Незадолго до рассвета я стоял у костра, иуслышал, как Маго делает одно из своих классических заявлений. Он разговаривалс двумя другими Ангелами и девушкой, пытаясь убедить их в необходимости учинитьоргию: «Давайте-ка вчетвером уединимся в кустарнике, – сказал он. –Мы дунем немного дури, упыхаемся в жопу и не почувствуем никакой блядскойголовной боли… и если она захочет дать нам с ней порезвиться, почему бы инет?». Маго выждал немного, но ответа не последовало, и тогда он продолжал: «Тыже Ангел, что, не так? Я никогда тебя не мудохал, а? Никогда тебя неподставлял. Так в чем проблема? Давай пойдем в кусты и дунем дури. Она –женщина Ангелов. Черт, да она разведется на групповуху».

Произнеся эту тираду и не дождавшись ответнойреакции, Маго, не сходя с места и лишь повернувшись боком, помочился в костер.Раздалось громкое шипение, несколько тлеющих углей почернели. Вонь заставилалюдей убраться прочь. Наверное, он расценивал свой поступок как соответствующийсигнал, плотский, чувственный жест, призывающий отбросить прочь всепредрассудки. Но на самом деле добился он одного: запорол свое пламенноевыступление. Ангелу, чью женщину разводили, подобная ситуация была совершенноне по нраву, а глупое и бессмысленное потакание Маго позывам его мочевогопузыря послужило отличным оправданием ухода всей компании. Они убрались от негоподальше, сославшись на необходимость поиска позиции строго по ветру.

Чуть позже, по другую сторону костра,буквально в двух шагах от меня, я услышал разговор двух Ангелов. Они сидели наземле, облокотившись об один из мотоциклов, и беседовали очень серьезно,передавая друг другу косяк. Я немного послушал, повернувшись к ним спиной, ноиз всего разговора мне удалось четко расслышать одно весьма выразительноепредложение: «Старый, я отдал бы всю дурь на свете, чтобы избавиться от всегоэтого хлама в моей голове». Я быстро смотался, надеясь, что меня не узнали.

У своей машины я обнаружил несколько людей,шарящих на заднем сиденье в поисках пива. Они пропадали некоторое время в лесуи не знали, что прибыла очередная партия живительной влаги. Среди них былнепостижимый и загадочный Рэй, президент отделения во Фресно. Даже сами Ангелыне в состоянии понять Рэя. Он слишком дружелюбен с чужаками, представляетсяисключительно официально и всегда жмет руку. В его внешности нет ничегопугающего, за исключением его параметров – рост около 6,3 фута и вес околодвухсот фунтов. Его светлые волосы по Ангельским стандартам подстриженыкоротко, а его лицо пышет здоровьем и приветливостью, словно он – тип с обложкинастольной книги бойскаутов. Некоторые «отверженные» называют его мажором,подразумевая, что его отношения с Ангелами скорее дилетантские и не определяютсяего отчаянным положением в обществе. Вполне возможно, что так оно и есть. Рэйпроизводит впечатление человека, у которого всегда есть выбор, и другиепредполагают, что он, в конце концов, выйдет из игры и в будущем променяет делоАнгелов на что-то совсем другое. Начнет вкалывать в поте лица или навечнозастрянет на замасленном ремонтном пункте где-нибудь на автогонках. Рэюдвадцать пять лет, и ему нравится быть Ангелом, но идейным его не признают – ииз-за этого он словно кость в горле тех «отверженных», которые не питаютникаких иллюзий относительно собственного права выбора. Если Рэю придетсяпереехать в Окленд, он будет вынужден показать по-настоящему дьявольский класс,перед тем как его примут в отделение Баргера: принародно избить легавого или изнасиловатьофициантку на стойке ее собственной забегаловки. Только после того как онспалит за собой все мосты в мир «цивилов», его примут с распростертымиобъятиями в легион проклятых.

Но Рэй вполне доволен своим пребыванием воФресно, где он устраивает дикие и разнузданные вечеринки и способствуетпроцветающей торговле мотоциклами. Он – такой фантастический энтузиаст байков,что Ангелы не только из Лос-Анджелеса, но и из Бэй Эреа используют его вкачестве своеобразной расчетной палаты. Рэй постоянно путешествует, и всегда насвоем «борове». На один уик-энд он может оказаться в баре «Блю Блейзес» вФонтане, вписываясь в какую-нибудь акцию в Берду, а на следующий день –появиться в Люао или клубе «Синнерз» в Окленде… охотно давая советы, пожимаяруки и пытаясь организовать вечеринку. В разгар борьбы за гражданские права вАлабаме Рэй прогнал на своем байке аж до Селмы – не для того чтобы принятьучастие в марше, а просто поглазеть, что там происходит. «Я думал, что, может,они, эти ниггеры, совсем там от рук отбились, – объяснял он сулыбкой. – Так что я просто поехал на них посмотреть и себя показать».

Когда Рэй встретил Билла Мюррея в Фонтане иузнал, что тот пишет статью для The Saturday Evening Post, то пригласил его воФресно, дав особые инструкции, как с ним связаться. «Когда ты доберешься догорода, – сказал он, – езжай по Блэкстоун Авеню, пока не найдешьстадион Рэтклифф. Спроси меня на заправочной станции через улицу. Иногда менятрудно найти, но они все знают, где я нахожусь».

Но что-то неожиданно сорвалось, и Мюррейпровел половину дня, тщетно следуя указаниям Ангела: все координаты оказалисьлипой, потому что Рэй принял Мюррея за копа. На этот раз Ангела подвела егобезошибочная интуиция, помогавшая всегда разбираться в людях. Тем не менее,Мюррей умудрился обнаружить дом, где Ангелы из Фресно недавно устраиваливечеринку. Это произвело на него такое неизгладимое впечатление, что журналистбыстро покинул город. Вот как образом Мюррей описывает увиденное:

«Дом находился на расстоянии ста или двухсотярдов от Блэкстоун Авеню, главной дороги на север к Йосемайту. Еще один измногих подобных домов в округе, где все на одно лицо, и царит общий дух разрухи– одноэтажное, с белыми рамами, четырехкомнатное бунгало с крошечным переднимдвориком. И все же, пройти мимо него, не обратив внимания, было трудно. Частьизгороди была выворочена, все окна разбиты, один из замков выбит из двери, аветки двух небольших деревьев в переднем дворике были безжалостно отломаны отстволов и по-идиотски разбросаны по земле. Между ними, спинкой кверху, валялосьвыпотрошенное кресло с подлокотниками. Ручки его были отломаны, а сзади,красными чернилами, были выведены слова:

Ангелы Ада

13 (свастика) 69

Ди – Берду

Я зашел в дом и застыл в центре того, чтокогда-то было гостиной. Это трудно описать, потому что я никогда еще в жизни невидел подобного полнейшего хаоса: вся мебель была разбита; на полу валялисьгруды мусора – битое стекло, обрывки одежды, пустые банки, винные и пивныебутылки, расколотая глиняная посуда, коробки. Каждая дверь была сорвана спетель, и огромная дыра зияла там, где с мясом вырвали кондиционер, которыйпросто потом уволокли с собой. Слово «легавые» было намалевано огромнымикрасными буквами над проломанной кроватью. Оно служило мишенью для бутылок ивсего остального, что только попадалось под руку. Под этим словом быловыведено: «Даешь Фресно», а поверх намалевана еще одна свастика. Все стены былиобезображены…