мы вот, например, пришли тебе помочь. Но твоя гордыня не позволяет смотреть на мир здраво, потому пришлось тебя проучить. Ты сдаёшься?

— Ты не будешь меня убивать? — удивлённо спросил Вэпэ.

— Ты вообще меня слушаешь? — разозлилась я, — Мы пришли тебе помочь — как я могу тебе помогать если я тебя убью?

— Никак, если я умру, помогать мне будет не нужно, — грустно сказал высший.

— Слава, тебе, Господи! Эврика! Меня наконец услышали! — обрадовалась я. — Ну так мы закончили меряться пиписками и уже можем спокойно разговаривать?

— Раз ты не хочешь меня убивать и хочешь помочь, то мы можем разговаривать, — уже спокойно ответил Вэпэ, я сразу отпустила его и этим же гравитационным захватом поставила вертикально.

— Тогда начнём сначала, как будто всего предыдущего не было. Меня зовут Василиса, это Этилия, это Клавдия, это Парамон, это Жабодав, это Пози, — представила я всех нас поочерёдно, указывая на каждого обладателя имени правой рукой, — мы пришли сюда чтобы найти и спасти Ивана, который сорок пять лет назад был в этом мире высшим, а сейчас, предположительно, находится в плену у хозяев ночных сущностей. У нас на счёт них есть сильные подозрения, их поведение и мораль нам не нравятся, они напали на нас первыми и сожрали наши печеньки — на этих, особо отмечу, крайне веских, основаниях мы объявили им войну. Ночные сущности нападают на твои земли и убивают население, следовательно, они твои враги, а как говорит народная мудрость: «Враг моего врага — мой друг», ну может и не друг, но точно союзник. Посему у нас есть к тебе предложение — Вэпэ, давай дружить против ночных сущностей и их хозяев. Я всё сказала.

— Мне надо подумать, — выдал Вэпэ коронную фразу Пози, закрыл глаза и впал в ступор.

— Какой удивительный и, главное, неспешный мир — их режут как овец, а они думают, всё думают и думают, прям мечта либеральных демократов — молчаливая и несопротивляющаяся еда, — тихонько описала я увиденное. Очнулся Вэпэ через три часа, видать «очень большую думу» думал:

— Я понял твои слова. Я согласен быть вашим союзником. Мы будем вместе убивать ночных сущностей. Но у меня два важных вопроса.

— Задавай, не стесняйся, — подбодрила его я.

— Васи-Лиса, ты глобальная сущность?

— Ну кем тут меня Пози только не считал, но вот ты прям удивил, с чего хоть ты это взял-то? — удивилась я.

— Ты победила меня, я высший, я ни разу никому не проиграл. Ты сильнее — ты глобальная сущность.

— Не, ну логично, чё, не поспоришь, — пришла моя пора нести ересь. — Нет, Вэпэ, я не ваша глобальная сущность и никогда ей не была. Из местных в нашей команде только Пози, остальные пришли издалека и к вашей иерархии не имеют никакого отношения. Мы не вышли из вашего океана энергии, потому ты и не чувствуешь меня, Жабодава, Этилию, Клавдию и Парамона, хотя последние трое — обычные сущности. Давай второй вопрос.

— Что такое печеньки? — с полностью серьёзной микки-маусовой моськой спросил Вэпэ.

Этилия захихикала, Клавдия заржала в голос, Парамон лукаво посмеивался в руку, Жабодав тянул лыбу — один Пози визуально никак не выказывал своего отношения к этому, несомненно, очень важному, вопросу. Я тоже улыбнулась, вот тебе и жизненно важный вопрос: прям-таки вижу, как генерал Барклай де Толли спрашивает у князя Голенищева-Кутузова на наиглавнейшем во всей Отечественной войне совете в Филях: «Князь, а почему они наши печеньки без разрешения жрут?» и ответ светлейшего: «А потому, генерал, что сволочи они. И за это мы их всех победим».

Но вопрос Вэпэ сильно разрядил обстановку, и за это я была ему благодарна, даже подумала про него хорошо — «А не великий ли он психолог? Одним вопросом так уработать аудиторию», — но потом одумалась, — «Да не, нету тут таких, хотя в детском саду любая нянька — великий психолог, но этот просто услышал слово «сожрали» — он не психолог, он обжора». Я создала пачку печенья «Юбилейное традиционное» и протянула её Вэпэ.

— Это печеньки, они — предмет культа в нашей стране, мы пьём с ними чай и никому не позволяем их есть без разрешения, только друзьям и союзникам, и только с нашего разрешения, а если кто-то жрёт наши печеньки без разрешения, то мы объявляем им войну и убиваем всех нафиг. Тебе я разрешаю есть наши печеньки — ты наш союзник, тебе можно, только обёртку сними, — вроде выкрутилась, и серьёзно, и пафосно, как и положено.

Вэпэ медленно развернул пачку и начал потихоньку есть первую печеньку, я создала ещё по пачке каждому и всем нам по кружке чая со сгухой, который сразу же подогрела внутренним теплом. Создавать горячий чай у меня так и не получалось, но в применении явлений я довольно хорошо продвинулась вперёд.

— Только я хочу сразу предупредить, Вэпэ, что эта пища не усваивается вашими организмами полностью, тебе придётся вырастить выделительные органы для удаления отходов.

— Я уже давно это сделал, — выдала чавкающая Микки-Маусовая мордашка и стала со швырканьем отхлёбывать чай из кружки. Мы попили чай, атмосфера стала ещё более благостной, пришла пора рассказывать друг другу новости и строить планы.

У Вэпэ оказалось всё очень плохо, хотя он пытался храбриться и говорить, что — «я тут сильнее всех, у меня самые сильные способности и один на один я могу победить кого угодно». Вот только его противники по одиночке ходить отказывались, а способностями вообще не пользовались — ни сильными, ни слабыми — пришлые группы, без затей, затыкивали острыми железками всех, кого видели, а если не получалось, то просто умирали в попытке.

Вэпэ за одну ночь успевал уничтожить до четырёх групп — он, на своей Калё (так звали пауконогую «лошадку»), как ветер носился по линии соприкосновения — но на большее его не хватало. Сейчас, совместно с ним, боевые действия вели ещё трое возвышенных, каждый из которых защищал свои земли, а сам Вэпэ действовал на землях, уже погибших двух, подчинявшихся ему, возвышенных. Но, не смотря на все их героические усилия, его земли медленно и неумолимо сокращались, потому что противник за одну ночь выпускал из-под земли до восьмидесяти групп. При несложной арифметике можно понять, что более пятидесяти групп каждую ночь безнаказанно вырезают всё живое на его землях. А территория, где нет твоих жителей, но есть жители другой высшей сущности, автоматически считается уже её территорией — тут я была права на все сто, предполагая именно такое развитие событий. — «Так-то, если ничего не предпринять, хана котёнку, но