свою связку, прошел вперед. Походив по берегу ручья, быстро вернулся назад.

– Там свежие лошадиные следы, и, по-моему, конь был стреножен. Кстати, он тут ходил еще до дождя, вокруг все вытоптано.

– Откуда он тут взялся? – вырвалось у подошедшего Антона. После случившегося накануне он шел молча, словно набрал в рот воды. Не хотелось ни с кем разговаривать и даже видеть Дубовика. За проявленную самодеятельность, как выразился начальник, выдал он ему сполна. – Кто тут мог прийти на лошади? До ближайшего населённого пункта не меньше двухсот километров.

– Уже больше. За два дня мы прилично отмахали. Я думаю, это одна из лошадей, угнанных беглым Тимохой. Значит, он обитает где-то здесь, – Дубовик показал на след, уходящий вверх по ручью.

Стас насторожился. Опять этот беглец перешел им дорогу, и теперь наверняка начальник попрётся его искать. Придется снова рисковать своей жизнью.

«Вот невезуха! Нет, чтобы спокойно проскочить, так нет, этот идиот путается у нас под ногами. Скорей бы уж дойти до своей базы».

Через десяток метров на песке отпечаталась знакомая подошва резинового сапога. Человек прошел вверх по дороге. Все сомнения сразу отпали: тот, чей след они встретили раньше, скрывается где-то рядом.

– От озера он, видно, пришёл по Сордонгу, – снова остановился Дубовик и, обращаясь к Антону, сказал: – Мы тут круги наворачиваем, а он ходит по прямой. Прошел через тот перевал, где мы тебя искали. Возможно, тогда он был на лошади. Оставил где-нибудь в распадке, а сам рванул по своим делам. Мы с Ромой чуть-чуть не дошли, к тебе спешили. Теперь надо идти предельно осторожно, а то, не ровен час, получишь пулю в лоб. Если тут действительно тот самый Тимоха, о котором сказал старик, терять ему нечего. Почувствовав опасность, он будет стрелять до последнего патрона.

После услышанного на душе у всех стало неспокойно. Первым не выдержал Антон:

– А зачем ему стрелять в людей? Тем более нас много, а он один. Да и вообще он же даже не догадывается, что мы знаем о нём. Для него мы просто экспедиция. Геологи вернулись на месторождение, которое было законсервировано, и теперь начнут его возрождать.

Дубовик будто не слышал и продолжал своё:

– Вначале надо разведать, чем он занимается, а потом заходить всей оравой. Черт его знает, что у беглеца на уме. Подстрахуемся.

– Конечно, вы разведайте, а потом мы придем с Ромой, – быстро нашелся Стас. – Я не хочу идти под пули, не в ментовке работаю…

– А на мой взгляд, надо идти как ни в чем не бывало, – не вняв словам начальника, гнул свое Антон. – Спокойно заходим на площадь месторождения и располагаемся как у себя дома. Мы же уверены, что там никого нет и быть не может.

И всё-таки для подстраховки разбились на две группы. Первым шёл Дубовик с Романом, а метров через тридцать – Антон со Стасом. Дорога проходила по левому берегу ручья Оборонный, как он значился на плане месторождения, который Антон скопировал из геологического отчета. Местами переходила на другую сторону и, обойдя скалистый прижим, снова возвращалась. Вдоль ручья росла осина, кусты тальника и карликовой березки, под склоном и в долине – лиственница. Повсюду попадались валуны серых гранитов, похожих на те, что встретились на хребте. Но сколько Антон ни смотрел себе под ноги, грейзенов не увидел. Вскоре в ручье появились угловатые глыбы похожих гранитов. В них разбегались черные лучи турмалинов, поблескивали мелкие чешуйки светлой слюды мусковита и зерна бесцветного кварца.

Вдруг лошади захрапели и насторожили уши. Было понятно, что они кого-то услышали. Дубовик схватился за карабин, готовый в любое мгновение послать пулю в того, кто захочет напасть. Сразу пришли мысли о подкарауливающем их медведе. Учащенно заколотилось сердце, выдавая громкими ударами. Казалось, сейчас сдадут нервы и,